Обратный отсчет: Тлакантский синдром - Токацин

прежнем положении. Айзек, озадаченно хмыкнув, взял булыжник размером с два кулака и положил в точку схождения. Секунду спустя обломок был на площадке Гедимина — целиком, без единой царапины.

— Интересный эффект… — Айзек приложил сжатый кулак к остаткам цацки.

— Объём тут ни при чём, — сказал Гедимин. Айзек искоса глянул на него и хмыкнул.

— Мог бы и поделиться соображениями.

— Было бы чем, — отозвался Гедимин, едва заметно щурясь. Мысль кружила внутри черепа, но никак не давала себя поймать. «Однородный булыжник и конгломерат… Но ведь мы с Айзеком тоже неоднородны. И сама трубка-телепорт. Тут что-то другое…»

— Попробуем ещё раз, — Айзек подобрал одну из «планетарных систем» и положил на площадку. Гедимин отступил в соседний отсек. «Интересно, что из неё выдернет — камень или проволоку?»

Цацка выпала на финишную площадку. Гедимин мигнул. Пару секунд он смотрел на проволочные «орбиты» с нанизанными камешками, протянул было к ним коготь, но спохватился и взялся за сигма-сканер. «Даже не помялась…»

— Очень интересный эффект… — пробормотал Айзек, заглядывая в дверь. — Есть соображения?

Гедимин пожал плечами.

— Может, число элементов… — Айзек, не договорив, наклонился над горкой образцов. — Следующий пошёл!

Эту цацку разорвало — точнее, надорвало, — извлечение одного элемента её всё-таки не разрушило. За ней — так же по частям — «прилетела» другая. Следом выкатилась нетронутая «планетарка». Айзек раздражённо хмыкнул.

— Гедимин! Ты ведь не старался сделать их особо прочными?

— Их пальцем можно раздавить. Сам попробуй, — отозвался Гедимин.

Айзек похлопал себя по карманам.

— Вот это точно делал не ты, — пробормотал он, доставая плетёную проволочную статуэтку. Проволока была мягкой, она заметно деформировалась; Айзек попытался расправить её конечности, потом махнул рукой.

— Запускаем!

«Интересно, кто делал,» — успел подумать Гедимин, прежде чем фигурка выпала на финишную площадку. Айзек посмотрел на неё, на сигма-сканер и растерянно покачал головой.

— Ну, тут точно дело не в прочности…

— У тебя там ещё были механизмы, — Гедимин кивнул на выдвинутый ящик одного из столов — туда Айзек сложил образцы для испытаний. — Все сломанные?

Сармат заглянул в ящик и, хмыкнув, вытащил за провода термодатчик.

— Работает. Но врёт. Интересно, на сколько частей его раздерёт…

…Гедимин осмотрел датчик, лежащий на финишной площадке, со всех сторон и осторожно подключил к встроенному в рукав смарту. Экран мигнул.

— Плюс восемь. Точно врёт.

— Ну мать моя колба… — протянул Айзек, растерянно глядя на Гедимина. — Эта штука — она куда сложнее наших цацек. И куда менее прочная. Вот как оно определяет, перемещать целиком или по частям?

«У него спроси,» — хотел было сказать Гедимин, но осёкся.

— Мало данных. Давай с другими попробуем.

…Внутри корпуса разбитого смарта перекатывались детальки. Гедимин открыл было рот, но Айзек, заглядывающий в дверь, махнул рукой.

— Такое и отправлял. Только отправлял два. И второй так и лежит в точке старта.

Он тронул переключатель. Индикатор мигнул. На финишную площадку лёг второй аппарат. Айзек, хмыкнув, сунул одну из цацек в точку схождения.

— Пуск…

…В горку на финишной площадке упал последний элемент. Айзек тяжело вздохнул и оглянулся на термодатчик. Гедимин успел покопаться в нём, — теперь он показывал четырнадцать градусов и врал всего на два.

— По частям, но переместилось же, — сказал он, с трудом отводя взгляд от датчика. «Если бы заменить… да что ты прицепился — всё равно его выкинут…»

Айзек невесело усмехнулся.

— На цацку плевать. Механизм, допустим, пересоберут. А вот если так растащит что-нибудь живое…

Гедимину тут же представились ошмётки крысы, распределённые по двум площадкам. Почему-то они ещё подёргивались. Сармат встряхнулся, унимая воображение, — сейчас такие картинки были совсем некстати.

— Говорил же — попробуй на Би-плазме.

Он вынул свой контейнер и протянул Айзеку. Тот с сомнением посмотрел на шевелящуюся массу внутри.

— Что ж, лови…

Контейнер лёг на финишную площадку. Би-плазма внутри шевелилась как ни в чём не бывало. Айзек, отобрав у Гедимина образец, вытряхнул почти всё содержимое и плеснул внутрь жижу из своего контейнера.

— Это надо изучить. Вдруг изменения… — не договорив, он вывалил часть набранного на стартовую площадку. Мигнул индикатор. Расползающаяся белесая масса не заметила ничего — ни невидимых лучей, ни изменения объёма. Шматок Би-плазмы выпал на площадку перед Гедимином и пополз во все стороны сразу. Айзек еле слышно выругался.

— Хорошо, что проверили, — пробормотал Гедимин, прерывая работу воображения. — Это, похоже, телепорт для неживого.

— Почему контейнер не пострадал? — Айзек покосился на вполне живые остатки Би-плазмы в закрытой ёмкости. — Никакие шматки никуда не вывалились… Чем Би-плазма в контейнере кардинально отличается от Би-плазмы без контейнера⁈

— Контейнером, — буркнул Гедимин и тут же осёкся. Айзек тяжело вздохнул.

— Следующего подопытного запихнуть в контейнер?

Он встряхнул ёмкость с образцом Би-плазмы и поставил её в точку схождения. К луже на финишной площадке добавился ещё один шевелящийся ошмёток.

— Маккензи завтра привезёт крыс, — сказал Айзек, глядя на расползающуюся массу. — Пойду его встречать — прихвачу робота-уборщика. У нас тут нет.

17 марта 13 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

За дверью послышались шаги, приглушённое насвистывание и резкий писк.

— Крысам твоё пение не нравится, — заметил Айзек, на ходу толкнув дверь в отсек Гедимина. Кенен Маккензи, оставшийся за дверью, недовольно хмыкнул.

— Мне в них тоже много чего не нравится, Айс. Но я себя сдерживаю. «На день святого Патрика, который раз в году…»

Гедимин поднялся с матраса. «Кого-кого день? Одного Патрика я знал…»

— О, Джед, — Маккензи широко ухмыльнулся. На столе, на крышке контейнера с вентиляционными отверстиями, стояли три запаянных зелёных стакана. «В них что, и жидкость