Клетка для эгоиста - Грушенька Светлова

к нему маленьким ураганом, взлетев к нему на руки, словно обезьянка. Маленькие ручонки крепко обняли за шею, нос засопел где-то в области шеи, приятно щекоча. — Представляешь! — воскликнула она, отлипнув от него и перебирая его волосы. — Я упала в обморок! У меня было сотрясение мозга, просто океа-а-ан крови и теперь шрам вот здесь! — Девочка гордо показала на лоб, где все еще была наложена небольшая стерильная повязка.

— Не было у тебя никакого сотрясения. Его только подозревали, — спокойно поправил Лука и поцеловал дочь в лоб. — Я уже говорил с доктором. Тебя хорошо обследовали и не нашли ничего опасного.

— Жа-а-алко… — Девочка нахмурилась и надула губки. — А можно я в садике скажу, что у меня сотрясение?

— Сочинять нехорошо… — скептически заметил Лука.

— Почему? — Брови ребенка вопросительно взмыли вверх, а на лице отобразилось полное недоумение. Лука невольно улыбнулся.

— Потому что тебя будут считать врушкой.

— Ну и что? Как они узнают? — озадаченно удивлялась эта святая невинность.

— Правда всегда всплывает наружу так или иначе. Вот увидишь, — нравоучительно настоял он и поставил ее на постель, отмечая для себя, что она снова начала скакать и возиться, ничуть не стесненная недавней травмой. Все же это был хороший знак.

— Ну ладно, — снисходительно согласилась она, с легкостью отпустив эту тему и тут же переключившись на другую. — Тогда можно, чтобы мне привезли сюда Маришу? Там в другой комнате одна девочка… Мы стали подружками. Она говорит, что у нее самая красивая кошечка! Но наша Мариша же лучше!

— Солнышко, Мариша лучше всех, но кошек нельзя привозить в больницу. Тут все должно быть очень чисто… а кошки… — Он не успел договорить.

— Знаю, они могут накакать… — со всей серьезностью эксперта продолжила она. Лука вздохнул.

— Точно… А еще убежать из незнакомого места и потеряться. — На пару секунд эта вполне себе убедительная причина заставила девочку задуматься, но искушение все же было слишком велико.

— Но папа Риты обещал ей привезти ее кошку, чтобы мне показать, — выдала она еще один веский аргумент. — Ее зовут Принцесса, и она вся белая. — Лука скривился, усевшись на ее кровать и подумав, что на свете, оказывается, существует не один отец, иногда не способный сказать нет своей дочери.

— Давайте лучше вы выпишетесь из больницы и сходите друг к другу в гости. Тогда и покажете своих кошек.

— А можно?! — восхищенно расширило глазки это чудо.

— Ну, ты можешь ее пригласить. Только обсуди это с мамой.

— Ура-а-а! Ты лучше всех! — Малышка бросилась ему на шею, обхватив ее руками и при этом продолжая скакать по постели. Поиграешь со мной?

— Конечно.

— А игрушки мне привезешь?

— Продиктуешь мне список и привезу обязательно.

— А когда мы поедем домой?

— Через пару дней. Доктор хочет за тобой понаблюдать.

— Я что, и спать буду здесь?

— Придется, моя девочка.

— Мне тут не нравится… — Только что совершенно счастливый ребенок надулся, уже готовый заплакать.

— Только что, вроде бы, нравилось… — осторожно заметил Лука.

— Я думала, это на чуть-чуть… — Она с досадой скрестила руки на груди, точно так же как это делают взрослые, когда чем-то недовольны и не хотят даже ничего обсуждать.

— Два дня это совсем немного… — продолжал терпеливо увещевать Лука. — Обещаю, я привезу тебе много игрушек, и тебе будет нескучно.

— Мне будет страшно ночью! — В больших темных, как у олененка, глазах заблестели слезы.

— Я останусь с тобой, пока ты не уснешь, а на ночь я пришлю няню Дашу.

— Дашу… хорошо… А мама?

— Мама тоже посидит с нами, но у нее завтра утром много дел по дому, а мне на работу. Мы приедем навестить тебя вечером.

Еще раз убедившись в процессе этого незамысловатого диалога, что с его девочкой все в порядке, Лука с облегчением притянул ее к себе и поцеловал головку с растрепавшимися от скачек по постели локонами. Девочка тоже с готовностью обняла его за шею и замяукала, изображая котенка.

— У тебя точно ничего не болит? — наконец осмелился спросить он.

— Точно! — выпалила она уверенно, потом нахмурилась и потрогала повязку на лбу. — Ну немножко болит. Но доктор сказал не трогать.

— Доктор совершенно прав. И мне он сказал то же самое. — Лука убрал ее ручку от повязки и выпустил эту егозу на свободу. — Посидишь тут немного? Я хочу поговорить с мамой.

— Ладно! Только приходите поскорее! Будем играть!

— Конечно, солнышко. — Мужчина не удержался и погладил ее по голове, прежде чем выйти.

Оказавшись в просторном фойе, тут же нашел взглядом жену. Та сидела в кресле, закинув назад голову, и, кажется, все еще пыталась отдышаться после их недавнего разговора. Видимо, он все же слишком на нее напустился и сейчас жалел об этом. Елену никак нельзя было назвать плохой матерью, просто когда дело касалось Евы, он слетал с катушек, особенно если речь шла о ее здоровье, жизни, безопасности. Теперь, видя незначительность полученной ею травмы, он успокоился немного, да и совесть как всегда начала неприятно грызть. Жена практически никогда ему не возражала, можно даже сказать, послушно заглядывала ему в рот, когда он говорил, и после очередного своего срыва ему всегда становилось противно от собственной несдержанности. Он ранил ее столько раз и ничего не мог с собой поделать. И дело даже было не в том, что он не имел права выражать недовольство. Больше бесило то, что она никогда не давала отпор, не возражала, не взрывалась в ответ, что было бы естественно и справедливо, и не отстаивала свое мнение. Порой ему казалось, что его в принципе никогда у нее не было. Самое поганое, что когда-то он был совершенно убежден, что именно такая девушка ему и нужна, что они станут идеальной парой…

Стоило ему приблизиться, она тут же перевела на него тусклый взгляд в ожидании дальнейшей реакции, кажется, готовая ко всему, даже к худшему. Это тоже бесило, черт возьми… Будто он и впрямь был неконтролирующим себя тираном и психопатом. Может, характер у него и был скверным, да и предпочтения в постели сомнительными, но с Еленой он