Обратный отсчет: Тлакантский синдром - Токацин

Маккензи просунул руку под комбинезон сармата и ловко выдрал из скирлина вплавленную подъязычную кость. — Это пока придержите у себя. Здесь всё равно работать не будет.

…Сесть Гедимин смог через пять часов, когда все, даже ликвидаторы, давно ушли. Из-за двери выглянул Маккензи, довольно ухмыльнулся.

— Вот теперь поговорим и мы. Джед, ты нашу болтовню слышал, я понял. Местами даже слишком хорошо. В общем, мы устраиваем подложный прорыв под «Масвинго». Ты ставишь стационарный телепорт, упихиваешь в него шестьдесят семь сарматов… надеюсь, никого не разберёт на составляющие… убираешь телепорт и устраиваешь большой бабах. Такой, чтоб от поселения остался кратер и каша обломков. Из каши будет торчать всякое-разное — шматки одежды, ксенофауна, «пятна» ирренция. Потом остатки участников разбегаются, а ты ручным телепортом идёшь сюда, в офис. Дело, в общем, несложное — если пойдёт по плану…

Гедимин мигнул.

— Телепортом? Про океан забыл?

— Пропустят, — отмахнулся Маккензи. — Мы уже пробовали. Даже и подпихнут, чтоб быстрее летелось. Ты на Шпицбергене хорошо договорился. Короче — сейчас первое марта, через час тебе к Хродмару на смену, но и опоздаешь — не страшно. До пятого сидишь у него, дежуришь по ангару, — я его просил тебя никуда не возить. Можешь со станцией поболтать, передашь ей приветы. Только про приколы Вепуата не рассказывай — крейсер из ИЭС мы сделать можем, да люди не поймут. А пятого в восемь вечера — сюда, в офис. Свой телепорт — в карман, сфалт — к стенке, ипрон из брони — в кучку. Вот не знаю, с кем лететь хуже — с тобой или с Хассеком?

— Не лезь к Хассеку, он и так нагружен, — буркнул Гедимин. — Сам ипрон вытряхнуть не забудь.

…В полседьмого он сидел один в ликвидаторском ангаре и задумчиво разглядывал листок из ежедневника. «Сто процентов, что никто ничего африканцам про Равнину не рассказывал. Нужна годная инструкция. Начну с колёс и щелей в пространстве…»

03 марта 01 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

У «чистого» входа в ангар сработала сигнализация — кому-то очень хотелось внутрь.

— Маккензи⁈ А ты тут что забыл?

— Я координатор этого гетто, если не помнишь, — в тон ответил Маккензи. — И командир станции. А вот с тобой всё очень неоднозначно…

Он зашёл в ангар, откинул капюшон с меховой опушкой. Гедимин настороженно за ним следил. До сих пор никто — ни ликвидаторы из отряда Хродмара, ни даже Иджес — разговоров с ним не заводили, ограничиваясь приветствиями и прощаниями. Кто-то пытался полюбопытничать, но Хродмар так рявкнул, что ликвидатора отнесло в дальний угол. А сейчас Гедимин и вовсе сидел один в пустом ангаре — все улетели на озеро искать актиний и ползунов — и задумчиво смотрел на листок с инструкцией. «Как про богов-то написать? „Слушай местных — это не выдумки!“?..»

— Ещё рано, — криво ухмыльнулся Маккензи. — Сейчас готовятся там… в южных владениях Севера. Что, пишешь инструкцию? Да, думаю, хороший инструктаж им не помешает. Будут сутки на отдышаться — как раз тебе и карты в руки. У меня есть небольшой диск — видео, показания всяких приборов. Вон, глянь, — может, наберёшь чего на иллюстрации?

Гедимин изумлённо мигнул. В первом же файле ему попалось взрывающееся колёсико. Потом — действие «жидкой молнии» на лабораторную крысу.

— С-спасибо, — пробормотал сармат. — Это не секретно?

— Секретно, ясное дело, — отозвался Маккензи. — Но рядом с тем, на что мы пойдём пятого, — так, любительская компьютерная графика. Только… я вот не гарантирую, что тебе так сразу поверят.

Гедимин отмахнулся.

— Лишь бы в день Лучей наверх не лезли. Мне верить не надо. Равнина себя сама покажет.

05–06 марта 01 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити — Африка, область Зимбабве, гетто «Масвинго»

Комната с круглым столом в двух шагах от стационарного телепорта «Налвэна» была, возможно, самой засекреченной во всём гетто — и всё-таки Гедимин с неохотой оставлял там снятые со скафандра приборы и плазморез с миниреактором. Маккензи и Хассек деловито завалили золотистую груду ипроновых щитков ветошью. Джейн, опустив посох на большой комковатый мешок из грубой пятнистой ткани, оглядывалась по сторонам.

— Вроде бы свой город, а всё чужое — хуже, чем на Равнине!

— Значит, не очень-то он тебе свой, — проворчал Хассинельг. — Мало ли кто где родился. Просто так в стражи не попадают…

— Джед, телепорт? — тихо спросил Маккензи. Гедимин молча показал четыре ирренциевые трубки и куски складных стоек. Координаты уже были заведены — оставалось пройти, не ошибившись более чем на полминуты.

— А твой?

Гедимин показал и ручную трубку со свисающими проводами — так и не подобрал их в корпус, да эта штука и должна была выглядеть предельно неряшливо, будто минуту назад валялась на свалке. Хассинельг посмотрел на неё и щёлкнул хвостовой клешнёй.

— Вот что-то такое — у меня и всех наших внутри? Понятно, почему порой оно так дурит…

Маккензи посмотрел на часы.

— Тут девять, там три ночи — самая темень. Мы идём первыми, Хассек, ты считаешь до ста — и за нами. Разобрался, куда?

— Ага, видели мы, — вместо Хассинельга ответила Джейн. — Вы ведь строители, сарматы. Что ж вам нормальных материалов не дали⁈

Гедимин вспомнил шахтёрские гетто на разных континентах и криво ухмыльнулся.

— Боятся, что построим атомный флот. Хассек, ты там, снаружи, куполом прикройся! Мало ли что…

— Умный совет, — поддержал Маккензи. — Если не успеем всех предупредить, или кто зазевается… Там вообще народ нервный. Хроническое отравление хромом, что поделать…

Гедимин мигнул.

— Это как наши южане? И… куда ты их тащишь⁈ Их же лечить ещё месяц…

— Равнина вылечит, — отмахнулся Маккензи. — Чего-чего, а хрома там точно нет. Джед, держи.

Он сунул Гедимину карточку-пропуск. Сармат растерянно хмыкнул.

— «Геннадий Хойд»? Это зачем?

— А мало