Литературные вечера. 7-11 классы - Надежда Пестрякова

(Рудин уязвлен, краска бросилась ему в лицо.)

Рудин :

– Вы слишком раздражены теперь, Наталья Алексеевна, вы не можете понять, как вы жестоко оскорбляете меня. Я надеюсь, что со временем вы отдадите мне справедливость; вы поймете, чего мне стоило отказаться от счастия, которое, как вы говорите, не налагало на меня никаких обязанностей. Ваше спокойствие дороже мне всего в мире, и я был бы человеком самым низким, если б решился воспользоваться…

Наталья :

– Может быть, может быть … может быть, вы правы; я не знаю, что говорю. Но я до сих пор вам верила, каждому вашему слову верила … Вперед, пожалуйста, взвешивайте ваши слова, не произносите их на ветер… Теперь мне остается благодарить вас за урок и проститься.

Рудин :

– Остановитесь, ради бога, Наталья Алексеевна, умоляю вас. Я не заслуживаю вашего презрения, клянусь вам. Войдите же и вы в мое положение. Я отвечаю за вас и за себя. Если бы я не любил вас самой преданной любовью – да боже мой! я бы тотчас же сам предложил вам бежать со мною… Рано или поздно, матушка ваша простит нас… и тогда… Но прежде чем думать о собственном счастье…

Наталья :

– Вы стараетесь мне доказать, что вы честный человек, Дмитрий Николаич, я в этом не сомневаюсь. Вы не в состоянии действовать из расчета; но разве в этом я желала убедиться, разве для этого я пришла сюда…

Рудин :

– Я не ожидал, Наталья Алексеевна…

Наталья :

– А! Вот когда вы проговорились! Да, вы не ожидали всего этого – вы меня не знали. Не беспокойтесь … вы не любите меня, а я никому не навязываюсь.

Рудин :

– Я вас люблю!

Наталья :

– Может быть; но как вы меня любите? Я помню все ваши слова, Дмитрий Николаич. Помните, вы мне говорили, без полного равенства нет любви … Вы для меня слишком высоки, вы не мне чета … Я поделом наказана. Вам предстоят занятия, более достойные вас. Я не забуду нынешнего дня… Прощайте.

Рудин :

– Наталья Алексеевна, вы уходите? Неужели мы так расстанемся? (Рудин протянул к ней руки. Она остановилась.)

Наталья :

– Нет, я чувствую, что во мне что-то надломилось… Я шла сюда, я говорила с вами точно в горячке; надо опомниться. Этому не должно быть, вы сами сказали, этого не будет. Боже мой, когда я шла сюда, я мысленно прощалась с моим домом, со всем моим прошедшим, – и что же? Кого я встретила здесь? Малодушного человека. Вы ли это? Вы ли это, Рудин? Нет! Прощайте… Ах, если бы вы меня любили, я бы почувствовала это теперь, в это мгновение… Нет, нет, прощайте!.. (Она быстро повернулась и побежала).

Рудин :

– Вы трусите, а не я! (Крикнул он вслед.)

Ведущий : И. С. Тургенев. «Как хороши, как свежи были розы…» (отрывок).

«Как хороши, как свежи были розы… Встают передо мною другие образы… Слышится веселый шум семейной, деревенской жизни. Две русые головки, прислонясь друг к дружке, бойко смотрят на меня своими светлыми глазками, алые щеки трепещут сдержанным смехом, руки ласково сплелись, вперебивку звучат молодые, добрые голоса; а немного подальше, в глубине уютной комнаты, другие, тоже молодые руки бегают, путаясь пальцами, по клавишам старенького пианино – и ланнеровский вальс не может заглушить воркотню патриархального самовара… Как хороши, как свежи были розы…»

(Лиза прислонилась к спинке скамьи и тихо занесла себе руки на лицо)

Лаврецкий :

– Вот как мы должны были увидеться. (Проговорил Лаврецкий. Лиза приняла руки от лица.)

Лиза :

– Да, мы скоро были наказаны. (Глухо сказала она.)

Лаврецкий :

– Наказаны. За что же вы-то наказаны?.. Вы мне написали: все кончено, – да, все кончено – прежде чем началось. (Прошептал он.)

Лиза :

– Это все надо забыть. Я рада, что вы пришли; я хотела вам написать, но этак лучше. Только надо скорее пользоваться этими минутами. Нам обоим остается исполнить наш долг. Вы, Федор Иваныч, должны примириться с вашей женой.

Лаврецкий :

– Лиза!

Лиза :

– Я вас прошу об этом; этим одним можно загладить… все, что было. Вы подумаете – и не откажете мне.

Лаврецкий :

– Лиза, ради бога, вы требуете невозможного. Я готов сделать все, что вы прикажете; но теперь примириться с нею!.. Я согласен на все, я все забыл; но не могу же я заставить свое сердце… Помилуйте, это жестоко!

Лиза :

– Я не требую от вас… того, что вы говорите; не живите с ней, если вы не можете; но примиритесь. Вспомните вашу дочку; сделайте это для меня.

Лаврецкий :

– Хорошо, это я сделаю, положим; этим я исполню свой долг. Ну, а вы – в чем же ваш долг состоит?

Лиза :

– Про это я знаю.

Лаврецкий :

– Уж не собираетесь ли вы выйти за Паншина?

Лиза :

– О нет! (Лиза чуть заметно улыбнулась.)

Лаврецкий :

– Ах, Лиза, Лиза! Как бы мы могли быть счастливы!

Лиза :

– Теперь вы сами видите, Федор Иваныч, что счастье зависит не от нас, а от бога.

(Лаврецкий быстро подошел к Лизе.)

Лаврецкий :

– Лиза, мы расстаемся навсегда, сердце мое разрывается, дайте мне вашу руку не прощание. (Проговорил он умоляющим голосом. Лиза подняла голову. Ее усталый, почти погасший взор остановился на нем.)

Лиза :

– Нет – (она отвела назад уже протянутую руку)  – нет, Лаврецкий, не дам я вам моей руки. К чему? Отойдите, прошу вас. Вы знаете, я вас люблю… да, я люблю вас, но нет… нет. (Лиза поднесла платок к губам.)

Лаврецкий :

– Дайте мне, по крайней мере, этот платок. (Платок скользнул по ее коленям – Лаврецкий успел его подхватить. Лиза встала и ушла.)

Ведущий (читает стихотворение А. Фета «Фантазия»):

Мы одни; из сада в стекла окон

Светит месяц… тусклы наши свечи;

Твой душистый, твой послушный локон,

Развиваясь, падает на плечи.

Что ж молчим мы? Или самовластно

Царство тихой, светлой ночи мая?

Иль поет и ярко так и страстно

Соловей, над розой изнывая?

Иль проснулась птичка за кустами,

Там, где ветер колыхал их гнезды?

И, дрожа ревнивыми лучами,

Ближе, ближе к нам нисходят звезды?

На суку извилистом и чудном,

Пестрых сказок пышная жилица,

Вся в огне, в сиянье изумрудном,

Над водой качается жар-птица;

Расписные раковины блещут

В переливах чудной позолоты,

До луны жемчужной пеной мещут

И алмазной пылью водометы.

Листья полны светлых насекомых,

Все растет и рвется вон из меры,

Много слов проносится знакомых,

И на сердце много сладкой веры.

Переходят радужные краски,

Раздражая око светом ложным;

Миг еще – и нет волшебной сказки,

И душа опять полна возможным.

Мы одни; из сада в стекла окон

Светит месяц… тусклы наши свечи;

Твой душистый, твой послушный локон,

Развиваясь, падает на плечи.

(Елена в беседке. Инсаров шел мимо, закутанный в плащ, не поднимая головы.)

Елена :

– Дмитрий Никанорович!

(Он остановился, оглянулся, подошел к ней.)

Инсаров :

– Вы! вы здесь! (Она молча отступила в глубь беседки, он – за ней.) Вы здесь? (Повторил он. Она молча глядела на него, он опустил глаза.)

Елена :

– Вы шли от нас? (спросила Елена.)

Инсаров :

– Нет… не от вас.

Елена :

– Нет? Так-то вы держите ваши обещания? Я вас ждала с утра.

Инсаров :

– Я вчера, вспомните, Елена Николаевна, ничего не обещал.

Елена :

– Вы, стало быть, хотели уехать, не простившись с нами?

Инсаров :

– Да. (Промолвил он сурово и глухо.)

Елена :

– Как? После нашего знакомства, после этих разговоров, после всего… Стало быть, если б я вас здесь не встретила случайно, так бы вы и уехали, и руки бы мне не пожали в последний раз, и вам бы не было жаль? (Инсаров отвернулся.)

Инсаров :

– Елена Николаевна, пожалуйста, не говорите так. Мне и без того невесело. Поверьте, мое решение мне стоило больших усилий. Если б вы знали…

Елена :

– Я не хочу знать, зачем вы едете… Видно, так нужно. Видно, нам должно расстаться. Вы без причины не захотели бы огорчить ваших друзей. Но разве так расстаются друзья? Ведь мы друзья с вами, не правда ли?

Инсаров: – Нет.

Елена :

– Как? (Ее щеки покрылись легким румянцем.)

Инсаров: – Я именно оттого и уезжаю, что мы не друзья. Не заставляйте меня сказать то, что я не хочу сказать, что я не скажу.

Елена :

– Вы прежде были со мной откровенны. Помните? (С легким упреком произнесла Елена.)

Инсаров :

– Тогда я мог быть откровенным, тогда мне скрывать было нечего; а теперь…

Елена :

– А теперь?

Инсаров :

– А теперь… А теперь я должен удалиться. Прощайте.