Обратный отсчет: Тлакантский синдром - Токацин

зелёная?» — пригляделся Гедимин. «Или так сквозь стенки мерещится?»

— Мои поздравления, парни, — Маккензи снова ухмыльнулся. — Странный результат — тоже результат.

Ему в ноги ткнулся жужжащий робот-уборщик. Маккензи отодвинулся, и агрегат втиснулся под лабораторный стол.

— Проверь его на выходе дозиметром, — сказал Кенен Айзеку. — Мало ли что у вас тут рассыпалось!

Он шмякнулся в ближайшее кресло и протянул руку к контейнеру.

— День святого Патрика, парни! Предлагаю отметить. То, чем вы тут занимаетесь, нелегко перенести на трезвую голову!

Айзек недовольно хмыкнул.

— Ты пей, а нам ещё работать.

Один из контейнеров он, однако, взял в руки и с брезгливой гримасой обнюхал.

— Думаешь влезть в городскую нишу?

— А! — Маккензи, уже присосавшийся к зелёному стакану, пренебрежительно махнул рукой. — Моя ниша — здесь, среди сородичей и соплеменников. Джед! Бери, не стесняйся. Тебе тут на один глоток. И ты с него по-любому не опьянеешь.

Гедимин поморщился.

— Иди к себе и там пей мартышечье пойло. Айзек, мы работать-то будем?

Маккензи бросил пустой стакан роботу-уборщику и, убрав оставшиеся с крышки ящика, щёлкнул по ней пальцем. Изнутри донёсся писк.

— Я привёз вам подопытных. Надеюсь, десятка вам для начала хватит. И я претендую на место в зрительном зале! Зря я, что ли, волок сюда эти биологические образцы⁈

Айзек покачал головой.

— Твоё дело. Вон там сядь, оттуда всё видно. Гедимин, идём. Покажу, как скрутить лабиринт, чтобы крыса не сбежала.

«Если после перемещения будет чему сбегать,» — подумалось Гедимину.

…Пока Айзек скручивал из защитного поля ходы с полостями на концах и пристраивал в устье приманку, Маккензи успел высосать все три стакана и откинулся в кресле, блаженно щурясь. Гедимин косился на его одежду — «мартышечью» куртку без рукавов, собранную из кусков плотной ткани зелёного цвета. Он насчитал четыре оттенка; пятым, самым ядовито-ярким, был окрашен лист клевера, нашитый на грудь. «Что он опять на себя напялил — и какой в этом смысл?»

— Гедимин! — в соседнем отсеке Айзек уже отсадил одну из крыс в прозрачный контейнер и теперь пресекал её попытки выбраться. — На счёт «десять»!

Маккензи разом подобрался и уставился на финишную площадку. Гедимин покосился на робота-уборщика, урчащего в углу. «Как бы ни разбрызгалось, дальше защитного поля не утечёт…»

Через пять секунд на площадку с высоты в пару сантиметров приземлилась белая крыса. Она замерла с ошалелым видом, потом села, ощупала голову и, извернувшись, обнюхала спину. Из отсека донёсся радостный вопль. Маккензи ударил в ладоши. Гедимин цыкнул на него и уставился на крысу. Она ещё пару секунд ощупывала себя, потом, встряхнувшись, зашевелила усами и неуверенно побрела к устью лабиринта. Её занимал только запах приманки.

Когда Айзек подошёл к лабиринту, крыса уже грызла сухарик — только иногда на мгновение замирала и тянулась лапкой к голове. Сармат направил на неё сигма-сканер, и пару минут от него ничего было не добиться.

— Повреждений вроде как нет, — нехотя пробормотал он, когда Гедимин, потеряв терпение, потыкал его в спину. Крыса уже всё доела, выход из лабиринта ей перекрыли, и она деловито обнюхивала защитное поле в поисках бреши. «Не каждый сармат бы так быстро опомнился,» — думал Гедимин, глядя на зверька. «Что она видела в момент переноса? Вот бы спросить…»

— Иди сюда, — Айзек ловко подхватил крысу и отправил в контейнер. — Что-то она явно ощутила. Видел, как щупала голову и спину?

Маккензи зашевелился.

— И что это значит, Айс?

Айзек пожал плечами.

— Что нам торопиться не стоит. Сейчас отправлю вторую.

…Айзек, просканировав десятую крысу, пересадил её в общий ящик. Сквозь приподнятую перегородку Гедимин успел увидеть трёх животных — два чистились, одно обнюхивало поилку.

— Живы? — Маккензи попытался заглянуть в ящик из-под его локтя.

— Наблюдать за ними надо, — сказал Айзек; вид у него был не слишком воодушевлённый.

Маккензи широко ухмыльнулся.

— Так или иначе, Айс, — до цели они добрались живыми. И — что-то непохоже, чтобы собирались сдохнуть. Я бы назвал этот результат хорошим. А ты?

Айзек едва заметно поморщился.

— Гедимин, сиди здесь. Я отсажу контрольную группу, и повторим.

…Крыса — пятая по счёту — шмыгнула в лабиринт.

— Освоилась! — ухмыльнулся Маккензи; он вместе с креслом придвинулся вплотную к лабиринту и практически навис над ним. — Джед, ты заметил? Почти сразу опомнилась и пошла за едой. Не знаю, что они там видят — но оно их не особо пугает.

Крыса, не вынимая из пасти сухарик, ощупала мордочку. Айзек, склонившийся над ней со сканером, еле слышно хмыкнул.

— Что-то их всё-таки тревожит. Я подержу их так неделю-две. Если начнут проявляться последствия…

Маккензи хлопнул себя по бедру.

— Думаешь, через неделю их всё-таки порвёт по швам?

Айзек поморщился.

— Достаточно будет множественных поражений нервной системы. Или единичного, но меткого, — куда-нибудь в мозжечок. Кто как, а я сарматами рисковать не готов.

— А я бы попробовал, — сказал Гедимин, глядя на крысу. «Животные без скафандров. Переместились точно в цель. Явно не ощутили боли… и — вряд ли они там превращались в шар с глазами. Или я чего-то не знаю о крысах…»

Маккензи хмыкнул.

— Ну, в тебе, Джед, мы не сомневались. Палец тебе ещё не пришили?

— Сломанный датчик переместился без проблем. Я чем хуже? — отозвался Гедимин. Айзек невесело усмехнулся.

— Датчик проще починить. И легче выкинуть.

19 марта 13 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Неприятное онемение в кисти сменилось покалыванием, прохладой и усиливающимся зудом — там, где со светло-серой кожей стыковалась белая. На новом пальце ещё не было рубцов и радиационного «загара», и выглядел он донельзя странно.

— Пошевели ладонью, — скомандовал медик,