АНТАРКТИДА:Четвертый рейх - Богдан Сушинский

– И все же вам не кажется странным, доктор Ридэ, что Геринг доверил все эти тайны именно вам, человеку уже побывавшему в лагере, обвиненному в нападении на офицера гестапо и дезертирстве? Как мне казалось, в этой должности должен был-бы находиться человек,который по чистоте своей биографии мог поступаться только папе римскому, или… мне. – Ридэ уже пора было привыкать к той своеобразной манере полуразговора-полудопроса, пересыпанного его черным юмором, в которой Скорцени предпочитал проводить все подобные встречи со своими будущими агентами.

– Я тоже не раз задавался подобным вопросом. Вытянув из лагеря, Геринг попросту мог бы отправить меня на фронт, или же загнать на какой-нибудь секретный военный зарод. Однако совсем недавно этот господин опять побывал в замке и довольно долго беседовал со мной. На эту встречу я шел с мыслью, что рейхсмаршал приговорил меня к отбыванию своего лагерного срока здесь, в Вебельсберге. А то и попросту спрятал меня на время от гестапо, чтобы затем то ли передать барону фон Брауну, – а я почел бы за честь работать в его команде, о которой много наслышан, – то ли… – развел руками доктор де Ридэ.

– Что «то ли»? – не понял Скорцени.

– Отправить в Новую Швабию. Где тоже нужны авиаконструкторы.

– Вот именно. И где вы сможете возглавить собственную лабораторию.

– Но откуда велено не возвращаться. Никому… не возвращаться.

– Вообще? Никому и никогда?! – нервно зачастил с вопросами Скорцени, понимая, что подступился к одной из самых зловещих тайн «Базы-211».

– Нет, не подумайте, что я пытаюсь выказывать свое неудовольствие. Но, наверное, кто-то должен был сообщить вам об этом.

– Перед вами тот единственный в рейхе человек, с которым вы можете быть откровенным даже по поводу тех грехов своих, в которых не решитесь исповедоваться даже стоя перед Господом.

– Неужели такой человек существует? – неуверенно пробормотал Ридэ, но обращался при этом к самому себе.

– И с какой же мыслью вы расставались с партайгеноссе Герингом?

– Что у маршала есть на меня какие-то виды. Он специально приставил меня к сейфу Новой Швабии, чтобы я был в курсе всех событий, связанных с подземным рейхом и его научно-техническими разработками, а значит, своевременно и грамотно информировал его, выполняя при этом функции научного консультанта.

– Логично.

– На днях из Антарктиды должна прибыть очередная «волчья стая» субмарин гросс-адмирала Деница,

– Уже прибыла, Ридэ. Сегодня.

– Вот как! И прибыла она, следуетпонимать, под командованием коммодора Вилли Штауфа?

– Подробности мы будем знать после возвращения в замок.

– Они появятся вместе с текстами докладов коммодора Штауфа и начальника службы безопасности «стаи» полковника абвера Клауса Мюкке, – согласился Ридэ

– Службу безопасности там возглавлял полковник абвера?! С какой стати?! Впрочем, этот вопрос, доктор Ридэ, адресован уже не вам.

Но позволю себе заметить, что полковник абвера появился в «стае» не случайно. Наверное, вам полезно будет знать, что Геринг всегда предпочитал иметь дело с офицерами абвера, а не СД. Он неплохо ладит с шефом абвера адмиралом Канарисом, который тоже считает, что кому, как не ему, адмиралу, и его людям, среди которых тоже немало бывших морских офицеров, заниматься безопасностью «Фюрер-конвоя». К тому же полковник Мюкке в свое время служил на минном тральщике.

«…А ведь сам Господь свел меня с этим человеком накануне совещания у фюрера, – в который раз благодарил судьбу Скорцени. – Такого объема информации я не смог бы получить ни из какого иного источника».

– Однако мы немного отвлеклись, – произнес он вслух, решив, что доктора Ридэ следует дожимать как можно быстрее, пока он все еще пребывает в состоянии азарта. – Вы так и не досказали… Что еще такого важного должны доставить вам в архив Рейх-Атлантиды вместе с рапортами этих двух господ: Штауфа и Мюкке?

– Сейф.

– Сейф? Что, – очертил Скорцени движением рук нечто большое и четырехгранное, – сам сейф?

– «Набитый материалами, связанными с деятельностью «Базы-211» и, возможно, даже… Впрочем…

Скорцени вынул пистолет из кобуры и положил его на стол перед собой.

– Вам не кажется, оберштурмфюрер Родль, что доктор Ридэ опять чего-то недоговаривает? – спросил он.

– Хотя вы его предупреждали, что так вести себя нельзя, – охотно подыграл ему адъютант.

– Об этом нам лучше поговорить тогда, когда я вскрою сейф и увижу,что же мне,на самом деле доставили, -неожиданно твердо отреагировал доктор Ридэ. – А что именно я имел в виду, вы, господин Скорцени, и так уже догадались.

Выслушав его, Скорцени признал, что в общем-то он прав: действительно стоит подождать сейфа с коммодорской субмарины, чтобы затем уже разговор получился предметным. В то. же время он почувствовал, что пора вернуться к истории, связанной с обер-лейтенантом Шульрихтером.

– Наверное, он тут же заставил бы доктора перейти к ней, однако вспомнил, что Ридэ очень прозрачно намекнул на возможность отправки его в «подземный рейх» Антарктиды. А это сразу же меняло отношение к доктору. Скорцени вдруг понял, что у него появляется возможность агентурно усадить своего человечка в самом мозговом центре Рейх-Атлантиды, в среде ее научно-технической элиты, которая в сложных условиях зарождения новой расы и новой цивилизации наверняка будет считаться самой влиятельной.

21.

Январь 1939 года.

Антарктида. Внутренние Мир. Страна атлантов.

Казалось, прошло не более мгновения с той поры, когда фон Риттер в последний раз услышал голос Эфирного Наставника, как вдруг он обнаружил себя стоящим перед высоким троном Правителя Внутреннего Мира, по обе стороны от которого не на таком возвышении и в более низких креслах - по шестеро с каждой стороны – восседали члены Высшего Совета.

Барон сразу же обратил внимание, что среди присутствовавших не было ни одной женщины. И что всем мужчинам было под сорок – рослые, плечистые, одетые в одинаковые серебристые комбинезоны и, словно шлемами времен спартанского царя Леонида, украшенные гривами светлых волос, они разительно были похожи друг на друга. Их удлиненные лица – с широкими, слегка выпяченными и заметно раздво-енными подбородками, прямыми римскими носами ипрочими классическиримскими атрибутами, были покрыты светло-шоколадным загаром, оттенявшим их зрелую молодость, волевые черты характера и отменное, спартанское здоровье.

– Вы будете молчать и слушать, слушать и молчать, – узнал фон Риттер голос Консула и, повернув голову вправо, увидел, что тот сидит в специально отведенном для него кресле, располагавшемся чуть в сторонке от крайнего члена Высшего Совета и чуть более отдаленном в глубину этой Золотой Пирамиды Жизни. «Очевидно, – подумалось командиру "Шва-бенланда", – эта сравнительно небольшая пирамидка, внутри которой мы сейчас находимся, является одной из нескольких мини-пирамид, расположенных под сводами той огромной мега-пирамиды, рядом с которой парил в воздухе наш летающий диск.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});