Клетка для эгоиста - Грушенька Светлова

ее ротик — собственнически, нахально, будто она вся целиком всегда принадлежала ему, и ее можно было брать, когда и как он пожелает. От этого волнующего осознания уши и щеки у нее приятно горели огнем, и из груди почему-то рвалась какая-то волшебная мелодия, словно она превратилась в динамик.

— Что ты там пела о любви на немецком? — вдруг спросил он, вновь удерживая ее голову за волосы своим любимым приемом и страстно лаская горящим взглядом ее всю.

— Тебе же не понравилось! — с упреком усмехнулась она.

— Просто любопытно, — не спускал с нее глаз он, поглаживая ее губы большим пальцем.

— Любовь создаётся из отваги,

Не раздумывай долго,

Мы полетим на огненных колёсах

Сквозь ночь, направляясь в будущее… — перевела она часть песенки и замолчала, внимательно глядя ему в глаза и закусывая губу. Он тоже смотрел на нее, внимательно вглядываясь в черты и в сотый раз обводя потемневшим от желания взглядом ее всю. Так что даже сердце замирало.

— А ну вставай немедленно, — вдруг приказал он на полном серьезе.

— Это еще зачем?

— Ну, огненные колеса мы принимать не будем, а вот в душ нам обоим направиться не мешает. Было бы неплохо еще успеть немного поспать в перерывах между любовью, потому что у нас завтра много дел.

— Ты там на ходу планы на меня выдумываешь? — шутливо заворчала она, не желая покидать его уютные объятья.

— Именно. Поэтому можешь надолго забыть про собственные, — отрезал он, не вполне понятно всерьез или в шутку, подхватил ее на руки и сел на постели вместе с ней. Они вновь невольно сцепились в горячем поцелуе, тут же ласкаясь и загораясь новой страстью. Насытиться друг другом все никак не получалось. Может быть, пытались наверстывать те годы, что могли быть вместе и все же не были? А еще Кристина вдруг со страхом подумала… Что если он испытывает то же, что она? Что если ему тоже ни с кем не было так хорошо, как с ней? Эти безумные и опасные мысли тут же омрачили другие… «Ты в курсе, что он здесь довольно часто бывает? Каждый раз с разной красоткой… Любит разнообразие, так сказать… Вижу, что ты не из тех, кто ищет приключений на одну ночь… к тому же таких своеобразных. Так что мой тебе совет — держаться от него подальше». Слова той вульгарной дамочки из бильярдной все же надежно отпечатались в сознании, и сейчас от них скрутило живот страхом, и по позвоночнику прошел озноб. Да ведь она и сама прекрасно знала, кто такой Лука, что он любит, какие игры предпочитает, как больно умеет бить в спину, когда ты уже готова всю себя отдать…

— Что с тобой? — насторожился он, видимо, почувствовав перемену в ее настроении.

— Ничего, — коротко мотнула головой она.

— Нам еще о многом предстоит поговорить, Кристина… Но пока что давай насладимся моментом… — Теплые мужские ладони ласково легли на щеки, притянули, переместились на шею, губы коснулись лба… Так приятно, нежно, заботливо…

— Хорошо… — Девушка заставила себя улыбнуться и поцеловала Луку в шею. Тревога никуда не уходила, но всю эту идиллию действительно не хотелось портить.

— Пойдем… — Он встал и тут же подхватил ее на руки. Кристина тихонько вскрикнула от неожиданности, но обвила его шею, в предвкушении закусив губу. Для всяких подобных акробатических экспериментов номер и правда был маловат, поэтому они с трудом протиснулись в тесную ванную, включили воду и забрались под душ.

Да, почему бы не забыться вновь, наслаждаясь этими сладкими моментами с ним? Перед некоторыми мужчинами действительно невозможно устоять, даже если знаешь, что завтрашний день с ними сулит неизвестность…

Глава 9

Кристина еле вытянула себя из сладкого сна, потянулась и открыла один глаз. Боже, сколько времени? Сейчас еще воскресенье или уже понедельник? Взгляд уперся в обнаженное мускулистое плечо. На губах тут же расцвела улыбочка, а на щеках вспыхнул румянец. Не смогла сдержаться и тихонько потерлась о него носом. Мужчина не шелохнулся — только мерно дышал, чуть посапывая. Не захотелось его будить. Девушка тихонько перекатилась на другой край постели, встала и, натянув шелковый халатик, отправилась умываться и принимать душ. Пока мыла голову и намыливалась душистым гелем, постоянно ловила себя на мысли, что мечтательно и беззаботно улыбается. Может, и понимала, что все это, будто волшебный сон, может исчезнуть с наступлением утра реальности, но сейчас ей было хорошо и плевать на голос разума…

Ставший уже привычным контрастный душ взбодрил и развеял последние следы сомнений. Оживленная и прекрасная, словно только что родившаяся из морской пены богиня любви и красоты, она растерлась мягким полотенцем, почистила зубы, умылась и, распрямившись, вздрогнула, увидев этого мужчину из сна прямо у себя за спиной в зеркале — здоровенного, возбужденного, красивого, хищно улыбающегося и пугающе реального. К визуальным эффектам тут же присоединились тактильные. Горячее крепкое мускулистое тело прижалось сзади, сильные руки опутали болезненно-крепкими объятьями, бесстыдно лаская груди и проникая между ног. Каменный член прижался к спине над ягодицами, лицо зарылось в ее волосах, рот требовательно впился в шею. Черт… брал ее, как всегда, без спроса, как принадлежащую ему собственность… И самое удивительное, что на него реакция всегда была мгновенной — жар, сердцебиение, сбившееся дыхание и сладкий спазм между ног, требующий немедленной разрядки.

Бесцеремонно, словно куклу, Лука приподнял ее над полом, обхватив рукой за бедра. Отставил дальше от широкой мраморной столешницы, в которую была вделана раковина, заставил наклониться, выпячивая женскую попку себе навстречу. Одним движением ноги развел в стороны ее колени. Стиснул и потянул волосы на затылке, вынуждая смотреть в зеркало на них обоих. Мужские пальцы прошлись по тут же сжавшимся в крепкие столбики соскам, стиснули, потянули, покрутили, легонько шлепнули по одной груди, затем по другой, перебивая вкус от испытанных ощущений, чтобы напоить им снова… Член требовательно толкнулся в пока еще сухую щелку, рука легла на лобок, парой уверенных движений раздвигая губки и добираясь до клитора. Член нетерпеливо толкнулся еще раз, еще и еще, легкие круговые движения на клиторе и пощипывания сосков продолжились, мигом лишив возможности соображать. Еще толчок — и полное погружение в