Попал (СИ) - Дейнеко Никита

— Рассказывай давай. — дед хмуро посмотрел на меня.

— Чего рассказывать- то? Я уже тебе все рассказал.

— Снова расскажи и по подробней, летна боль.

— Может, поедим сначала.

— А ты давай хлебай быстрей и рассказывай.

— Ладно. — Я быстренько дохлебал щи, доел горбушку хлеба и начал:

— Расскажу для ясности, с чего все началось. Чуть больше тысячи лет назад, когда еще церковь была едина, тоесть не было еще ни католиков ни православных, а верующие звались просто христианами, кто-то из римских пап озаботился созданием единого «Символа веры» и канонического «Святого писания» Библии тоесть, ну а те, что расходились с каноническим текстом, сначала видимо жгли, ну а потом кто-то из пап сообразил, что жечь не нужно, а нужно создать закрытый архив, где всю эту ересь сохранять, но так чтоб доступ к ним имел очень малый круг особо доверенных людей. Со временем там же стали прятать и всякие предметы, которые редко, но появлялись на земле и, не понятно, толи были они из далекого прошлого, толи наоборот из будущего. За такими вещами, а их называют «артефакты», ватиканские попы охотятся особенно рьяно, не жалея ни денег ни людей.

В нашем случае, они почему то решили, что уважаемая Феодора Савватеевна такой «артефакт» имеет, вот и приперлись эти варнаки европейские сюда, ну а мы пошли им навстречу, продали вожделенный «ларец», заодно объяснив, что не нужно на нас валить из под хвоста, мы этого очень не любим.

— А что ты им про Сицилию наговорил. — Спросила знахарка. — Этот Луиджи так на тебя посмотрел.

— О! Сицилия! Остров замечателен тем, что там помимо римской власти существует, своя — бандитская, мафией ее итальянцы называют. Вся Сицилия поделена между несколькими семействами-кланами, которые реально и управляют там. Если эти два проходимца приехали бы туда, да еще и стали выеживаться, как у нас, то их бы там и закопали, возможно даже живьем. Причем яму они сами для себя и вырыли бы. И Луиджи все это прекрасно известно.

— А полиция ихняя на что?

— Местные полицейские сами этим мафиозо подчиняются, а с приезжими никто там и говорить не будет. Обычай такой у них, «омерта» называется.

— Ишь нехристи, летна боль! Ну да бес с ними. Нам то, что теперь делать? — спросил дед.

— А ничего делать не будем, проводим с Архипкой их завтра версты две, да и забудем.

— А если они вернутся. — С тревогой сказала знахарка.

— Ну, эти вряд ли вернутся. Ведь то за чем их посылали они получили. Потом я ведь специально все отбирать у них не стал, зачем крыс в угол загонять. Какой никакой у них прибыток есть, те четыре камушка тысячи две стоят. Да и за ружья я им раза в два переплатил. Еще ты, Савватеевна, их изрядно напугала. Так, что думаю, покатятся они до самого Рима без остановок. А деду твоему, Савватеевна, я письмишко написал, если догадается листочки утюгом прогладить, то следующих варнаков пришлет не ранее чем года через два и уже не только к тебе, но и ко мне, ну а мы их уж тут встретим.

Говоря это, я подошел к лавке, куда мы убрали со стола барахло, взял кинжальчик, взвесил в руке и, резко обернувшись, запустил его в дверь. Затем быстро схватил второй и отправил вслед за первым. Оба воткнулись в сантиметрах трех друг от друга. Надо же! Не ожидал. Не зря, значит, с Архипкой каждый день тренируемся.

— Что же ты, ирод такой, творишь? — Запричитала знахарка. — Зачем дверь портишь?

— Блин! Прости Феодора Савватеевна, что-то меня переклинило. Никак не отойду. А вообще-то, брось переживать! Теперь опасность, можно сказать, миновала, денег у тебя куча, можешь и в город к дочке с внучкой перебраться.

— Не возьму я этих денег. — Резко сказала знахарка.

— Во как! И почему же? — Удивился я.

— Обманом они получены, не пойдет на пользу богатство.

— Что и камешки не возьмешь?

— Не возьму. — Твердо сказала Баба Ходора.

— Нет, ну что за люди? — Пробормотал я. — Одному западло, на голоде заработать, вторая от не праведных денег отказывается. Ну а мне что делать?

— Ты, летна боль, говори да не заговаривайся. — Дед привстал со стула.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я отступил на шаг и, выставив открытые ладони перед собой, проговорил быстро:

— Все, все! Понял я!

Дед хмуро глянул на меня и слегка махнул рукой, отпуская мои грехи. Но надо было уже заканчивать этот длинный день. Я сложил в трость золотые кругляши, навернул рукоять, собрал кошельки с деньгами и протянул деду.

— Вот, тятя, спрячь где нибудь у нас, потом определим им место и возьми эту дуру. — протянул ему здоровенный армейский револьвер. — Тебе как раз по руке будет. Смотри, осторожнее, он заряжен. При стрельбе каждый раз взводи курок.

— Разберусь.

— Мы с Архипкой у Савватеевны переночуем, на всякий случай. А с утречка Игреньку с Воронком оседлаем да проводим гостей.

Дед посмотрел на меня, потом перевел взгляд на знахарку. Та кивнула ему. Он тяжело вздохнул и сказал:

— Ладно! Будь по твоему, летна боль.

— Архипка иди с тятей, принеси свой самострел с болтами и Кабая захвати.

Когда дед с Архипкой вышли, я обратился к знахарке:

— Ты камешки спрячь пока куда нибудь. Их только в городе можно пристроить, пока пусть у тебя полежат.

Пока знахарка возилась, пряча камни, у меня окончательно оформилась мысль, которая подспудно не давала мне покоя.

— Кстати, Савватеевна, Гришку, племянника твоего троюродного, вы приборчиком, пользовали? Ну ларцом этим пресловутым. — Добавил я видя некоторое непонимание сказанного.

— Накладывала бабушка на него ларец, а то бы помер Гришка. А что это ты про него вспомнил?

— Кажется мне, что «ларец» этот экстрасенсорные способности в людях пробуждает, «силу» ведунскую то есть. Вот, смотри, полечила твоя бабушка Бальцони, «сила» у него прорезалась. А там глядишь и Гриня экстрасенсом станет. Кого еще вы бабушкой этим ларцом пользовали?

— Кого, кого? Тебя вот с его помощью на ноги подняла, ну деда твоего немного подлечила, когда его варнаки порезали. А больше никого. Не всех ларец лечит, да показывать его лишний раз не следует, а то видишь, откуда за ним приехали.

— Похоже, ошибся я. Ничего такого я в себе не чувствую. Никаких изменений.

— Ты сам то хоть понимаешь, что говоришь?

— А, что я такого сказал?

— Леньку я ларцом лечила, Немтыря и давно. Самые большие изменения с ним и произошли.

— Блин! Вот тормоз! Ты считаешь, что ларец виноват в том, что сознание старика ко мне подселилось? Ну к Леньке тоесть.

— А ты вспомни как все было там, на «Ведьмином омуте».

Я прикрыл глаза, вспоминая. Вот черная туча над озером, из тучи прямо в воду с оглушительным грохотом ударил разряд. Вот из воды выскочил ярко светящийся шар, и, разбрасывая голубоватые искры, довольно быстро поплыл в нашу сторону. Архипка стоит почти на пути этого шарика, но тот, отклонившись, обходит мальчишку и бьет меня в грудь.

— Кажись ты права, Савватеевна, шарик как будто специально обогнул Архипку и в меня впечатался. Вот блин! Интересный приборчик этот ларец твой. Хорошо бы еще на ком нибудь его испытать. А давай на Архипке попробуем.

— Я тебе попробую! Пробовальщик нашелся. Ишь что удумал.

— Извини Савватеевна. И впрямь что-то меня не туда заносит. Ну а у вас этот ларец как оказался?

— Не знаю. Не успела мне бабушка все про него рассказать, а может и не знала. Передала только. Напали на нас ночью варнаки, стреляли даже. Бабушка, Христина Павловна, нас с Анюткой спасая, их всех упокоила, но сама надорвалась, сгорела. Только и успела, передать мне ларец. Я пыталась с помощью ларца поднять ее, не вышло ничего, поздно было. — Баба Ходора скорбно помолчала и продолжила: — Эти дурни ватиканские не понимают, что не будет у них ларец работать. Он только меня слушается. А чтобы кого то другого слушался его передать надо.

— Запаролен значит. Ну и как это происходит?

— А тебе зачем это знать? Внучка в возраст войдет ей и передам.

Не хочет знахарка свой секрет раскрывать. С другой стороны не так уж много вариантов возможных паролей, чтоб ими могли пользоваться люди, совершенно не представляющие, какой девайс попался им в руки. Скорее всего: отпечаток пальца и голосовой пароль.