Выбор (СИ) - Дейс Джули

Алестер пихает меня плечом и награждает хмурым взглядом.

— Прекращай.

— Ты о чём? — спрашиваю я, всё ещё смотря на Эмму.

— Ты уже затрахал её глазами, так что прекращай.

Закатываю глаза и обращаю взгляд к нему.

— Тебе то что?

— Хотя бы воздержись от этого при мне. Я всё ещё придерживаюсь последнего разговора. Скажи спасибо, что ещё не вытираешь кровь с пола.

— Ты же гей, смотри на своего парня.

— И ещё я её лучший друг.

— Клёво, — киваю я.

— А ты не её парень. Так что закатай губу.

— Думаешь, что ты способен сделать так, что я никогда им не буду?

Алестер морщится, а я улыбаюсь.

— Тебе придётся смириться с этим.

— С чем именно?

— Что она со мной.

— Доживи до этого момента. Она целовала тебя, даже позволила спать в своей кровати, но это не значит, что сейчас спустится, и ты закроешь дверь, чтобы снять с неё трусики.

Свожу брови и бросаю в сторону Алестера предупреждающий взгляд.

— Следи за языком.

— Что?

— Ни с тобой, ни с кем-либо ещё, это не будет обсуждаться.

— Ещё бы ты обсуждал со мной секс с ней. Ты же не настолько отбитый. По крайней мере, надеюсь. Но… то, что ты пришёл сюда снова, делает тебя немного поехавшим.

— Ни ты, ни кто-то другой не будет указывать мне, что я должен и не должен делать.

— Отлично, я всё равно хотел поговорить с тобой, — констатирует Алестер, ни один нерв на его лице не дрогнул. Я, конечно, не планировал его запугать, но думал, что он хотя бы немного осядет и будет тщательней подбирать слова.

Мы прекращаем разговор, слыша резкий писк. И мы оба бросаемся вперёд, но зря. Эмма зацепилась за футболку Жака и звонко смеётся вместе с ним. Я буквально стираю пот со лба. Игнорирую довольный взгляд Алестера, с которым он на меня смотрит. Эмма удивлена моим появлением, в отличие от парней. Она медленно выпрямляется и отпускает Жака.

— Эйден?

— Он самый, но для начала, я должен с ним поговорить, — сообщает Алестер.

Они обмениваются непонятными мне взглядами, словно умеют общаться без слов. Я уже хочу спросить, что это за немой язык, но Алестер направляется к своей комнате, и я воспринимаю это, как приглашение идти за ним.

Комната Алестера далека от той, что принадлежит Эмме. Она ничем не уступает моей. Вряд ли, конечно, гей будет украшать её бабочками, но из милого, в ней только их совместная фотография. Я уже хочу рассмотреть её лучше, но он заграждает обзор собою.

— Ты должен вытянуть её на лёд, — вполне настойчиво требует парень.

— Что?

— Эмма. Ты должен предложить ей покататься.

— Ну, ладно, — хмурюсь, но соглашаюсь.

— Ты не понимаешь. Ей это нужно.

— Что? Покататься на коньках?

— Не задавай вопросы. Просто вытащи её на лёд любой ценой.

— Я хотя бы что-то должен знать.

— Ты сам всё поймёшь. Просто сделай, что я прошу и всё.

— Она согласится и что?

— Ничего. Это нужно ей.

— Мне надоели тайны. Если ты не понял, то я не их ярый любитель. Предпочитаю прямоту.

— Тебе сложно?

— Нет.

— Тогда что? Романтика, все дела. Ты же этого хотел.

— Откуда тебе знать, что я хотел?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ты хочешь её, — парирует Алестер.

— И что? Я не буду делать что-то специально. Предпочитаю делать из-за желания. Я захотел прийти к ней — я пришёл. Я захотел увидеть её — я увидел её. Я захотел поцеловать или остаться с ней — я это сделал.

— А ты не думал, чего она хочет?

Фыркаю, сморщив лицо до стадии высохшей картошки.

— Если бы она действительно хотела покататься, она бы предложила. Она не ходит вокруг.

— Черт возьми, просто возьми и сделай это! — повысив тон, настаивает он. — Это ради неё. Мне плевать, если быть откровенным, на твою точку зрения. Я только знаю, что она почему-то продолжает принимать тебя. Ты почему-то важен ей, а мне важна она.

— Может, ты не совсем гей? — цежу я, пронзая глазами Алестера.

— Конечно, мать твою, я гребаный Папа. Первый Папа по задницам парней. Твоя тоже, кстати, ничего. Ты просто сложный или это только когда дело доходит до меня?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я хочу знать, почему тебе это нужно.

— Потому что она бросила катание, хотя любила. Это всё, что ты должен знать. Она сама может рассказать, если захочет. Ты любишь лёд, Эмма любит лёд. Покажи ей, что она зря отказывается.

— Всё?

— Да, черт возьми, ты вынес мне мозг. Если не сделаешь её счастливой, я забью тебя твоей же клюшкой.

— Охотно верю, — с улыбкой, киваю я.

— Вали из моей комнаты.

Заглядываю за спину Алестера, ещё раз посмотрев на фотографию, где Эмма смеётся, а её друг, кажется, облизал её щеку или что-то подобное, судя по высунутому языку и блеску на той стороне лица, где присутствует он.

— Если сегодня она придёт с идиотской улыбкой, то я покажу ближе, а теперь вали, — с усмешкой, сообщает Алестер, выталкивая меня из комнаты.

— Если нет?

— Пеняй на себя.

— Ты подставляешь меня.

— Нет, парень, это только твои проблемы. Всё в твоих руках. Если не можешь осчастливить её, то стоит поближе присмотреться к себе, провести работу над ошибками.

— Ты такой умный, когда сваливаешь что-то на других.

— Я знаю.

— Что вы делали? — раздаётся голос Эммы, на который я поворачиваюсь, как только делаю шаг за порог комнаты.

Нахмурив брови, она переводит взгляд с меня на Алестера, не заостряя его на ком-то из нас. Хотя, я почти уверен, что ему достаётся немая взбучка. Сейчас на её затылке небрежный хвостик, который позволяет глазам пробежаться по открытым участкам тела. Глупо отрицать, что я не хочу её, всё слишком наоборот. Но всё, что остаётся — смотреть. Скольжу взглядом по тонкой шее, переключаясь на хрупкие плечи. Всё в ней кажется до безумия женственным, изящным и нежным. Отрываю взгляд от медальона на шее, который держится на тонкой цепочке, что может порваться из-за одного неверного движения, и веду по ключицам. Мне не требуется прибегать к воображению, ведь я уже знаю, как она пахнет, какая на вкус и какие звуки издаёт. Я перешёл черту. Но я помню каждую секунду тех минут, когда позволил себе зайти дальше. И я хочу ещё.

Взгляд устремляется к ложбинке груди, и благодаря этому, чувствую, как напрягаюсь абсолютно во всех частях тела. Тут же отвожу взгляд и натыкаюсь на тот, что принадлежит партнёру Алестера. Жак улыбается одним уголком губ, говоря о том, что всё видел, и, вероятно, читал мои мысли.

— Ты можешь одеться? — прошу я, всё ещё смотря на парня за её спиной, от чего его улыбка становится ещё хитрей.

— Не знал, что тебя возбуждают парни, — усмехается Алестер, отслеживая траекторию моего взгляда.

— Я был бы не против, если вы снова уединитесь в душе или в комнате. Где угодно.

— Что предпочитаешь? Тебе нравится определённый стиль? — почти мурлычет Жак.

Перевожу взгляд на Эмму, на лице которой легкое потрясение, словно она действительно думает, что я заинтересован в её соседе или его парне.

— Эмма, оденься, — ещё раз прошу я.

— Что? Зачем?

— Есть планы.

— А если у меня уже есть планы?

— Не будь занозой, просто оденься.

— Ты мог предупредить меня! — мягко возмущается девушка.

— Я уже это сделал.

— Не со своим появлением.

— Как давно ты видела свой телефон?

Она хмурит брови и сморит на Алестера, который тут же вскидывает руки.

— Я не трогал, ты не выходила с ним.

Эмма разворачивается на пятках и скрывается в своей комнате. Проходит минута. Две. Три. Всё это время в квартире висит гробовая тишина. Мы с ожиданием смотрим на чуть приоткрытую дверь. Изначально, там раздавался небольшой шум, а после он затих.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ты жива? — спрашивает Алестер.

Не проходит и секунды, как на пороге появляется хозяйка. Джинсовые шорты и майка сменились платьем приятного зеленоватого оттенка, волосы раскинуты по плечам и те самые завитки на кончиках, которые заставляют меня улыбнуться, на месте. На шее тот же медальон, а на ногах открытые туфли.