Эльмира Нетесова Мгновенья вечности - Эльмира Нетесова

— Отец! Тебе бы отдохнуть! Сколько лет без отпуска работаешь? — напомнил Яков.

— Ни времени, ни денег нет на круиз вокруг Европы. Была б такая возможность, махнули бы с тобой! Да держат за руки дела. Сазонов называет их мелкотой, «блохами», но нет ничего важнее их,— вздохнул Илья Иванович трудно.

Шли дни, недели, месяцы. Казалось, ничего не изменилось в жизни Терехиных. Рос Степка, каждое утро уходили на работу мужчины. А, возвращаясь вечером, обсуждали каждый прошедший день.

— Отец, завтра Степка идет в школу! Сам его поведешь или мать? — спросил Яков.

— А ты чем займешься?

— Пойду к Черновым. Не могу взять в толк, кому они помешали? Тихие, спокойные люди. Жили обособлено, ни друзей, ни врагов не имели. Кто мог их поджечь? Кому такое взбрело в голову? — недоумевал Яшка.

— Почему думаешь на поджог?

— Пожарные инспекторы так сказали.

— Предположили?

— Нет! Уверены. Завтра официально подтвердят.

— Сколько лет они в поселке живут? Узнавал? А может, помнишь?

— Они из беженцев. Лет пять, как с Кавказа переехали. На работе к ним никаких замечаний, с соседями все путем. Только на ноги стали подниматься. Мечтали дом обложить кирпичом и не успели. Все дотла сгорело. Сами еле успели выскочить из постелей, кто в чем был. Огонь со всех четырех углов подступил. Такое при замыкании не бывает. Среди ночи пожар вспыхнул. Никакой грозы, ни огонька в доме не было.

— А сами что говорят? — перебил Илья Иваныч.

— Говорить пока не могут. Голосят так, что больно смотреть и слушать. Хорошо соседи приютили на время. Как дальше будут, ума не приложу. Наши поселковые собирают для них вещи и деньги. Короче, кто что может. А Черновы растерялись, оно понятно, на дворе уже осень, как и где перезимуют люди? Ведь все сгорело.

— Сынок! Понятно, что потеря большая, но главное, что сами живы. И к счастью, как я слышал, никто всерьез не пострадал, и даже в больницу за помощью не обращались.

— Их родители жалеют, что живы остались.

— Это на первых порах! Погоди, немного схлынет горе! Дай людям в себя придти. Их не стоит уговаривать. Почти все беженцы приезжают голыми. Потом все со временем приобретают. Так и эти, оперятся заново. Но поджигателей найти надо и дать по рукам круто, чтоб впредь неповадно было разбойничать. Свои иль чужие такое отмочили, щадить нельзя! — говорил человек убежденно.

— Если чужие подпалили, они не могли остаться незамеченными. Кто-то их обязательно видел. Кому-то бросились в глаза приезжие. Своих кавказцев знаем каждого наперечет. Эти не способны на такое! — говорил Яков.

— Ни за кого не ручайся. Все проверь, если хочешь знать правду. Конечно, не везли они с собой бензин, купили на ближайшей заправочной.

— А если свои поселковые подожгли?

— Возможно. Надо внимательно осмотреть пепелище. Никто не уходит, не наследив,— загадочно глянул человек на Яшку.

— Там пожарники все истоптали, кто только не побывал на пепелище, по-моему, весь поселок отметился,— ответил Яков.

— А ты ничего не заметил?

— Я не ты! Мне не дано! — признался парень и попросил:

— Все равно тебя подключат к делу. Помоги, пожалуйста. У меня уже все мозги наизнанку вывернулись, а конкретно ничего не получается.

— Сначала нужно говорить с погорельцами. А уж потом из информации делать выводы.

— Три дня прошли после пожара...

— Что ж медлишь? Спешить нужно! — сдвинул брови Илья Иванович, строго оглядев сына.

Глава 6. ГАСТРОЛЕРЫ

Труднее всего доставалось райотделу милиции с переселенцами, приехавшими в поселок отовсюду: с Кавказа и Молдавии, с Украины и Прибалтики, из Средней Азии. Многим из них предлагался переезд в деревни, в готовые дома, с огородами и садами. Но желающих стать фермерами, хозяевами на земле, оказалось мало. Люди старались остаться в городе или поселке городского типа, поближе к цивилизации, к институтам, университетам и академиям, куда можно устроить детей. Это неважно, что многие из них прожили жизнь в артелях и колхозах. Уехав оттуда, вычеркнули из памяти прошлое и на новом месте старались побыстрее наверстать упущенное.

Далеко ни все переселенцы знали друг друга. Лишь немногие имели родню на Смоленщине. О прежнем месте жительства говорили очень плохо. Но не хватались за любую работу, интересовались условиями, заработками. Иные откровенно морщились:

— А я там у себя даже больше получал. И дом оставил. Здесь какую-то халупу предлагают,— говорили иные через губу.

Многие из поселка уехали в город. Тут им не понравилось. Семья Черновых не хвалила и не ругала прежнее место жительства. Все четверо молча всматривались и вслушивались в разговоры окружающих. Их быстрее других вселили в просторный деревянный дом, пожелав удач, посоветовали обживаться и привыкать.

Утром Илья Иванович вместе с Яшкой пошли на пожарище. Яков, оглядевшись, присел перекурить. А криминалист метр за метром осматривал погорелище. Он хмурился, что-то тихо бурчал под нос, кого-то ругал. А потом указал сыну на пластмассовую канистру, валявшуюся неподалеку, поднял аккуратно, поставил рядом с сыном.

— Первый улов есть! — сказал гордо.

Потом поднял из пепла зажигалку. Завернул ее, спрятал в карман. Яков устал наблюдать за отцом. Тот копался в пепле, но больше ничего не нашел.

— Пошли к Черновым! — позвал за собою сына, прихватив канистру.

Переселенцев Терехины разыскали быстро. Соседи выделили им одну из комнат в своем доме и сказали, что все Черновы в сборе, пока никто никуда не ушел. Сам глава семьи, завидев Илью Ивановича, встал навстречу, поздоровался и, растеряно оглядевшись, предложил присесть.

— Побеседовать нужно, Антон Сергеевич! — предложил криминалист, оглядев семью.

Яшка заинтересовался дочерью Чернова. Светлане было не более семнадцати лет. Девушка и впрямь показалась человеку очень красивой.

— Ищите женщину! — вспомнилась французская пословица, и участковый уже был уверен, что какой-то джигит с Кавказа, получив отказ девчонки, решил отомстить ей и поджог дом, чтоб никому не досталась эта распускающаяся роза.

Рядом со Светланой сидел ее брат, шестнадцатилетний Давид, и хозяйка, еще молодая женщина, представившаяся Юлей.

— Антон Сергеевич, где жили вы до переезда к нам? — спросил Илья Иванович.

— В Грузии, а точнее, в Аджарии, в селении Цихидзыри. Оттуда уехали в Россию.

— Сколько лет там прожили?

— Года три, не больше. А до того — в Тбилиси, в Кутаиси. Все искали постоянный угол. Но никак не везло.

— С чем?

— Работы не было. А без заработка как жить? Никаких условий не имели. Годами сидели без света, без газа. Да что там говорить, намучились так, что свет не мил стал. Если б ни соседи, а люди там очень хорошие, давно б мы сдохли.

— Ты о школах расскажи! — напомнила дочь.

— С этим и вовсе крышка. Гамсахурдия все русские школы закрыл. Все факультеты, где преподавание шло на русском языке, тоже были упразднены. А русских студентов выкинули с обучения, прогнали. Так и сказали, что из-за десятка иностранцев не будут содержать целый штат преподавателей. Тоже и в школе. На работу без знания грузинского языка не брали. Что хочешь, то и делай. Тогда многие наши уехали из Грузии. Кто куда разбежались.

Повезло тем, у кого были родные. У нас не имелось, ехать стало некуда. Кому нужны? Хоть ложись и помирай. Сколько людей от голода поумирало. Уехать из Грузии хотели многие, но не имели денег на дорогу. А тут еще война с Чечней! На дороге грабили, брали в заложники, убивали, отнимали последнее. Сколько там русаков полегло, без счета. И мы сидели, как мыши в норе. Не знали, что с нами будет завтра? Кто нас убьет, грузины или чеченцы? Умирать было страшно, а и жить не легко! — продохнул хозяин колючий ком, застрявший в горле.

— Мы ждали, когда откроется хоть малейшая возможность выехать в Россию. Ведь ни почта, ни телефон не работали. Жили, как в пещере! — продолжил Давид.

— Не жалеете, что покинули Грузию? — глянул Яков на Светлану.

— До сих пор не верилось, что спаслись. Хотя беда и здесь достала,— опустила голову девушка.

— Скажите, кого вы подозреваете в поджоге? Кто мог решиться на такое? — спросил Илья Иванович хозяина семьи.

— Даже не знаю! Нет у вас врагов! Ни в Грузии, ни тут. Ума не приложу,— пожал плечами человек.

— Постарайтесь вспомнить. Помогите себе. Ведь без информации мы не сможем найти виновных и наказать их. Где гарантии, что преступник не повторит поджог? Сами себя подвергнете риску на будущее. Или не хотите жить спокойно? — следил за Светланой Яков, но та сидела тихо, не дрогнув ни одной клеткой.

— Жаль, что не можете помочь! — вздохнул Илья Иванович и спросил:

— Где работали здесь?

— Я таксовал! Жена закройщик в ателье, дочь выучилась на парикмахера, сын на заправочной станции. Но теперь не знаем, что делать? Ведь без крыши остались.