Конан – изменник - Леонард Карпентер

— Чертовски глупо все, что здесь творится! Но что поделать, за всеми моими учеными занятиями я не нашел времени постигнуть искусство войны. Надеюсь все же, что скоро снова смогу забраться в самую гущу…

Конан покачал головой:

— Было бы лучше, если бы вы остались живы, барон. Вы будете нужны, когда настанет мир. Если в этой несчастной провинции настанет когда-нибудь мир. — Резким движением руки он отмел всякие возражения. — Что поделывают наши союзники за городскими стенами?

Барон Стефани с серьезным видом качнул головой:

— Они не смогут открыть для вас ворота, Конан. Они очень скверно вооружены. А принц Ивор знает, что у него есть в городе враги. Они смогут поднять восстание только тогда, когда мы ворвемся в город. Не раньше.

Конан поразмыслил над этими словами, рассматривая открывающийся перед ним склон. На поросшей травой равнине торчали оперенные стрелы, будто дикие цветы. Словно по волшебству выросли они из неподвижно лежащих тел павших солдат. Наверху, над ними высились белые стены. Головы и плечи пикинеров, стоящих на стенах, были отсюда хорошо заметны. Целый отряд стрелков стоял на стене и осыпал нападающих дождем длинных стрел. На юге находились обе башни городских ворот. Там было полно защитников города. Конан увидел, как камень, выпущенный из катапульты, ударил в стену ближайшей к нему башни, но не причинил ей ни малейшего вреда. За башнями вздымалась могучая цитадель.

И все же городская стена была всего лишь стеной — выбеленной известью, высотой в пять человеческих ростов, сложенной из небольших камней, как Конан убедился во время своих прогулок по городу. Такую стену можно было бы проломить, если действовать под прикрытием щитов, выстроившись «черепахой». Но угроза волшебства… Терпеливая работа займет некоторое время, а колдун может прибыть с минуты на минуту. Город должен быть взят еще сегодня. Самое позднее — до полудня.

— Незадолго до твоего прибытия мы построили осадные лестницы, — Стефани указал на длинные деревянные приспособления, которые теперь подтаскивали по равнине к городским стенам. — Еще довольно много их лежит там, под стеной.

— Отлично! — Конан стряхнул с себя задумчивость и схватил щит барона, лежавший на земле, На зеленом поле была нарисована серебряная кошачья голова. — Возьму в долг, ладно? — Затем киммериец поднял щит и вышел на дорогу. — Эй, люди! — заревел он во всю мочь. — На лестницы! За мной!

Со всех сторон к нему подбегали солдаты. Один из наемников звал своего друга:

— Если уж помрем, то лучше рядом с Конаном!

Его клич с воодушевлением подхватили остальные:

— Конан!

— Да, Конан! Конан, веди нас!

Толпа вооруженных людей собиралась вокруг киммерийца.

Поравнявшись с группой офицеров, он громко крикнул:

— Стрелки, вперед! Прикройте нас! Нападаем на стену сразу со всех сторон!

Конан подбежал к одному из фургонов, склонился над осадной лестницей и изо всех сил ухватил за перекладины. При этом он оцарапал своим щитом себе плечо. Напрягая все свои немалые силь., он выпрямился под тяжелым грузом. Наемники и. мятежники подбежали, чтобы помочь ему тащить почти неподъемную тяжесть.

С радостными криками, которые постепенно перешли в ритмичную трудовую песню, продвигались солдаты к городским стенам, неся на спинах лестницы. Конан провел свою дюжину сквозь брешь в укреплении верхней террасы. Как змеи, последовали за ним люди, как бы связанные в единый организм длинной лестницей. По обе стороны от них бежали стрелки с луками. Некоторые приседали, уклоняясь от вражеских стрел и камней, другие бессильно валились на землю. Но когда те, кто выжил, подошли на расстояние выстрела и смогли поражать стрелков, находящихся высоко на стенах, они замедлили шаги. В смертоносном слаженном ритме натягивали они свои луки и выпускали стрелы с быстротой молнии.

Стрелки на стенах сосредоточили обстрел на людях, которые несли лестницу. Тем приходилось закрываться щитами. Но дорога наверх была долгой и пролегала по отвесному склону. Все чаще сбивались они с ритма, продолжая, однако, распевать свою боевую песнь, когда стрела попадала в ногу или бедро одного из их товарищей. Конан напирал изо всех сил, хотя лестница все тяжелее давила на его плечи, поскольку товарищ рядом с ним спотыкался, а другой упал, сраженный насмерть. Для оставшихся их товарищей лестница стала еще тяжелее.

Остальные воины занимали место тех, кто погиб. И среди них была Друзандра. Конан услышал ее голос:

— Я с тобой, киммериец! Во всяком случае, я надеюсь, что ты возьмешь на себя большую часть веса этой чертовой лестницы и облегчишь мне работу. — Она хлопнула его по ляжке и добавила: — А ты и вправду скала, за которой можно неплохо спрятаться.

Ее юмор среди этого ада был как освежающий дождик. После того как женщина-воин присоединилась к солдатам, лестница будто бы пошла живее.

Конан тащил ее почти до самой стены. Он прилагал огромные усилия, чтобы сделать это, как будто бы града сыплющихся на него стрел и вовсе не существует. А потом он освободился наконец от почти непосильного груза, и лестницу положили на землю.

— Быстрее! Наверх ее!

Он подошел к середине лестницы и схватил ее, точно девицу поперек живота. Двадцать пар рук протянулись к ней одновременно. Узкий верхний конец лестницы поднялся вверх, описал в воздухе дугу и упал на верхний край стены. Конан навалился на лестницу всем своим немалым весом, чтобы она не опрокинулась в другую сторону.

В одно мгновение двое наемников уже вскарабкались по ней наверх. Друзандра хотела было поставить ногу на перекладину, но Конан отшвырнул ее в сторону. Киммериец занимал на лестнице столько же места, сколько потребовалось бы для двух дюжих солдат. Он чувствовал, как лестница гнется под тяжестью тех наемников, что лезут наверх следом за ним, как содрогается она под тяжестью ударов топоров, сыплющихся на нее с городской стены.

Стрела ударила его по кирасе и отскочила. Он подивился тому, сколь мала убойная сила этого оружия. Но затем он заметил, что она вылетела из рядов его собственных солдат. Стрелы защитников города были смертоноснее. Он услышал, как камень ударил по шлему одного из тех, кто лез по лестнице впереди него.

И камень, и человек рухнули возле Конана и еще некоторое время катились вниз по склону. Он услышал вопли. Когда Конан протянул руку со щитом над следующей перекладиной, стрела попала ему в руку, прикрытую только шелковой рубахой, но не защищенную кольчугой. Конан ощутил жгучую боль и вырвал стрелу. Изрыгая проклятия, он полез дальше наверх.

Лестница возвышалась над стеной на половину роста взрослого человека. Когда Конан был наверху, наемник, что находился перед ним, принял смертельный удар одного из защитников в серой форме кофийской королевской армии. Солдат пронзил нападающего копьем в горло. Но наемник, умирая, схватился за древко копья и увлек своего убийцу в бездну. Еще два копья уперлись в лестницу, чтобы сбросить ее со стены. Сильнейшим ударом секиры Конан разрубил одно древко, когда почувствовал, что его воздушная опора заколебалась и грозит рухнуть. Вес лестницы был слишком велик, чтобы ее мог опрокинуть один человек. С треском лестница вновь привалилась к стене. При этом толчке Конана вышвырнуло прямо на стену.

Едва он вскочил на ноги, как рядом с ним мелькнула тень. Это была Друзандра. Она перепрыгнула через труп одного копейщика и сбросила второго в пропасть.

Конан прокричал воительнице путаные благодарственные слова. Затем он подхватил секиру и щит, чтобы оттеснить следующего защитника. И вот уже наемники во множестве высыпали на стены города, так что этот участок стены представлял теперь поле боя.

На стене было место для двух человек, стоящих в ряд. Вместе с Друзандрой Конан пробивал себе дорогу. Защитников становилось все больше. Конан рвался к городским башням. При этом он отчаянно ругался на чем свет стоит. Два телохранителя принца Ивора пытались остановить Конана и Друзандру. Снизу их поддерживали еще два копейщика, старающихся достать атакующих длинными копьями.

Конан тщетно пытался отогнать их ударами секиры, оставаясь при этом недосягаемым для смертоносных клинков. Но вот стрела пронзила одного из одетых в серое солдат с мечом. Конан мгновенно использовал подвернувшуюся возможность и изо всех сил нанес ему удар по шлему. Затем пинком сбросил солдата прямо на копье его товарища, нацеленное на него самого.

Сразу вслед за тем он зарубил второго копейщика, снеся ему полголовы могучим ударом секиры.

Между тем клинок Друзандры нашел незащищенное место в кольчуге второго солдата с мечом. Тот обвис в смертельной слабости и опустился на землю. Вот еще один копейщик пришел на помощь своим товарищам. Но тут еще одна осадная лестница коснулась стены, и стражники начали озираться в панике, ибо мятежники лезли на стену со всех сторон.