Литературные вечера. 7-11 классы - Надежда Пестрякова

Ох, я дышу еще болезненно и трудно,

Могу дышать, но жить уж не могу.

(Настасья Филипповна, одетая весьма просто, вся в черном, встала навстречу князю и Аглае, но не улыбнулась и руки не подала. Посмотрела пристально и беспокойно. Сели поодаль одна от другой. Молчание. Взгляд Настасьи Филипповны не отрывался от гостьи. Аглая была смущена, но не робела. Она сидела, потупив глаза, в лице выражалось отвращение. Она машинально поправляла одежду, переменила место. Наконец твердо и прямо посмотрела в глаза Настасье Филипповне, встретилась с ее озлобившимся взглядом. Аглая вздрогнула.)

Аглая :

– Вы, конечно, знаете, зачем я вас приглашала. (Выговорила Аглая очень тихо.)

Настасья Филипповна :

– Нет, ничего не знаю. (Сухо и отрывисто ответила Настасья Филипповна).

Аглая :

– Вы все понимаете… но вы нарочно делаете вид, будто не понимаете. (Почти прошептала Аглая, угрюмо смотря в землю.)

Настасья Филипповна :

– Для чего же бы это? (Чуть-чуть усмехнулась Настасья Филипповна.)

Аглая :

– Вы хотите воспользоваться моим положением… что я у вас в доме. (Смешно и неловко продолжала Аглая.)

Настасья Филипповна :

– В этом положении виноваты вы, а не я! Не вы мною приглашены, а я вами, и до сих пор не знаю, зачем? (Вспыхнула Настасья Филипповна. Аглая надменно подняла голову.)

Аглая :

– Удержите ваш язык; я не этим вашим оружием пришла с вами сражаться…

Настасья Филипповна :

– А! Стало быть, вы все-таки пришли «сражаться»? Представьте, я, однако же, думала, что вы… остроумнее.

(Смотрят друг на друга, не скрывая злобы.)

Аглая :

– Вы не так поняли, я с вами не пришла… ссориться, хотя я вас не люблю. Я… я пришла к вам… с человеческою речью. Выслушайте же мой ответ на все ваши письма: мне стало жаль князя Льва Николаевича в первый раз в тот самый день, когда я с ним познакомилась… Мне потому его стало жаль, что он такой простодушный человек и по простоте своей поверил, что может быть счастлив… с женщиной… такого характера. Чего я боялась за него, то и случилось: вы не могли его полюбить, измучили и кинули. Вы потому его не могли любить, что слишком горды… нет, не горды, я ошиблась, а потому, что вы тщеславны… даже и не это: вы себялюбивы до… сумасшествия, чему доказательством служат и ваши письма ко мне. Вы его, такого простого, не могли полюбить, и даже, может быть, про себя презирали и смеялись над ним, могли полюбить только один свой позор и беспрерывную мысль о том, что вы опозорены и что вас оскорбили. (Аглая с наслаждением выговаривала это, ядовитым взглядом следила за эффектом своих слов на лице Настасьи Филипповны.) Когда я увидела опять князя, мне стало ужасно за него больно и обидно. Не смейтесь; если вы будете смеяться, то вы не достойны это понять…

Настасья Филипповна :

– Вы видите, что я не смеюсь. (Грустно и строго проговорила Настасья Филипповна.)

Аглая :

– Впрочем, мне все равно, смейтесь как вам угодно. Когда я стала его спрашивать сама, он мне сказал, что давно уже вас не любит, что даже воспоминание о вас ему мучительно, но что ему вас жаль, и что когда он припоминает о вас, то его сердце точно «пронзено навеки». Я вам должна еще сказать, что я ни одного человека не встречала в жизни, подобного ему по благородному простодушию и безграничной доверчивости. Я догадалась после его слов, что всякий, кто захочет, тот и может его обмануть, и кто бы ни обманул его, он потом всякому простит, и вот за это-то я его и полюбила… (Аглая сама поражена сказанным, остановилась на мгновение, но беспредельная гордость засверкала в ее взгляде.) Я вам все сказала, и уж, конечно, вы теперь поняли, чего я от вас хочу?

Настасья Филипповна :

– Может быть, и поняла, но скажите сами.

Аглая :

– Я хотела от вас узнать (твердо произнесла Аглая, в лице ее загорелся гнев), по какому праву вы вмешиваетесь в его чувства ко мне? По какому праву вы осмелились ко мне писать письма? По какому праву вы заявляете поминутно, ему и мне, что вы его любите, после того как сами же его кинули и от него с такою обидой и… позором убежали?

Настасья Филипповна :

– Я не заявляла ни ему, ни вам, что его люблю, и… вы правы, я от него убежала… (С усилием, едва слышно ответила Настасья Филипповна.)

Аглая :

– Как не заявляли «ни ему, ни мне»? А письма-то ваши? (вскричала Аглая.) Кто вас просил нас сватать и меня уговаривать идти за него? Разве это не заявление? Зачем вы к нам напрашиваетесь? Я сначала было подумала, что вы хотите, напротив, отвращение во мне к нему поселить тем, что к нам замешались, и чтоб я его бросила, и потом только догадалась, в чем дело: вам просто вообразилось, что вы высокий подвиг делаете всеми этими кривляниями… Ну, могли ли вы его любить, если так любите свое тщеславие? Зачем вы просто не уехали отсюда, вместо того, чтобы мне смешные письма писать? Зачем вы не выходите теперь за благородного человека, который вас так любит и сделал вам честь, предложив свою руку? Слишком ясно, зачем: выйдете за Рогожина, какая же тогда обида останется? Даже слишком уж много чести получите! (Настасья Филипповна не нашлась в первое мгновение. В лице князя выразилось страдание. Аглая это заметила и задрожала от ненависти.) Если вы хотели быть честною женщиной, то отчего вы не бросили тогда вашего обольстителя Тоцкого, просто… без театральных представлений?

Настасья Филипповна :

– Что вы знаете о моем положении, чтобы сметь судить меня? ט вздрогнула Настасья Филипповна, ужасно побледнев.

Аглая :

– Знаю то, что вы не пошли работать, а ушли с богачом Рогожиным, чтобы падшего ангела из себя представить. Не удивляюсь, что Тоцкий от падшего ангела застрелиться хотел!

Настасья Филипповна :

– Оставьте! Вы так же меня поняли, как… горничная Дарьи Алексеевны. Та бы лучше вас поняла…

Аглая :

– Вероятно, честная девушка и живет своим трудом. Почему вы-то с таким презрением относитесь к горничной?

Настасья Филипповна :

– Я не к труду с презрением отношусь, а к вам, когда вы о труде говорите.

Аглая :

– Захотела быть честною, так в прачки бы шла.

(Обе поднялись и бледные смотрели друг на друга.)

Князь :

– Аглая, остановитесь! Ведь это несправедливо!

Настасья Филипповна :

– Вот, смотрите на нее, – на эту барышню! И я ее за ангела почитала! Вы без гувернантки ко мне пожаловали, Аглая Ивановна? А хотите… хотите я вам скажу сейчас, прямо, без прикрас, зачем вы ко мне пожаловали? Струсили, оттого и пожаловали.

Аглая :

– Вас струсила? (Спросила Аглая вне себя от изумления.)

Настасья Филипповна :

– Конечно, меня! Меня боитесь, если решились ко мне прийти. Кого боишься, того не презираешь. И подумать, что я вас уважала, даже до этой самой минуты! А знаете, почему вы боитесь меня и в чем теперь ваша главная цель? Вы хотели сами лично удостовериться: больше ли он меня, чем вас, любит или нет, потому что вы ужасно ревнуете…

Аглая :

– Он мне уже сказал, что вас ненавидит… (Едва пролепетала Аглая.)

Настасья Филипповна :

– Может быть, я и не стою его, только… только солгали вы, я думаю! Не может он меня ненавидеть, и не мог он так сказать! Я, впрочем, готова вам простить… во внимание к вашему положению… только все-таки я о вас лучше думала; думала, что вы и умнее, да и получше даже собой, ей-богу!.. Ну, возьмите же ваше сокровище… вот он, на вас глядит, опомниться не может, берите его себе, но под условием: ступайте сейчас же прочь! Сию же минуту!.. (Настасья Филипповна упала в кресло, залилась слезами, но вдруг что-то заблистало в ее глазах. Она встала.) А хочешь, я сейчас… при-ка-жу, слышишь ли? Только ему при-ка-жу, и он тотчас же бросит тебя и останется при мне навсегда, и женится на мне, а ты побежишь домой одна? Хочешь, хочешь? (Настасья Филипповна крикнула это, как безумная. Аглая в испуге бросилась бежать, но остановилась, как бы прикованная, и слушала).

Настасья Филипповна :

– Хочешь, я прогоню Рогожина? Ты думала, что я уж и повенчалась с Рогожиным для твоего удовольствия? Вот сейчас при тебе крикну: «Уйди, Рогожин!», а князю скажу: «Помнишь, что ты обещал?» Господи! Да для чего же я себя так унизила перед ними? Да не ты ли же, князь, меня сам уверял, что пойдешь за мною, что бы ни случилось со мной, и никогда меня не покинешь; что ты меня любишь и все мне прощаешь и меня у… ува… Да, ты и это говорил! И я, чтобы только тебя развязать, от тебя убежала, а теперь не хочу! За что она со мной, как с беспутной, поступила? Беспутная ли я? Теперь, когда она опозорила меня, да еще в твоих же глазах, и ты от меня отвернешься, а ее под ручку с собой уведешь? Да будь же ты проклят после того за то, что я в тебя одного поверила! (Настасья Филипповна кричала без памяти.) Вот он, смотри! (указывая рукой на князя). Если он сейчас не подойдет ко мне, не возьмет меня и не бросит тебя, то бери же его себе, уступаю, мне его не надо!..