Моя исповедь. Невероятная история рок-легенды из Judas Priest - Роб Хэлфорд

Priest: о решимости; о том, что нельзя сдаваться и надо верить в себя, и теперь, когда мы ее переслушали под ярким флоридским солнцем, поняли, что в ней гораздо более глубокий смысл и бодрый ритм. «Гмм, – сказали мы. – Классная динамичная песня, да?»

Пока мы заканчивали альбом во Флориде, я подружился с Юлом Васкесом и его девушкой Джиджи Фреди. Позже Юл стал известным голливудским актером и снялся в фильмах вроде «Американского гангстера», но тогда он играл в местной группе Roxx, исполнявшей несколько песен Judas Priest.

Я рано заканчивал запись своих партий, а потом шел в рок-клуб «Халабуда» рядом с городком Форт-Лодердейл. В три утра, когда закрывались местные стриптиз-клубы и все девочки переходили в «Халабуду», он был забит до отказа. Выступали Roxx, и я поднимался на сцену и рубил с ними песни Priest.

В «Халабуде» я нажирался в дрова. Мой коронный номер заключался в том, что я брал у Джиджи или стриптизерш туфли на шпильке и пил из них пиво или шампанское. Клуб всегда был открыт до шести утра. И я тусовался до победного. Сомневаюсь, что бедняжка Джиджи хоть раз пришла домой с сухими ногами.

Закончив запись Screaming for Vengeance, мы решили, что альбом получился оголтелым: мощный, компактный и мы добились максимального эффекта с первого по последний трек. Он был цельным и связанным между собой, и именно такой альбом мы должны были выпустить после British Steel.

Музыкальные журналисты согласились, и, согнув запястья, поаплодировали нам и похвалили Screaming for Vengeance. Пока мы устраивали в Англии промотур в поддержку альбома, Джулиан Темпл снял клип на песню «You've Got Another Thing Coming» на водопроводной станции в Кемптон-парк. Мы играли под фанеру и позировали, и силой хеви-метала я обезглавил бюрократа в котелке. Старый добрый Джулиан!

Когда настало время ехать на гастроли в поддержку альбома, мы назвали турне World Vengeance, и было ясно, насколько сильно лейбл сосредоточен на Америке. Они расписали нам свыше ста концертов в США – и ни одного в Британии или Европе.

Мы скептически отнеслись к этой идее. А справедливо ли изменять своим британским фанатам? Мы считали себя послами хеви-метала, и для британского металла покорить Америку было бы замечательно, но поклонники в Британии поддерживали нас с самого начала, и мы не хотели их опрокидывать.

В итоге у нас не осталось выбора. Американский лейбл сказал, что они не могут ждать месяц, пока мы отыграем в Великобритании, и мы нужны в Америке прямо сейчас – Arnakata были с ними солидарны. Поэтому мы доверились менеджменту.

Перед началом тура я урвал несколько свободных деньков в Финиксе. Не терпелось снова увидеть Дэвида, но я все больше начинал задаваться вопросом, а взаимны ли наши чувства и желания.

Я знал, что он мне нравится, – хоть я и любил Финикс, но в Штаты перебрался именно ради Дэвида. Да, он мне предложил, но меня и уговаривать не пришлось. Теперь я находился там и не понимал, чего он от меня хочет.

Казалось, у Дэвида ко мне чувства. Он был нежным и ласковым и стремился помочь, когда я пытался прижиться на этой чужой новой земле, за тысячи километров от дома. Он скорее меня защищал и оберегал… Однако никакого интима практически никогда не было.

Несмотря на это, мы здорово проводили время. Прожив в Финиксе несколько лет, я знал все лучшие бары и клубы, где можно зависнуть, и он с радостью познакомил меня с друзьями. Все они были милыми парнями и, как и мы, любили хорошенько нарезаться.

Если мы с Дэвидом оказывались у меня в доме, распивая бутылочку вина или виски, и я пытался спьяну к нему подкатить, он либо вежливо меня отшивал и шел спать в свободную комнату, либо игнорировал и притворялся, что ничего не происходит. Ну, а я молча нажирался как свинья – это вполне в моем характере.

Но если мы все же оказывались в одной постели, Дэвиду, похоже, этого не хотелось, и он поворачивался ко мне спиной и тут же засыпал. И я стал задаваться вопросом:

Неужели он не гей?

Чего он хотел от наших отношений? Был ли он в душе просто фанатом Priest, которому в кайф зависнуть с фронтменом этой группы, и получал удовольствие, когда его видели в городе рядом со мной?

Я не знал ответа на этот вопрос. Понимал лишь, что ситуация крайне непонятная и печальная, как в эмоциональном, так и в физическом плане. Честно говоря, я не знал, чего ожидать от переезда в Финикс, но уж точно переехал не для того, чтобы человек, которого я надеялся видеть своим парнем, конкретно от меня морозился.

Однако бывало, что Дэвид вел себя так, будто мы действительно пара. Временами он казался ревнивым – или мне так просто хотелось думать? Когда перед началом тура World Vengeance он нежно и ласково помахал мне на прощанье, я был совершенно сбит с толку.

Америка сходила с ума от Priest. Когда в августе 1982-го группа встретилась в Пенсильвании, чтобы приступить к семимесячному туру, Screaming for Vengeance расхватывали как горячие пирожки. По продажам он превзошел все наши предыдущие пластинки.

Когда в начале тура мы выпустили сингл «You've Got Another Thing Coming», все вышло на совершенно новый уровень. Канал MTV только появился и правил миром музыки, и им пришелся по вкусу безумный клип Джулиана, который стали регулярно крутить.

Сингл добрался в хит-параде Billboard до четвертого места, и казалось, эту песню крутят по всем рок-радиостанциям. Она набрала такой ход, что ее было просто не остановить – как и нас.

Это был наш момент. Мы обзавелись армией фанатов, исколесив в последние пять лет всю Америку вдоль и поперек, вкалывая как проклятые, и теперь вдруг у нас был хит, который звучал чуть ли не из каждого утюга. Мы достигли переломного момента.

Мы больше не были культовым британским метал-коллективом. Теперь мы были настоящей хард-рок-группой, собирающей арены. В Америке Judas Priest были настоящими императорами.

Но без происшествий, разумеется, не обошлось. Автобусная компания, с которой мы сотрудничали, выдала нам ранний прототип новой модели – фактически это два соединенных вместе автобуса, а в середине – гармошка: в Британии мы называли такие автобусом-гармошкой. В хвосте автобуса располагались койки, а впереди было место для отдыха и общения.

Все было замечательно, но спустя две недели после начала тура, в День Труда, по дороге в Сан-Антонио навернулся кондиционер, а за бортом было +40. Было невыносимо. У нас были открыты все окна, и когда мы мчали по техасскому шоссе, я лежал на полу автобуса, пытаясь остыть. И когда мы подумали,