Вечеринка моей жизни - Ямиль Саид Мендес

весь день.

Это место было особенным.

Сумерки должны были сгуститься только через пару часов, но это заведение было мягко освещено гирляндами, которые перекрещивались на крыше беседки рядом с прудом, где плавали лебеди.

Она бы не вынесла, если бы всю эту красоту снесли, чтобы построить дома или поле для гольфа.

Ивы раскачивались у пруда, как будто танцевали и говорили ей: «Привет, сумасшедшая ведьма. Готова продолжать выбрасывать деньги на эту дурацкую вечеринку? Что, если бы ты вместо этого пожертвовала деньги нуждающимся, или оплатила свои кредиты, или отправила бы родителей в отпуск?»

Но действительно ли было так уж неправильно тратить свои деньги на себя? Она не отмечала свои дни рождения с тех пор, как ей исполнилось десять. Всегда что-то мешало, или возникали другие проблемы. Почему всем было так трудно понять, что чествовать свою жизнь – это нормально?

Она верила в девиз «не оставлять за собой никаких следов». Но эта фраза подходила для национальных заповедников или каньона. Но не для жизни.

Люди, – женщины – которых запомнила история, были первопроходцами, оставившими этот след. И она намеревалась сделать то же самое.

Тлеющие угольки в ее сердце разгорелись до размеров дикого пожара, когда она увидела Маркоса, направлявшегося к ней. Казалось, он ждал, когда у нее хватит смелости выйти из машины.

На нем были джинсы и футболка, ничего особенного, но он выглядел как герой любовного романа, темноволосый, высокий и немного щеголеватый. Он подождал, пока она подойдет, и провел рукой по волосам, как делал в колледже, когда нервничал перед встречей.

Ее сердце ухнуло в пятки.

Она не хотела испытывать это покалывающее ощущение при одном его виде. Но что это было? Мышечная память? Ее тело вспоминало прикосновение его пальцев и губ?

Когда она училась в седьмом классе, ее класс посетил храм Харе Кришна в Спэниш-Форке, в сорока минутах езды к югу от Орема, где жили ее родители. Класс бегал с ламами и разучивал мантры, которые они распевали с самым сильным мужчиной, которого Надя когда-либо встречала. А затем он показал классу картинку, на которой был изображен ход жизни человека. От рождения до смерти, демонстрируя старение тела.

– Клетки полностью обновляются через семь лет, – объяснял он. – Примерно через семь лет ваше тело, наконец, превращается в совершенно другое, хотя, конечно, что-то глубоко внутри вашей сущности по-прежнему все помнит.

Вопреки распространенному мнению, она мало что помнила из учебной программы, если не зубрила всю ночь. Но она запомнила его слова на всю оставшуюся жизнь. И по мере того, как проходили годы с Брэндоном, она думала, что клетки ее тела не помнят, кем она была в Аргентине или кем она была с Ракетой, таинственным парнем, с которым провела великолепное лето. Когда ей исполнилось двадцать восемь, она горевала о том, что, возможно, последняя клеточка ее губ обновилась и больше не помнила мягкости губ Ракеты. Разве это не доказывало, насколько несчастной она была с Брэндоном?

Интрижка с Ракетой была до неприличия прекрасной и непорочной, поэтому она никогда не рассказывала о ней Стиви или Мэди. Ее сестра пришла бы в ужас от того, что она переспала с мужчиной вне брака, поэтому Надя утаила это и от Изабеллы. Это был ее единственный секрет, как и мучительное осознание того, что, хотя он наконец-то был на расстоянии вытянутой руки, но никогда не смог бы принадлежать ей. Надя еще даже себя полностью не нашла. Но она пыталась. Ее сердце было разбито, и она не знала, как это исправить. Она только знала, что если не сможет сама себе помочь, то никто другой не сделает это за нее.

– Спасибо, что согласился встретиться со мной сегодня, – сказала она и, как дурочка, протянула ему руку для пожатия.

Маркос взял ее и… поцеловал.

Время тут же остановилось, и на секунду они замерли в таком положении.

«Теперь моя рука навсегда запомнит прикосновение его губ», – мысленно сказала она. – «Даже если каждая клеточка кожи сгорит и отвалится, и когда я умру, и моя плоть начнет разлагаться, я буду ощущать электричество его губ на своей руке».

Она знала, что дала волю эмоциям, но с четверга ее жизнь превратилась в череду драматических событий.

Он выглядел неуверенным, а затем слегка улыбнулся ей.

– Прости, – произнес он, пожимая плечами. – Вчера я провел с другом и его маленькими девочками весь день, и мне пришлось притворяться лакеем и прислугой в течение двух часов. Полагаю, я увидел принцессу, и это просто случилось само собой, Нани.

Что-то екнуло в ее груди, когда он назвал ее Нани, и она почувствовала сильное притяжение к нему, как будто он был магнитом, и она не могла контролировать свои действия.

Но она была не такой женщиной, которые поддаются на глупые жесты или глупые слова.

Она просто пренебрежительно рассмеялась.

– Давно меня не называли принцессой, Хокинс, – сказала Надя, потому что ни в коем случае не могла позволить себе назвать его Ракетой. Если бы это произошло, она потеряла бы последние остатки самоуважения, а она запретила себе падать так низко. Даже башенный кран не смог бы поднять ее снова.

Надя испытывала сильный соблазн поддаться на его жесты, но что, если она сдастся, и он снова сбежит?

Она покачала головой, думая о том, какой глупой была в выборе мужчин. Их было двое. Одного ей пришлось выгнать, а другой сбежал из ее жизни, когда все было идеально. Нет. Она не могла ослабить бдительность с Маркосом. Она не собиралась больше ставить себя в такую ситуацию.

– Я ценю твое решение встретиться со мной, но у Кензи было несколько вопросов о стоимости. Я думаю, она была ошеломлена. – Она попыталась рассмеяться, но потом подумала, что ее смех звучит немного невменяемым, и поэтому остановила себя. – Я считала, что работа с невестами требует стойкости и твердости характера. Может быть, я слишком многого требую?

Она попыталась пошутить, но ее голос дрогнул в конце предложения.

– Нет, – ответил Маркос и взял ее за руку. – Дело вовсе не в тебе. Она переживает кое-какие личные проблемы, и у фирмы дела не очень. Она просто очень напряжена, и когда ты позвонила, то застала ее в неподходящий момент. Мне жаль. Надеюсь, ты не примешь это близко к сердцу.

Надя проглотила комок в горле. Конечно, она знала, что лучше не принимать все близко к сердцу. Она гордилась своей непробиваемостью. Но события последних нескольких дней причинили ей такую же боль, как тогда, когда она училась в младших