Тихое убийство. Инфекция как орудие преступления - Алексей Ракитин

новые госпитализации, пошла "вторая волна" заболевших, совершенно необъяснимая для ситуации, связанной с однократным выбросом в начале месяца. Если первую вспышку ещё можно было связывать с какими-то случайными или природными факторами — хотя и там имелись настораживающие моменты! — то повторная заставила органы власти по-настоящему встревожиться. На этом этапе ответственные лица, непосредственно наблюдавшие за развитием ситуации (Бургасов и Никифоров), а также руководство союзного и областного КГБ заподозрило чью-то умышленную подрывную работу. Разумеется, не осталась без должного внимания и апрельская передача "Голоса Америки" с рассказом об "утечке" сибирской язвы из военного городка. То, что американцы держали ушки на макушке и деятельно подталкивали общественное мнение в Советском Союзе во вполне определенном направлении, убеждало в том, что для них желательна именно всеобщая убежденность в виновности военных.

Ну, а раз американцы хотят убедить всех в некоей аварии на территории Свердловска-19, стало быть, советскому государственному руководству надлежит с максимальной убедительностью продолжать бороться с инфекционной вспышкой, обусловленной естественной причиной. К концу апреля узкий круг осведомленных уже пребывал в убежденности, что вспышка неестественная, но сообщить о подобном общественности было невозможно. Поэтому посты милиции на въездах в город с южных направлений проверяли автотранспорт и сжигали всё мясо — как парное, так и консервированное — а Комитет госбезопасности раскапывал скотомогильники, устроенные ОблСЭС, и пересчитывал туши животных по головам. Фактически КГБ занимался мистификацией, но объектом её являлся вовсе не иностранный противник, а горожане, которых следовало убедить в том, что «сибирка» имеет естественное происхождение и сомнений в этом у ответственных инстанций нет и быть не может.

С этой же целью внутри самого Комитета распространялись и поддерживались слухи о том, что истинная причина аномальной вспышки известна и она связана со Свердловском-19. Выше упоминалось о рассказе Миронюка, заместителя начальника Особого отдела по УрВО, в котором тот повествовал про снятый фильтр и пр. — а такого рода россказней и их интерпретаций ходило и ходит по умам множество. Они, разумеется, имели под собой определенную основу — ею являлась целенаправленная дезинформация, распространявшаяся в том числе и среди сотрудников областного УКГБ.

Руководители некоторых иностранных спецслужб в 1979 г. Слева направо: Стэнсфилд Тёрнер, глава ЦРУ США; Исхак Хови, руководитель израильской разведки «Моссад»; Чжао Цанби, Министр общественной безопасности КНР.

Высшее государственное руководство, получив по линии КГБ сообщение о предполагаемой диверсии с использованием биологического оружия на территории страны, довольно точно вычислило чего же добивался своими действиями невидимый противник. И разумеется, не стало делать то, чего этот противник ждал. Военная вакцина против сибирской язвы для массового прививания населения не использовалась, свердловский аэропорт и ж/дорожный узел свою работу не прекращали, город не закрывался, военные госпиталя не разворачивались. То есть той чрезвычайщины, спровоцировать которую рассчитывал "Инициатор Задания", не случилось. Когда в конце апреля в развитии эпидемии наступила новая пауза, организаторы диверсии посчитали нужным вновь подстегнуть процесс.

Во время майских праздников "Подкладыватели" вновь разложили контейнеры и тем запустили очередную волну заражений. Ранее автор выделил в мае по меньшей мере 3 таких волны — 2 в начале месяца и не менее 1-й во второй половине, но с большой вероятностью, можно предполагать, что в начале мая имело место одна волна. Просто контейнеры в силу неких причин активировались в различное время.

С каждым разом результативность контейнеров объективно понижалась, что было обусловлено неуклонным возрастанием вакцинированного населения как в абсолютных цифрах, так и в процентом соотношении к общему числу жителей района.

Последняя волна была запущена, по-видимому, в июне, после чего «Инициатор Задания» отказался от продолжения операции, поскольку понял, что эффективность новых вбросов бактерий неуклонно снижается и подтолкнуть городские власти к желаемым мероприятиям уже не получится. В этом месте кто-то может спросить: а для чего «Инициатор Задания» ограничивал себя Чкаловским районом? Дал бы команду осуществить вброс в центре города, где-нибудь на улице Вайнера или в районе Площади 1905 года — и вот тут бы городские власти забегали! Однако следует понимать, что подобное расширение очага поражения полностью разрушало легенду про «аварию в военном городке». А ведь именно под эту легенду делалась имитация «инфекционного следа», да и «Голос Америки» с самого начала называл советских военных виновными в происходившем! Если бы в мае или июне начались массовые заболевания где-нибудь во Втузгородке (то есть явно севернее Чкаловского района), то тут даже самые простодушные обладатели «уральского ума» заподозрили бы неладное!

«Инициатор Задания» не ставил перед собой цель убить как можно больше людей. Именно по этой причине «инфекционный след» надлежало направить в сторону Свердловской области, т. е. на юг, а не на север. Гибель свердловчан допускалась и даже расценивалась «Инициатором Задания» как своего рода неизбежные издержки, но самоцелью не являлась. Диверсионный акт преследовал совсем иные задачи, о чём достаточно было сказано в своём месте, и гибель горожан являлась лишь инструментом их достижения. Как говорится, ничего личного…

Достиг ли «Инициатор Задания» поставленных целей? Определенно нет! Советская система показала в той обстановке свои лучшие свойства: управляемость, стрессоустойчивость, способность в кратчайшие мобилизовать ресурсы, необходимые для решения возникших вызовов. Ещё раз повторю то, что отмечал ранее — все лица, ответственные за решение возникших проблем, оказались адекватны поставленным задачам. Это и врачи, и военнослужащие, и работники партийно-государственного аппарата. Можно по-разному относиться к Борису Николаевичу Ельцину, но нельзя не признавать его личную заслугу в той большой и успешной работе, что была проведена под его руководством в городе.

Тема нарушения Советским Союзом «Конвенции о запрещении биологического оружия» оказалась быстро девальвирована. Новые драматические события заслонили трагедию закрытого от мира Свердловска — в конце 1979 г. советские войска вошли в Афганистан, в ответ последовал бойкот рядом стран Олимпиады в Москве. Через несколько лет, 1 сентября 1983 г. южнокорейский «Боинг» был сбит неподалёку от Сахалина, а в апреле 1986 г. зычно, на всю Европу, громыхнула Чернобыльская АЭС. Одновременно с этим катилась череда радиационных аварий в советском военно-морском флоте, а разного рода оппоненты советского строя на протяжении 1980-х гг. соревновались друг с другом в попытках угонов самолётов «Аэрофлота», одна экзотичнее другой. Руководители идеологической войны на Западе имели столько поводов для обоснованной критики СССР, что вспоминать непонятные события апреля — июня 1979 г. в столице Урала было попросту незачем.

Во второй половине 1980-х гг. началась пресловутая Перестройка с большой буквы, власть в Советском Союзе одномоментно ослабела, поглупела и приобрела выражение лица Раисы Максимовны Горбачёвой. В этой обстановке пенять Советскому Союзу трагедией 1979 г. было очевидно излишним — руководство страны, уподобившееся малолетнему йододефицитному дегенерату, само спешило каяться во всём: в депортациях народов, в Катынском расстреле, в Пакте Молотова-Риббентропа и т. д.,