Злой ГЕНий, или Сперматозоиды штурмуют… - Михаил Башкиров

Наверное, жена застукала на студенточке.

Генерал продолжил мое идольное образование.

– Мо-Нду-Гры! – властитель гнева – он у дока за короля.

– А остальные?

– Остальные тоже шалунишки – грудастый ведает плодородием, носастенький отвечает за песнопения, губастенький – ветровик… Нет —громовик. А курчавенький… Курчавенький…

– Достаточно.

– Тогда зачем вызывал?

Генеральские звезды теперь соперничали с проклюнувшимися в траве светлячками.

– Не вздумай, Денис, больше играть белыми фигурами. Если док еще пару разиков заматует черными – хана! Никогда мы это дело не раскрутим. А самое ужасное будет, когда попадете в обоюдный цугцванг!

– А как насчет пата?

– Спертый мат гораздо серьезнее, чем ты думаешь.

– Алексей Николаевич, зачем нагнетать идолофобию с тотемизмом и фетишизмом?

Генеральские звезды, обидевшись на голословное обвинение, погасли.

– А опасность идолов, культивируемых тысячи лет безнадзорно и произвольно, я бы не преуменьшал, – сказал я сам себе.

– Мне однажды деревенская ведьма так карму подпортила…

Генерал соблюдал полное затемнение, погасив звезды на погонах.

Но я все равно продлил воспоминания.

– В черной бане отрубила голову живому петуху и омыла кровушкой промежность.

– А ты, конечно, подглядывал? – спросил из темноты шеф.

– Она же не могла знать, что я ее засек, а все равно ауру на трое суток мне продырявила.

Но я не завершил рассказа о борьбе ведьмы с климаксом.

Мою барабанную перепонку напряг тонкий писк.

Все, кончилось нормальное ожидание, начались муки.

Отломив ближайшую ветку, я прохлестал окружающее пространство.

Попытка налета прекратилась.

Но минут через пятнадцать комар снова обозначил присутствие и явную угрозу испить свежей кровушки.

Я снова поработал веткой.

Но тут возникла целая комариная эскадрилья.

Нудная.

Упорная.

Целеустремленная.

Я попытался подсчитать, хотя бы примерно, сколько надо комаров, чтобы лишить мою кровеносную систему эритроцитных литров.

Еще комар.

Получилось офигенное число в энной степени, которое невозможно представить.

Еще.

Вдруг я вспомнил, что кровь пьют исключительно самки.

Еще комар.

Вдруг я вспомнил, что комариные зародыши не развиваются без человеческой крови.

Еще.

Я срочно вызвал на подмогу шефа.

На этот раз между генеральских погон красовалась умная голова с извилинами маршала.

Но ее бубнение оказалось слабым инсектицидным средством.

Зато мы обсудили сатанинский вариант.

– Алексей Николаевич, я тут в борьбе с комарьем прикинул: а не виноваты ли жители Садограда в своих напастях сами?

– Валяй, но поподробней.

– Не мстит ли дьявольская гвардия ученым за то, что последние начали претендовать на их законное место?

– Здравая мысль.

– Вмешательство в эволюционный процесс на уровне генов – это же вызов?

– Еще какой.

– А бесконтрольное клонирование и выращивание запасных органов?

– Тоже нехило.

– А замена естественной смерти принудительной или отложенной эвтаназией?

– Медицинский беспредел.

– А вдруг с минуты на минуту у пацанов, рожденных в Садограде, начнут прорезаться рога, формироваться копыта и расти хвосты?

– Или клыки вампиров…

– Может, инферналисты готовят дивизию…

– Армию, Денис, армию!

– Готовят армию, которая в назначенный час приступит к зачистке ученой братии?

– Это будет страшная месть.

– За открытия, противопоказанные даже миру тьмы…

Я надолго умолк.

Генерал тоже.

А комары возобновили групповые налеты.

Так вся ночь прошла в изнурительном уничтожении комариного матриахата.

Фолиант в этой борьбе доказал свою неудобность.

И я поплелся сквозь рассветный туман сдавать книгу в библиотеку доцентши.

Глава 7 Стрела указующая

От пещеры до велосипеда пробежалось легко.

Дорогу через лес, несмотря на плотный туман, я преодолел хоть и медленно, зато надежно.

За спиной в опустошенном рюкзаке побренькивала грязная посуда.

Там же лежала стрела, убившая зайца.

Острый наконечник я предварительно замотал в носовой платок.

Тяжелый фолиант прижимался к моей хребтине солидно и без единого звука.

Над мостом стоял плотный туман, и вереницы фонарей едва тлели вдоль парапетов.

Я пронесся по рифленому настилу в бешеном спурте.

Ни машин, ни прохожих.

Я вырвался к сонному Кронино и затормозил, оглядывая ближайшие сады.

Может, пока я маялся от комаров у пещеры, здесь опять хулиганил Снежный человек, резвился Членорук, вкалывал Красавец и нежно ворковал Летун…

Цетральная трасса почти очистилась от белых клочьев.

А вот яблони сливались в туманные стены по обеим сторонам.

И тут я узрел едва различимый силуэт Повара – он двигался среди деревьев параллельным дороге курсом.

Я спрыгнул с велосипеда, готовый рвануть по-спринтерски в чужой сад и поймать того, кто маскируется под невинное чучело…

Но не успел стартовать.

С противоположной стороны кто-то – массивный и тяжелый, благоухающий косметикой – пер через ближний куст прямо на меня.

Я резко повернулся.

Но внезапная атака не получила достойного отражения.

Не мог же я вломить доцентше, которая почти бросилась мне на грудь.

– Ой, наверное, Динь, я тебя напугала!..

– Нисколько.

– Я хотела сделать сюрприз…

– Ты давно здесь дежуришь?

– Нет, с полчаса, не больше.

Доцентша одернула юбку.

– Как успехи в поимке сексуального злоумышленника?

– Ну, если считать массу прибитых комариков да одиночную арбалетную стрелу из черепа зайца, то ночь прошла не зря.

– Не богато.

– Ничего, в следующую ночь обязательно скараулю.

– А днем?

– Отосплюсь как следует.

– Думаешь, засветло никто туда не ходит?

– Скорей всего, нет. Во-первых, чтобы не засекли на мосту. Во-вторых, кровавые дела, как правило, вершатся ночью.

– И кто это безобразие творит?

– Поймаю – узнаем.

Я трижды сплюнул через левое плечо…

И тут где-то позади меня – там, где недавно мелькнул силуэт Повара, – завибрировала тетива пластикового лука, которые обычно ставят на арбалеты дальнего боя, на боевые арбалеты с инфракрасным прицелом, на тяжелые арбалеты супер-элитного класса, оснащенные прикладом с компенсатором и автоматическим взводом.

Этот – пусть и далекий, почти не внятный – звук я не спутаю ни с каким другим.

Арбалет – он и есть арбалет.

Такая идеальная машина с полутора сотни метров бьет наповал хоть изюбря, хоть кабана, хоть искателя метеоритов, хоть остепененную толстуху, не представляющую никакой ценности как охотничий трофей…

Но я-то не глупый заяц, чтобы подставлять затылок.

Обхватив доцентшу, я сделал резкую подсечку и повалился на опешившую Нинель Осиповну.

Но стрела все-таки попала мне в спину – точно промеж лопаток.

Спас меня фолиант, прикрывающий спину.

Так в рюкзаке нежданно образовалось две стрелы.

Старая, на зайца, и новенькая, только что из арбалета, – для меня, любимого.

Я возблагодарил себя за вчерашнюю мудрость.

А если бы не поменял корзину с ножами на рюкзак с увесистым томом?

Пришлось бы доцентше оплакивать потерю одного из любимых племянников.

Я на мгновение представил, как стрела с хрустом входит в межпозвоночное соединение.

Впрочем, болела не спина, а гематома переносицы, соприкоснувшаяся со лбом доцентши.

Фолиант спас меня от перебитого позвоночника и вечной инвалидной коляски.

Теперь я должен хотя бы раз в год проставляться французским коньяком и доцентше – за отличную библиотеку, и племяннику Севе – за хороший вкус к толстым книгам.

Глава 8 Первая улика

У Нинели Осиповны из губ, случайно разбитых моим фотоаппаратом, текла кровь, но доцентша мужественно хранила молчание и даже не всхлипывала.

Приказав доцентше лежать не двигаясь, я, не поднимаясь, стянул рюкзак.

Фолиант был испорчен.

Мельком оценив длину и оперение гибридного дротика, я чуть не загордился от того, что стреляли из достойного арбалета, и наверняка ручной штучной работы.

Такие супер-арбалеты, как правило, делают исключительно подпольно и по индивидуальным заказам.

– Я, кажется, юбку порвала, – зашептала сквозь кровь доцентша. – Юбку…

– Умолкни!

Сейчас не до сантиментов и оказания первой помощи.

Ученая женщина мгновенно исполнила команду.

– Я скоро вернусь.

Вскочив, совершил пару качаний и нырков, хотя наверняка знал, что стрелок давно смылся.

Зачем подпускать меня ближе, когда при возможном промахе я мгновенно перехвачу инициативу и сделаю из арбалетчика чуть помятого, чуть побитого, чуть испуганного киллера, готового сдать и себя, и заказчика, и всю его родню до пятого колена…

Вот же накаркал генерал, накаркал!

Этот утренний выстрел менял очень многое в садоградском раскладе – если не все.

Я двигался противоарбалетным зигзагом к саду, из которого вылетела стрела.