Клетка для эгоиста - Грушенька Светлова

всем поговорим. Я должен рассказать тебе многое.

— Что рассказать?

— Это долгий разговор. Обещай, что терпеливо меня выслушаешь.

— Хорошо. Конечно, — она беспечно пожала плечами. Только когда мужчина ушел, Кристина долго еще сидела на диване, закутавшись в махровый халат и обняв подушку. Воспоминания из прошлого вновь нагрянули, правда теперь они не накрывали с головой. Она рассматривала их с вниманием въедливого натуралиста, изучающего интересный экземпляр редкой бабочки или цветка, тщательно, под микроскопом. Лука… Кто он? Какой? Мог ли он так сильно измениться с тех пор? Что он не успел ей рассказать? Сегодня они много что успели обсудить, болтая обо всем на свете. Она теперь даже знала, что ему нравятся Рахманинов, Шопен и Вагнер, а еще, что он не любит художественные фильмы и литературу, предпочитает документалистику, и, помимо политической прессы, его интересует публицистика и все, что касается периода холодной войны. Узнавать что-то новое о нем было как озарение. Однако эти знания ничуть не приоткрывали завесу, за которой скрывалась его душа, если только она в принципе у него была и все это не было очередной жестокой игрой в доказательство, что он по-прежнему может делать с ней все, что пожелает, а она не может устоять.

Умывшись холодной водой и выпив чашку эспрессо, который можно было приготовить прямо в номере, потому что здесь была кофе-машина, Кристина взялась за единственное, что всегда спасало ее от безумных мыслей — за работу. В уютно и роскошно обставленных комнатах было немного неловко. В отличие от претенциозного Луки, она давно привыкла к утилитарным вещам. Для нее значение имело лишь содержание жизни, а не внешняя оболочка. Тем не менее, соприкоснуться с миром этого пижона было приятно. Да и в этих великолепных апартаментах даже работалось легче. Она без труда справилась с довольно объемным материалом, изложив его в лучшем виде, и тут же отправила Оливеру, приложив копию и Гюнтеру. Устав так, что голова уже перестала соображать, Кристина забралась на огромную постель под теплое одеяло, обложилась подушками и уснула, пытаясь сосредоточиться на том, что нельзя позволять себе так растворяться в личности мужчины, который тебе нравится. Но губ все же коснулась счастливая улыбка, когда она вспоминала вчерашний и сегодняшний дни, прежде чем отключилась.

***

На удивление ясное осеннее утро, соизволившее даже проникнуть в ее окошко нежными солнечными лучами, не предвещало никаких неприятностей. Пока она завтракала в номере, позвонил Лука и обещал, что пообедают они непременно вместе где-нибудь в городе. А через час ей доставили огромный букет цветов от него, душистый и по-весеннему свежий, — бело-розовые тюльпаны, ранункулус, белоснежные гиацинты и эустома. Между бутонами была вложена карточка с коротким посланием: «Скучаю. Сними трусики». Девушка сглотнула, заливаясь жаром. Черт… даже на расстоянии он способен был свести ее с ума… Зарывшись носом в нежные душистые лепестки, Кристина глубоко вдохнула цветочный аромат, поставила букет в вазу с водой на стол в гостиной, затем подошла к зеркалу и, осмотрев себя с ног до головы, спустила трусики и забросила их на постель, оставшись в удлиненной тунике, едва прикрывающей попу. Лишь после этого она включила ноутбук, вновь сосредоточившись на работе, только все равно то и дело поглядывала на этот букет с мечтательной улыбкой и приятным пульсом внизу живота. Если она хотя бы чуть-чуть позволяла себе расслабиться, соски и киска начинали сладко ныть, истосковавшись по его ласкам… Этот дьявол-искуситель всегда действовал на нее так бесшабашно и бесстыдно, будя запретные желания, и тут уж она ничего не могла с собой поделать, да и не хотела пока что…

Окунувшись в этот водоворот романтики и страсти, о своих насущных наследственных делах, которыми ей следовало сегодня вплотную заняться, она вспомнила лишь тогда, когда на звенящем мобильнике высветилось имя Ларисы. Безусловно, этот звонок должен был состояться рано или поздно. Ей самой было что сказать этой даме. Поэтому Кристина взяла трубку практически без страха, безотчетно чувствуя какую-то железную уверенность, которая утвердилась в ней благодаря Луке.

— Видимо, неплохо проводишь время, раз не находишь возможности заняться нашим с тобой вопросом, — уже даже не пытаясь прикидываться любезной, начала мачеха в язвительном тоне, но Кристину это уже нисколько не удивило.

— Не вам меня упрекать, — холодно отсекла она. — К тому же вы сами не брали трубку.

— Ничего бы с тобой не случилось, если бы проявила настойчивость, — как ни в чем не бывало, хмыкнула Лариса. — Думаю, ты понимаешь, что официально мы больше не родственницы, так что не стоит от меня ожидать поблажек и потворства, — отчеканила дамочка. — Твой отец достаточно тебя баловал, а теперь решил так, как решил. Он тебя месяцами не видел, тогда как я была рядом! Так что я не собираюсь быть твоей благодетельницей, даже не рассчитывай! Что могла предложить, уже предложила, но ты отказалась, даже не сочтя нужным подумать. Так что теперь учти, пигалица! Если вскроется, что ты меня обворовываешь, утаивая какие-то счета отца, я выведу тебя на чистую воду и засужу!

После этой яростной тирады Кристина тоже не растерялась. Даже не слишком завелась или удивилась, и лишь с холодной головой и ледяным сердцем выдала в ответ то, что давно задумала.

— Лариса, даже не тешьте себя надеждой, что я на вас рассчитываю хотя бы в какой-то мере. Вы для меня никто и звать вас никак. Я терпела вас только в качестве супруги своего отца и ни разу ничем вас не обидела и ничего вам не должна. Теперь же возьму лишь то, что отец сам посчитал нужным мне оставить. Только и свою долю, если таковая имеется, я вам тоже дарить не собираюсь.

В трубке послышалось противное шипение. Видимо, нечто вроде злого фырканья или насмешки.

— Ах вот как ты заговорила! — тут же вскинулась мачеха, больше не сдерживаясь. — А какую святошу из себя вечно разыгрывала! Только в отличие от него, я прекрасно осведомлена, что ты из себя представляешь! И знаешь что? На этот раз держись подальше от моего сына и его семьи. Даже не пытайся впутывать в это Луку! Поняла? Поняла, я тебя спрашиваю?

А вот это уже было запретным приемом… Кристина многое могла стерпеть, потому что ожидала от Ларисы чего угодно, но именно эти слова на несколько секунд лишили ее дара речи. Сначала ей даже показалось, что она