Государство страха - Майкл Крайтон

– Почему ей дали такое имя? – спросил Эванс. – Ничего страшного в ней нет.

– Внешний вид здесь ни при чем. Первые объекты местности Антарктиды получали названия в честь обнаруживших их кораблей, – пояснил Болден. – Очевидно, один из них и носил это грозное название, «Террор».

– А где лагерь Брюстера? – спросила Сара.

– Увидим уже через минуту, – ответил Болден. – А вы приехали сюда с какой-то инспекцией, да?

– Верно, – ответил Кеннер. – Мы из международного инспекционного агентства. И у нас задание: убедиться, что ни один из исследовательских проектов США не нарушает международные соглашения по Антарктиде.

– Вон оно как…

– Доктор Брюстер появился здесь так внезапно, – продолжал Кеннер. – Даже не успел представить план своих научных работ нам на одобрение. Вот мы и решили посмотреть на месте. Обычная рутинная проверка.

Еще несколько минут они в молчании тряслись по ледяным кочкам. Никакого лагеря видно не было.

– Да… – протянул Болден. – Возможно, он перенес его в другое место.

– А какого рода исследования он планировал проводить? – спросил Кеннер.

– Точно не знаю, – ответил Болден. – Но вроде бы я слышал, он изучает механику отрыва льда. Ну, знаете, льдины часто отрываются от айсбергов и ледников, что находятся вдоль береговой линии. Ну и Брюстер должен был установить на них специальные датчики, проследить за тем, как льдины движутся к морю.

– А море отсюда далеко? – спросил Эванс.

– Милях в десяти-одиннадцати, – ответил Болден. – К северу.

– Но если он изучает формирование айсбергов и движение льдов, зачем ему понадобилось так далеко забираться от берега? – спросила Сара.

– Не так уж это и далеко, – сказал Кеннер. – Два года тому назад от шельфа Росс откололся айсберг четыре мили в ширину и около сорока миль в длину. Размером с Род-Айленд, представляете? Один из самых больших айсбергов в мире.

– И все это произошло, конечно, не из-за глобального потепления, – с усмешкой заметил Эванс Саре. – Глобальное потепление здесь совершенно ни при чем. О, нет, даже и думать нечего!

– Вы правы, – невозмутимо кивнул Кеннер. – Формирование этого гигантского айсберга было вызвано местными условиями.

– Что ничуть меня не удивляет, – вздохнул Эванс.

– В том, что произошло это под воздействием чисто локальных условий, Питер, – заметил Кеннер, – нет ничего удивительного. Ведь Антарктида – континент. Как и на каждом континенте, здесь могут существовать местные климатические условия. Причем вне зависимости от того, существует ли такое явление, как глобальное потепление.

– Это уж точно, – с видом знатока кивнул Болден. – Климат в разных частях разный. К примеру, здесь наблюдается такое явление, как катабатические ветры.

– Что?

– Катабатические ветры. Ну, гравитационные. Возможно, вы заметили, что здесь намного ветреней, чем в лагере Веддела. Во внутренней части континента гораздо спокойнее.

– А что такое гравитационный ветер? – спросил Эванс.

– Антарктида представляет собой как бы огромный ледяной купол, – ответил Болден. – Внутренняя часть материка выше, чем прибрежная. И холодней. Холодный воздух стекает сверху вниз и постепенно набирает скорость. У побережья скорость ветра может составлять пятьдесят, даже восемьдесят миль в час. Впрочем, сегодня денек выдался на удивление спокойный.

– Вот радость-то, – иронически заметил Эванс. И тут вдруг Болден воскликнул:

– Смотрите, вон там впереди! Это и есть лагерь профессора Брюстера.

ЛАГЕРЬ БРЮСТЕРА

Среда, 6 октября2.04 дня

Смотреть было особенно не на что: пара оранжевых куполообразных палаток, одна маленькая, другая побольше. Похоже, что большая предназначалась для хранения оборудования, были видны очертания каких-то ящиков и коробок, прижатых к ткани. Эванс увидел также устройства, помеченные воткнутыми в лед оранжевыми флажками. Располагались они через каждые несколько сот ярдов, и линия эта исчезала вдали.

– Так, давайте-ка остановимся, – сказал Болден. – Боюсь, что доктор Брюстер в данный момент отсутствует. Его снегохода нигде не видно.

– А я бы все-таки пошел взглянуть, – сказал Кеннер.

Они выключили моторы и вышли из кабин. Эвансу казалось, что в кабине прохладно, и он испытал нечто сродни шоку от холода, стоило только ступить на лед.

Он глотнул воздуха и закашлялся. Похоже, на Кеннера холод не произвел ни малейшего впечатления, или же он этого просто не показал. Бодрым шагом направился к палатке с оборудованием и скрылся внутри.

Болден указал на линию флажков:

– Видите следы гусениц, вон там, параллельно сенсорным датчикам? Должно быть, доктор Брюстер выехал проверить, нет ли неполадок. Линия растянулась почти на сто миль к западу.

– Сто миль? – воскликнула Сара.

– Да, именно. Он установил радиоприборы на всю эту длину. Они передают радиосигналы, ему остается лишь регистрировать перемещение льдов.

– Но никакого движения не…

– Это только кажется. И за несколько дней никаких существенных сдвигов не произойдет. Но эти датчики останутся здесь на год или даже дольше. И будут посылать сигналы на станцию Веддела.

– Так доктор Брюстер здесь надолго?

– О нет, он уедет, а потом снова вернется. Так я думаю. Больно уж это накладно – держать его здесь. Условия гранта позволяют пробыть только двадцать один день, повторные мониторинговые посещения на неделю можно осуществлять лишь раз в несколько месяцев. Но мы будем пересылать ему эти данные. Мы подключены к Интернету, так что получить данные для него не проблема.

– Вы выделили ему веб-страницу?

– Именно.

Эванс уже притопывал ногами от холода.

– Так доктор Брюстер вернется сюда, в лагерь, или нет?

– Должен вернуться. А вот когда, не знаю, не скажу.

Из палатки с оборудованием высунулся Кеннер.

– Эванс!

– Видно, я ему понадобился.

И Эванс подошел к палатке. Болден сказал Саре:

– Можете пойти с ним, если хотите. Он указал на юг, туда, где над горизонтом сгущались облака:

– Долго оставаться здесь нам нельзя. Похоже, погода портится. Часа два в запасе у нас еще есть. Но если начнется буран, ничего хорошего не жди. Видимость падает до десяти и меньше футов. И придется торчать здесь до тех пор, пока буря не прекратится. А она может затянуться дня на два, на три.

– Я им передам, – сказала Сара.

* * *

Эванс отогнул край брезента и вошел. Оранжевая ткань отбрасывала внутри мягкий теплый свет. На полу валялись доски от разбитых деревянных ящиков. Сверху, прямо на них, стояли картонные коробки, примерно с дюжину. На каждой красовался логотип Мичиганского университета, внизу надпись зелеными буквами:

Университет шт. Мичиган

Кафед. экологии Содержимое: материалы для исслед. работ

Высокочувствительны

ОБРАЩАТЬСЯ С ОСТОРОЖНОСТЬЮ

Не кантовать

– Выглядит весьма официально, – заметил Эванс. – Так вы говорите, этот человек не имеет отношения к научным исследованиям?

– А вы взгляните сами, – сказал Кеннер и открыл одну из коробок. Внутри Эванс увидел пластиковые конусы, размером и формой напоминающие те, которыми размечают автомагистрали при строительных работах для обозначения объезда и прочих целей. Вот только эти были черными, а не оранжевыми. – Знаете, что это такое?

Эванс отрицательно помотал головой:

– Нет.

В палатку вошла Сара.

– Болден говорит, что погода портится. И что задерживаться здесь не стоит.

– Не беспокойтесь, не задержимся, – ответил Кеннер. – Вот что, Сара, я попросил бы вас зайти во вторую палатку. Посмотрите, нет ли там компьютера. Любого типа, стационарного, портативного переносного, лэптоп, словом, любого, лишь бы имелся процессор. И еще взгляните, нет ли там радиооборудования?

– Вы имеете в виду радиопередатчик или просто радио, чтобы слушать музыку? – Любой прибор с антенной.

– Хорошо. – Она развернулась и вышла.

Эванс открывал одну коробку за другой. Во всех находились одинаковые черные конусы.

– Что-то я не понимаю…

Кеннер взял один конус, повернул его к свету. На нем вырисовались выпуклые буквы и цифры: «ВТТ-ХХ-904/ 877б-АW203 US DОD».

– Военное оборудование? – спросил Эванс.

– Правильно, – кивнул Кеннер.

– И все же, что это такое?

– Защитные контейнеры для ОСП.

– ОСП?

– Для обеспечения синхронных взрывов. Взрывы производятся одновременно с точностью до миллисекунды, делается это с помощью компьютерной установки. Это приводит к усилению резонансного эффекта. Каждый отдельный взрыв не слишком разрушителен, но если произвести несколько одновременно, волна от такого взрыва передастся всем окружающим материалам. Именно эта так называемая стоячая волна обладает колоссальной разрушительной силой.