Теософические архивы (сборник) - Елена Блаватская

Мы не чувствуем себя достаточно компетентными, чтобы обсуждать достоинства или недостатки этого специфического сна. Его интерпретацию можно благополучно оставить Даниилам от физиологии, которые, подобно У. А. Хаммонду, доктору медицины из Нью-Йорка, объясняют сновидения и сомнамбулизм как результат возбужденного состояния спинного мозга. Он может быть бессмысленным, случайным сном, вызванным взаимодействием мыслей, которые механически занимают мозг в течение сна:

Когда рассудок угасает,И разум лишь едва мерцает, —Причудливо расцветит ночьИгры воображенья дочь…

– когда наши мысленные действия продолжают совершаться независимо от наших сознательных желаний.

Наши физические чувства – это агенты, при помощи которых астральный дух, или «нечто сознающее» внутри нас, получает посредством контакта с внешним миром знание о фактическом существовании; тогда как духовные чувства астрального человека являются посредниками, «телеграфными проводами», через которые он поддерживает связь со своими высшими принципами и получает от них способность ясного и зрительного восприятия царств невидимого мира.[784] Буддийская философия утверждает, что благодаря практике дхиан можно достигнуть «просветленного состояния ума, проявляющего себя в непосредственном восприятии священной истины, так, что, открывая Писания (или вообще любую книгу?), их истинное значение сразу же вспыхивает в сердце».[785]

Однако если в первом случае вышеприведенный сон был бессмысленным, то в трех последующих случаях он мог быть повторен благодаря внезапному пробуждению той части мозга, которой он был обусловлен, поскольку во время сновидений или в сомнамбулическом состоянии мозг спит лишь частично и пробуждается к деятельности под воздействием внешних чувств, вызванных некой особой причиной: произнесенное слово, мысль или картина, запавшая в латентном состоянии в одну из клеток памяти и пробудившаяся от внезапного звука падающего камня, мгновенно порождает у дремлющего человека видение кирпичных стен, и т. д. Когда человек внезапно пугается во сне, при этом полностью не пробуждаясь, он не начинает и не заканчивает свой сон с одним этим простым звуком, частично его разбудившим, но часто переживает в своем сновидении длительную череду событий, сконцентрированных в узком отрезке времени, которое занимает этот звук, и приписываемый единственно этому звуку. Как правило, сновидения вызываются ассоциациями бодрствующего состояния, которое им предшествовало. Некоторые из них производят такое впечатление, что малейшая идея, касающаяся какого-либо предмета, связанного с определенным сновидением, может вызвать его повторение годами позже.

Тартини, знаменитый итальянский скрипач, создал свою «Дьявольскую сонату» под впечатлением своего сновидения. Во сне он увидел дьявола, явившегося перед ним и предложившего ему испытать искусство игры на его собственной, личной скрипке, принесенной им прямо из адских обителей; Тартини принял вызов. Когда он проснулся, мелодия «Дьявольской сонаты» столь живо запечатлелась в его уме, что он тут же записал ее; но когда он приблизился к ее финалу, все дальнейшие воспоминания внезапно оборвались, и он должен был отложить в сторону неоконченное музыкальное произведение. Двумя годами позже ему приснилось то же самое, и в нем он попытался заставить себя вспомнить финал при пробуждении. Сон повторился из-за того, что слепой уличный музыкант играл на своем инструменте под его окном.

Сходным образом Колридж написал во сне свою поэму «Кублай-хан». Проснувшись, он обнаружил знаменитые ныне строки столь сильно врезавшимися в свой разум, что он тут же записал их. Причиной этого сна было то, что поэт заснул в своем кресле, прочитав следующие строки из «Странствия» Пёрча: «Здесь Кублай-хан приказал построить дворец… окруженный стеной».

Популярную веру в то, что среди большого количества бессмысленных снов есть и такие, в которых часто содержатся предсказания о будущих событиях, разделяют и многие широко образованные люди, но не наука. И все же существуют бесчисленные хорошо документированные примеры сновидений, которые были подтверждены последующими событиями, и которые, таким образом, могут быть названы пророческими. Сочинения греческих и латинских классиков пестрят сообщениями о знаменитых сновидениях, некоторые из которых стали историческими. Вера в духовную природу сновидения была столь же широко распространена среди языческих философов, как и среди христианских отцов церкви; вера в предсказания и толкования снов (онейромантия) вовсе не ограничивалась языческими народами Азии, поскольку ими наполнена сама Библия. Вот что говорит о таких предсказаниях, видениях и пророческих снах великий современный каббалист Элифас Леви:[786]

«Сомнамбулизм, предчувствия и ясновидение – это лишь случайная или унаследованная предрасположенность видеть сновидение и пробуждаться во время произвольного, специально вызванного, или же естественного сна; т. е. воспринимать [и интуитивно постигать] аналогичные отражения астрального света… Атрибуты и инструменты для предсказаний – это просто средства для установления [магнетической] связи между предсказателем и тем, кто просит у него совета; они служат для того, чтобы фиксировать и концентрировать две воли [одинаково направленные] на одном и том же знаке или предмете; странные, сложные, движущиеся фигуры помогают собрать отражения астрального флюида. Таким образом, человек может иногда видеть в кофейной гуще или в облаках, в белке яйца и т. д. фантастические формы, существующие лишь в транслюциде [или воображении ясновидящего]. Видение в воде порождается усталостью ослепленного ярким светом оптического нерва, которая приводит к передаче его функций транслюциду и созданию церебральной иллюзии, заставляющей простые отражения астрального света выглядеть как реальные образы. Поэтому, для такого рода предсказаний наиболее подходят люди с нервным темпераментом, со слабым зрением и живым воображением, лучше всего приспособлены к нему дети. Но никоим образом не следует неправильно интерпретировать природу той функции, которую мы приписываем воображению в искусстве предсказания. Несомненно, мы видим посредством нашего воображения, и это является естественным аспектом данного чуда; но мы видим действительные и подлинные вещи, и именно в этом заключается чудо данного природного феномена. За подтверждением сказанного нами мы обращаемся к свидетельству всех адептов…»

Циклическое движение

Перевод – О. Колесников

Дайте же этому великому миру кружиться по грохочущим желобам перемен.

Теннисон

Вчерашняя цель – это исходный пункт для завтра.

Карлейль

Величайший мистик восемнадцатого века, ревностный последователь Якоба Бёме – Луи-Клод де Сен-Мартен – в последние годы жизни часто говорил: «Мне бы очень хотелось познакомиться с теми, кто угадывает истины, ибо только такие люди – живые». Эта фраза подразумевает то, что, кроме ограниченного круга существовавших в каждом веке мистиков, людей, наделенных верным психическим чутьем, в конце прошлого столетия все же было меньше, чем теперь. И действительно, тогда были годы, отмеченные душевной слепотой и недостатком интеллекта. Во время этого века хаотическая тьма и вавилонское столпотворение в отношении духовных предметов как никогда прежде царили в людских умах, переполненных заурядными научными познаниями, которые совершенно утвердились в массах. В целом отсутствие духовного восприятия не ограничивалось «Сорока Бессмертными»,[787] равно как и их менее претенциозными европейскими коллегами, однако почти все общественные классы заразились хронической болезнью под названием скептицизм и отрицание всего, кроме материи.

В последней четверти каждого века на запад периодически отправлялись посланники – с тех пор как тайные обряды (мистерии), единственные, имевшие ключи к секретам природы, были уничтожены в Европе языческими и христианскими завоевателями. И на этот раз все оказалось безуспешным. Феноменальные возможности Сен-Жермену и Калиостро приписывались только в модных романах – чтобы их имена остались в энциклопедиях для недальновидных, а, по нашему мнению, для более трезвых умов грядущих поколений, как имена обычных, но очень ловких шарлатанов.

Единственного человека, чьи силы и знания можно легко проверить при помощи точной науки, и тем самым установить прочную связь между физикой и метафизикой – Фридриха Антона Месмера – с научной арены Европы во всеуслышание называли величайшим «школяром-неучем» во всем, что касалось духовных предметов. Почти на целое столетие, а именно: с 1770 по 1870, на западное полушарие спустилась кромешная духовная тьма, и она установилась так, словно намеревалась надолго остаться среди образованных обществ.