АНТАРКТИДА:Четвертый рейх - Богдан Сушинский

18.

Август 1943 года.

Германия. Гроссендорф.

Ракетный исследовательский центр СС.

Этот просторный коттедж с мансардой еще источал запах древесной смолы, хвои и чего-то такого, что воспроизводило в лунной августовской ночи загадочный, колдовской дух леса. Подставив лицо пьянящему сиянию луны, Герман Шернер упивался дурманящим ароматом волос уснувшей на его плече женщины и возрождал в фантазиях пленительные очертания все еще незавершенного и пока еще не поставленного на крыло таинственного шернеролета».

Звонок рейхсфюрера Гиммлера упредил его прилет в Грос-сендорфский центр СС, и когда Герман спустился по трапу самолета, там его уже ждали начальник центра гауптштурмфюрер Манфред Эйнгель и его комендант Ганс Шульце.

– Наконец-то вы прибыли туда, дорогой Герман, где и должны были работать с самого начала своей карьеры, – первым отдал ему честь Эйнгель, хотя и был старшим по чину, а Шернер все еще пребывал в своем изорванном заводском комбинезоне. – Я всегда считал, что это не Германия создала СС, а СС создали и продолжают духовно усовершенствовать Германию. И пусть со мной не согласится история!

Пока они с Эйнгелем пили кофе с коньяком, местный портной подгонял под размеры Шернера давно заказанную кем-то из офицеров черную форму со знаками различия обер-штурмфюрера СС; начальник канцелярии составлял бумаги по присвоению бывшему унтерштурмфюреру его нового чина, а усиленная бригада плотников принялась сотворять в небольшом каменистом распадке под соснами коттедж для «господина главного конструктора».

Гостеприимство Эйнгеля оказалось вполне искренним. Ему давно перевалило за пятьдесят, все те идеи, с которыми он пришел в ракетостроение после факультета естественных наук Высшей технической школы в Берлине, давно были исчерпаны и в большинстве своем или безнадежно устарели, или же технически не оправдали себя.

Одно время он возлагал большие надежды на молодое поколение технарей, но их, прельщая должностями и научными степенями, расхватывали всевозможные научные институты, их на корню скупали за большие зарплаты, хорошие лайки и отсрочку от призыва в действующую армию, всемогущие концерны «Фокке-Вудьф», «Мессершмит», «Дорнье», «Юнкерс» или «Физелер».

И уж окончательно добило Эйнгеля создание ракетного центра в Пенемюнде, к которому было привлечено теперь все внимание фюрера, верховного главнокомандования, штабов Геринга и Деница, авиационных и артиллерийских предприятий. Кто-то из молодых-талантливых не желал связываться с организацией, опорочившей себя гестапо, СД и концлагерями, поскольку это могло аукнуться ему в научных центрах послевоенной Европы; а кто-то просто не верил в центр СС, как в оазис истинной науки. Постепенно о центре Эйнгеля стали забывать настолько, что сам его начальник до сих пор пребывал в чине гауптштурмфюрера, то есть капитана войск СС, приводя этим в изумление каждого, кто понимал: должность-то у этого чиновника от науки все-таки генеральская. И вот теперь в его центре оказался один из самых талантливых конструкторов, занимающийся созданием самого необычного и грозного оружия! Значит, все еще только начинается.

В очередной раз подняв трубку надоедливого телефона, Эйнгель – не в меру располневший, с багровым, исполосованным серыми прожилками лицом – округлил глаза, и, ладонью прикрыв микрофон, радостным полушепотом сообщил: «Сам Скорцени!»

– Да, штурмбаннфюрер, он сидит сейчас у меня, и мы обсуждаем его ближайшие научные планы. Да, штурмбаннфюрер, ночевать он будет в офицерском отеле, однако коттедж для него уже сооружают. Да, штурмбаннфюрер, он принял душ, накормлен и осмотрен врачом. Да, штурмбаннфюрер, документы на повышение в чине уже подготовлены, а мундир будет готов к вечеру. Думаю, штурмбаннфюрер, что вы только потому и взялись опекать Шернера, что, в отличие от Вернера Брауна и прочих завистников, сумели разглядеть в нем инженерного самородка. Герой нации просит вас, доктор Шернер, взять трубку!

– Только откровенно, Шернер, – пророкотал своим леденящим басом начальник отдела диверсий РСХА, – там действительно все так, как утверждает этот засидевшийся в окопе резервист?

– На удивление.

– И пусть только попробует в чем-то ущемлять вас, дьявол меня расстреляй! А теперь выкладывайте ваши просьбы.

– Мне нужны проект и техническая документация моего «дисколета».

– Шернеролета, доктор, шернеролета! Пошли они все к черту, нечего, погрязать в ложной скромности! – буквально разрывал телефонную трубку непонятно какой глоткой изрыгаемый голос Скорцени. – Эти бумаги находятся сейчас у меня? в опечатанном сейфе, а фотокопии их будут доставлены вам и помещены в особо охраняемый сейф, доступ к которому будет только у вас. Все бумаги, которые спасателям удалось обнаружить в развалинах вашего коттеджа, тоже будут вам возвращены. Следующая просьба!

– Мне давно известно, что здесь, в архиве центра, хранится секретный доклад о ходе расследования катастрофы какого-то инопланетного диска, произошедшей в 1936 году в районе Фрейбурга69. Сам Господь велел мне ознакомиться с ним.

– Так в чем дело?! – взорвался обер-диверсант рейха. – Кто препятствует?!

– Еще пребывая в университете, а затем и в Пенемюнде, я несколько раз обращался в различные инстанции с просьбой дать мне возможность…

– Понятно. И что вам отвечали?

– Одни утверждали, что вообще не слышали о крушении какого-то там дисколета, другие не могли определить, где хранится этот доклад, третьи ссылались на запреты штаба СС и обществ «Врил» и «Черное солнце».

– Скопище идиотов! Передайте этому засидевшемуся в окопе, чтобы завтра же ознакомил вас со всеми имеющимися по данному случаю документами, А еще лучше – пусть представит вам инопланетный дисколет в натуральном виде. И нам с вами безразлично, где именно он его откопает.

– Благодарю вас, господин штурмбаннфюрер. И еще одна, сугубо личная просьба: можно ли сделать так, чтобы гауптштурмфюрера Эйнгеля, наконец, повысили в чине? – произнося это, Шернер скосил глаза на начальника Центра Тот, не стесняясь, молитвенно соединил ладони у подбородка. – Согласитесь, неудобно, что таким солидным исследовательским центром СС руководит человек, который никак не может дослужиться хотя бы до штурмбаннфюрера.

По тому, как поугасла прыть Скорцени, доктор понял, что вторгается в запретную зону, ломиться в которую не позволено даже пенемюнденским умникам, однако отступать уже было поздно.

– Можете хоть сейчас поздравить господина Эйнгеля с повышением, – молвил Скорцени после изнурительного молчания, – но если уже через пару недель вы станете хлопотать, чтобы этого бездельника разжаловали, мы его, конечно же, разжалуем, но только вместе с вами, маркграф.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});