Черными нитями (СИ) - Николаева Лина

Адайн резко остановилась, развернулась и развела руки в разные стороны.

— Вот мы и пришли.

Рейн и Ката переглянулись.

— Она всегда такая? — тихо спросил он.

— Какая? — шепотом произнесла Ката.

«Переменчивая, сумасшедшая», — хотел ответить Рейн, но промолчал.

На горизонте виднелись холмы, поросшие тёмными елями, а до них тянулась целая равнина, заросшая высокой травой и мелкими белыми и голубыми цветами.

Адайн со счастливым стоном упала в траву и легла, раскинув руки. Она засмеялась, на секунду подняла голову, чтобы посмотреть на Рейна и Кату, и снова легла. Шум травы и ветра приглушал её голос.

— Однажды мне было так плохо, что я решила уплыть на Лён. Думала, наймусь на корабль. Что, разве девчонка не сможет быть моряком не хуже, чем парень? Но в свои тринадцать я настолько не соображала, что ушла не через Торговые ворота, по главной дороге, а через Крестьянские, по полям и лесам — и заблудилась здесь, — над травой показалась рука Адайн, она махнула ею и сразу опустила, ласково провела по земле. — Я так и уснула на этом поле. Наутро всё изменилось.

Адайн села, взглянула на Рейна и Кату, стоящих над ней, левую руку прижала к траве, а правую стала сгибать в причудливых жестах. Несколько секунд ничего не происходило, но затем между пальцев показался маленький росток, и он становился всё больше.

— Совет скрывает слишком многое.

Росток превратился в большой красивый цветок с нежно-синим бутоном. Адайн сжала руки вместе и сделала ещё несколько жестов — уже двумя ладонями.

— В Арлии знают о магии. На северных и южных островах знают о ней. А в Кирии это — детская сказка, воспоминание из века Аша и Яра.

Бутон раскрылся и показал ярко-синее соцветие. Адайн взмахнула рукой, и лепестки осыпались. Рейн уставился, точно заворожённый.

Адайн поднялась и несколько раз качнулась с носка на пятку.

— Магия реальна. В Арлии она переплетается с наукой, и там есть удивительные вещи. Я знаю, я говорила с моряками и торговцами. Они всё видели своими глазами, но у нас не принято рассказывать о таком. Стоит заикнуться, сразу услышишь: это фантазии и все они от демона.

Адайн отставила ногу назад, наклонила плечи и снова стала складывать руки в быстрых жестах. Цветок становился всё выше, толще. Не выдержав веса, он склонился к земле. Огромный зелёный стебель всё полз и полз вперёд, как змея.

Он добрался до ноги, оплёл её и стал взбираться выше. Рейн попытался вырваться, но его сжало мёртвой хваткой. Адайн топнула ногой. Из земли взметнулись ещё два стебля и оплели запястья Рейна.

— Прекрати это! — крикнула Ката.

Рейн изо всех сил дёргался, но после каждого движения стебли сжимались всё сильнее. Сердце бешено билось в груди. Перед глазами снова появился мальчишка, привязанный к дереву на школьном дворе.

Адайн подошла к Рейну, приподнялась на цыпочки, заглянула в лицо и сказала:

— Смотри, какой силой мы могли бы овладеть, а вместо этого превратились в овечье стадо. Неужели ты хочешь быть его частью? Неужели тебе не хочется стянуть с овец шкуру, превратив их в волков? Вот их настоящая суть.

— Я с тебя стяну шкуру, — прорычал Рейн. — Отпусти меня!

— Лучше одежду, я позволю, — Адайн подмигнула Рейну и снова согнула руки в ловком жесте. Стебли упали на землю. Рейн покачнулся и упёрся руками в колени.

— Адайн, ты переходишь границы! — воскликнула Ката и встала перед девушкой. — Хочешь казаться сильной, так лучше сделай что-нибудь умное, а не своей зеленью играй!

Адайн пожала плечами, капризно скривила губы и опустилась в траву. Она стала водить рукой по траве из стороны в сторону.

— Рейн, я напугала тебя? — девушка искренне удивилась.

— О да, чего тут бояться — каждый день вижу девчонок, которые управляют травой.

Адайн рассмеялась.

— Я бываю грубой, но так легче быть услышанной. Правило Канавы. Теперь ты видишь, насколько сильно заврался Совет?

Аст подошёл к девушке, с жалостью посмотрел и покачал головой.

— Она не такая. Она смеётся, чтобы защититься. Будь с ней мягче.

Рейн плюхнулся на землю напротив и спросил:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Что это было?

Он растерянно поглядел на Аста. Демон развёл руками и сел в отдалении, уставился на небо. Это уж слишком. Слишком. Магия. Ха.

— Раньше здесь росла только трава. Когда я проснулась, всё вокруг было в цветах — совсем как сейчас. Я так удивилась, что сразу забыла о Лёне и вернулась в Лиц. Вир сказал, это магия. Затем нашёл учителя — из Детей Аша, конечно.

Адайн подалась вперёд и стала рассказывать:

— Магия — это могучая сила, которая позволяет менять материю. Она не создаёт что-то из ничего, но даёт возможность управлять окружающими нас вещами. Силы бывают разными. Одни, как я, взаимодействуют с самим миром: землёй, водой, огнём или воздухом. Другие — с телом: меняют его, прыгают через время и пространство, дают или отнимают жизни. А третьи — с духом: кто-то читает мысли, кто-то говорит с мёртвыми, и многие, многие других. У каждого есть своё место силы или такая вещь — они заряжают нас энергией. Моё — здесь, — Адайн коснулась рукой земли и улыбнулась. — Учитель говорит, что я сильная, потому что рано отыскала своё место. А ещё, что мои родители, должно быть, были из рода самого Яра, — Адайн рассмеялась.

Рейн поглядел на Кату, точно ждал, что южанка тоже рассмеётся и скажет, что всё это — шутка.

— На самом деле приходить сюда было не обязательно. Я могу пользоваться магией везде — лишь бы частичка природы оставалась рядом. Например, деревянная сцена, — Адайн хитро улыбнулась.

Так вот почему она рухнула тогда, в театре! Рейн кивнул сам себе: значит, эта магия могла стать очень полезной силой.

— …Но наш хитрый лис Вир знал, что в пути мы разговоримся, и это пойдёт тебе на пользу. А ещё знал, что мне нужен отдых — только здесь я отдыхаю душой. — Улыбка стала более тёплой, и Адайн сразу показалась милой — настоящий лучик, а не та сумасшедшая, выскочившая из шкафа.

Рейн провёл рукой по лицу и покачал головой.

— Выкладывайте уже всё. Что ещё я должен узнать? Демоны как область разума, хорошо. Совет специально запугивает нас ими, а ещё скрывает существование магии — ну, что дальше?

Адайн с улыбкой покачала головой:

— Магия прекрасна, и она поражает, но это не главное. Нам постоянно врут — вот что важно. Нужно бороться не только за демонов — свой настоящий голос, но и за правду и свободу.

Он потёр клеймо и посмотрел на Аста. Всё ведь указывало на одно.

Чтобы перестать быть ноториэсом, надо изменить мнение о демонах и прекратить ложь Совета.

Чтобы вернуть Кая — присоединиться к нему.

Отдать долг родителям — перестать быть инквизитором и изгоем. А это вновь зависело от первого «чтобы».

Рейн посмотрел на Адайн, на Кату. Даже чтобы помочь им, нужно было поверить Виру и его безумным идеям. А ещё нарушить клятву Инквизиции и рискнуть теми кирпичиками, которые уже лежали в фундаменте дома под красной черепицей.

Аст вплотную подошёл к Рейну и взглянул сверху вниз. Тот не поднял на него глаз.

— А разве ты хотел давать эту клятву? Твой дом будет из соломы, если Совет не расскажет правду.

— Ну что ты опять молчишь, телёнок глупый! — воскликнула Адайн.

Рейн покачал головой.

— Мне нужно время.

— Время? — закричала Адайн. — Недостаточно побыл ноториэсом? Сколько раз мне повторить это слово, чтобы оно тебе опротивело, и ты захотел стать кем-то другим? Хотя тебе видимо нравится.

Рейн быстро поднялся и навис над девушкой.

— Даже ноториэсу есть что терять, понятно тебе?

— И что это? — спросила Адайн с вызовом. — Может, тебе просто нравится носить поводок на шее? И кто его держит: инквизиторы или та девчонка? Кому ты продал честь: кучке ублюдков или богатенькой суке?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Хватит! — строго крикнула Ката и упёрла руки в бока.

Аст оскалился, глаза налились кровью. Рейн наклонился ещё ближе к Адайн и прошептал:

— Всем. И они меня многому научили. Например, как отрезать такие грязные языки.