«Военная анархия» в Римской империи - Юлий Беркович Циркин

рядом с префектом появляется католикос, управляющий страной как частным владением императора и осуществляющий надзор за решением именно финансовых проблем447. Таким образом, экономическая сторона управления Египтом, столь важная для имперского правительства, была выделена в отдельную сферу администрации, глава которой подчинялся непосредственно императору. Все это должно было обеспечить не только сохранение столь необходимых поставок из Египта, но и их увеличение.

Филипп стремился укрепить свое положение не только в Риме и Италии, но и в провинциях. Так, значительное внимание он уделял Сардинии. Эта провинция прикрывала Италию с запада, и спокойствие в ней гарантировало безопасность снабжения столицы. В начале прав-

ления Филиппа прокуратором и префектом Сардинии был М. Ульпий Виктор, недавно с успехом действовавший в Африке. Нет точных данных, когда он появился на острове. Однако учитывая, что в последнее время Гордиан был слишком занят войной с персами (как до, так и после смерти Тимеситея), можно полагать, что он не мог одновременно уделять должное внимание западным провинциям. Поэтому скорее всего Виктор был перемещен из Тингитанской Мавретании на Сардинию уже Филиппом448. Возможно, перед ним встали приблизительно те же задачи, что и в Мавретании. Однако в последние годы правления Филиппа Сардинией управлял уже П. Элий Валент449. Может быть, Филипп все же не доверял Виктору, являвшемуся «кадром» Тимеситея и Гордиана. А Сардиния, расположенная непосредственно к западу от Италии, имела слишком важное стратегическое значение, чтобы оставить во главе нее не очень проверенного человека.

В своей внутренней политике, направленной на создание имиджа «хорошего государя», следовавшего старинным традициям и всячески заботящегося о римском народе, Филипп столкнулся с неумолимыми экономическими реальностями. Свой приход к власти он, как уже говорилось, сопровождал дарами солдатам. Щедрыми раздачами было отмечено и его вступление в столицу. И эти раздачи повторялись еще дважды. Больших расходов требовало активное строительство, в том числе новых дорог и укреплений450. Это были, если можно так выразиться, традиционные статьи расходов. Но при Филиппе к ним прибавились еще две другие. Прежде всего это был огромный выкуп, который необходимо было выплатить Шапуру. Хотя, как говорилось выше, о ежегодной дани речи не было, а сама сумма была все же не непосильна, она все-таки повисла огромной тяжестью на казне. К этому Филипп прибавил пышное празднование тысячелетия Города. С политической точки зрения оно было необходимо императору для увеличения его престижа и подчеркивания его «романности», но с экономической было весьма разорительно451. Создание колоний, о которых говорилось ранее, особенно строительство практически нового города Филиппополя на месте родной деревни Шахба452, тоже требовали больших расходов453.

Одним из путей выхода из такого положения было продолжающееся понижение качества монеты. Количество серебра в антониане еще более понизилось по сравнению со временем правления Гордиана: с 47,7 до 4О,24%454, т. е. основная монета девальвировалась приблизительно на 16%, причем почти каждая новая эмиссия сопровождалась ухудшением качества монеты455 . Но это привело к росту цены золота, и отношение между серебряным денарием и ауреем увеличивается с 1: 25 до 1: 40456. Другим путем стало совершенствование налоговой системы. Реформы в Египте могли быть частью такого совершенствования. Конечно, чрезмерно усиливать налоговую тяжесть было невозможно. Подобные попытки, предпринятые Максимином, стоили ему трона и жизни. И Филипп не мог этого не учитывать. Восстание против Максимина началось в Африке, и наиболее активно противников этого императора поддержала Италия. Понимая политическое значение этих стран, Филипп и остерегся предъявлять к ним чрезмерные требования457. И он предпочел закрыть различные «дыры» в налоговом законодательстве. Так, был ликвидирован ранее существовавший налоговый иммунитет для поэтов (С. J. 10,53,3)2,°. Другой закон говорил, что нахождение сына в плену не является основанием для освобождения родителей от налогов и других обязанностей (munera) (С. J. 10,52). Существует мнение, что и амнистия, проведенная Филиппом, имела только одну цель — увеличить число налогоплательщиков458. Та чрезмерность требований налогов, какую проявил Приск на Востоке, о чем еще пойдет речь, разумеется, не была его личной инициативой, а могла проводиться по требованию царственного брата.

Была одна статья расходов, которую Филипп пытался ликвидировать. Это были выплаты дунайским варварам. В свое время Менофил купил мир с готами, обязавшись выплачивать им ежегодные субсидии (stipendia). Тимеситей победил готов, но деньги, как кажется, продолжали выплачиваться. Филипп же решил отказаться от этих выплат

(lord. Get. 89). Этот отказ имел большое значение для его внутренней политики. Вынужденный уплатить огромную сумму персидскому царю, он хотел показать римлянам, что в принципе он никаких других подобных переговоров с варварами вести не будет459. Но это осложнило положение на Дунас.

В 244 г. аламаны, по-видимому, сделали попытку прорваться через Рейн, свидетельством чего явилось разрушение одного из римских укреплений460. Но это нападение являлось, как кажется, разовым явлением, и рейнская граница оставалась относительно спокойной. Гораздо более серьезное положение сложилось на Среднем и особенно Нижнем Дунае, включая задунайскую Дакию. Карпы вторглись на римскую территорию. Эта территория входила в зону ответственности Севериана, но тот явно не сумел оказать варварам достойного сопротивления461, и Филиппу пришлось лично отправиться на дунайский театр военных действий. Он нанес карпам ряд тяжелых поражений и заставил их уйти за пределы Империи (Zos. I, 20, 1-2). Были восстановлены некоторые разрушенные карпами укрепления в Дакии460. Филипп отчеканил монеты с легендой, говорящей о Victoria Carpica, и принял победные титулы Carpicus Maximus и Germanicus Maximus462. Однако эта победа далась нелегко. Филиппу пришлось пробыть в этом регионе довольно долго. Хотя свою победу он праздновал уже летом 246 г., когда в знак изгнания карпов из Дакии ввел начало новой эры этой провинции 20 июля463, в Рим он вернулся не раньше лета следующего года464.

Возможно, эти события — тяжелая борьба с варварами и в связи с этим необходимость долгое время находиться вдали от столицы — побудила Филиппа сделать следующий шаг в утверждении власти своей семьи. Он возвел в ранг августа своего сына Филиппа II, который уже был цезарем, сделав его одновременно и вторым верховным понтификом. Как говорилось выше, юному августу было не более одиннадцати лет, и всем было ясно, что речь идет не о действительном разделе власти, а об обеспечении ее преемственности. Как и во времена Септимия Севера, была подчеркнута роль всей императорской

212 Drinkwaler J. Op. cit. Р. 38.

семьи, как показывает медальон, изготовленный в том же 247 г., на котором изображены с одной стороны