Интервенция - Алексей Щербаков

– Знаешь, я тут подумала: а вы, ребята, сдается мне, очень круто попали…

Облизнулись каменные львы

В Смольном Васька заявила, что хочет спать, а Джекоба беспокоили разные мысли. В таких случаях журналист предпочитал шататься по коридорам – благо они здесь были длинные. Он перемещался по ним, пытаясь разобраться в хаосе, который царил в его мозгах. Правда, на этот раз прогулка по коридорам не помогла. Как был хаос, так он никуда и не делся.

Джекоб сам не заметил, как оказался возле помещения пресс-центра. Сюда в последнее время мало кто заглядывал. Связи не было, информацией работники армейской пресс-службы делились сквозь зубы – да и кому нужна информация, если нет связи, а следовательно – ценных указаний от редакторов? Да и, честно говоря, подавляющее большинство работников прессы мечтало лишь об одном – рвануть отсюда любыми способами. Да вот как рвануть? Самолеты больше не прилетали, несмотря на то что погода была прекрасной. А пытаться пробраться по суше было очень страшно. Всем уже было понятно, что тут не голливудский фильм, в котором любые приключения заканчиваются хорошо. То есть если и голливудский фильм, то в жанре «хоррор», где чем дальше, тем страшнее.

Так что делать в пресс-центре было совсем нечего. Когда туда заглянул Джекоб, то в углу возле компьютера сидела одна Анни – в обществе бутылки «Джонни Уокера» с черной этикеткой. Сосуд был наполовину пуст – и, судя по тому, что на столе не наблюдалось сока или тоника, пропагандистка-феминистка глушила шестидесятиградусное ячменное пойло по-русски – в чистом виде. Правда, вроде бы у русских пить, как они говорят, «в одну харю» считается последним делом. Так поступают только уж совсем горькие пьяницы.

– Привет, Джекоб, – ухмыльнулась она. – Будешь?

Не дожидаясь ответа, она достала второй стакан.

Журналист налил себе.

– Какие новости? – задал он ненужный вопрос.

– Какие? – Анни горько усмехнулась. – Не покладая рук выполняем приказ. Втюхиваем солдатам про страшные тайные разработки русских, про фанатичных генералов КГБ, которые не смирились с поражением в холодной войне и вынашивали планы реванша…

– А ты в это не веришь?

– Слушай, я что, похожа на полную дуру? Я, между прочим, по образованию социолог. И в колледже занималась глобальными тенденциями развития общества. У меня даже статьи по этому поводу выходили в серьезных журналах. Так что я прекрасно понимаю – подобных технологических разрывов быть не может ни при каких раскладах. В конце Второй мировой мы создали атомную бомбу – вскоре русские ее создали тоже. Ну, пусть даже украли у нас секрет. Неважно. А тут что получается – в стране с развалившейся экономикой русские придумали нечто, принцип чего мы даже понять не можем. На черта тогда мы вбухали столько денег в ЦРУ и прочих многочисленных шпионов? Чем они занимались все эти годы? И ведь это все понимают, кроме самых тупых. Солдаты нам чуть ли в лицо не смеются. А иногда и смеются.

– Ну да, я слышал, что они прозвали пропагандистов «сказочниками». А что, генерал этого не понимает?

– Кто ж его знает? Я думаю, понимает. Но сам знаешь… Военные – люди конкретные. Куда проще полагать, что все находится в пределах известного. Генералы не любят задумываться над глобальными проблемами. Потому что иначе-то что делать? Идти и вешаться? Вот генерал Адамс вбил в себе в голову, что это просто новые технологии. Мол, возможно, такое есть и у нас, просто строго засекречено. Хотя секреты могли быть только у коммунистов. Или у нацистов. А при демократии кто-нибудь в любом случае решит сделать бизнес на торговле этими секретами.

Анни глотнула еще. Она была в том состоянии, когда человеку хочется поговорить. Американцы в таких случаях идут к психоаналитику. Но Анни для этого была слишком умной. Видимо, методом проб и ошибок она пришла к русскому варианту решения подобных проблем.

Как оказалось, отдыхала Анни в полный рост – и спиртным ее отдых не ограничивался. Она достала из портсигара два джойнта[60] старинного вида и протянула один Джекобу.

Журналист вообще-то не любил марихуану. По чисто профессиональным причинам: он не мог работать в укуренном виде – мысли разбегались, как тараканы. А журналисты, как известно, не отдыхают. Как-то Джекоб, курнув «травки» в каком-то нью-йоркском клубе, вернулся домой и сел за компьютер – к утру нужно было сдать материал. Написав два абзаца, он стал править стиль… Эстет тоже нашелся. До утра правил. А статью в итоге так и не написал. В общем, с марихуаной Джекоб не дружил. Однако сейчас он с готовностью поджег джойнт и втянул в себя пряный дым. Травка была что надо – очень скоро мир вокруг изменился и мозги закрутились по-другому.

Тут к нему обратилась Анни:

– Джекоб, вот ты, как я заметила, самый сообразительный из всей банды представителей массмедиа. Вот что ты обо всем этом думаешь?

Хиппи говорили, что марихуана расширяет сознание, и в чем-то они были правы. «Травка» расшибает некие перегородки в мозгах, позволяет мысли гулять в таких местах, куда в трезвом сознании она забрести не осмелится. Неудивительно, что знаменитый писатель Эдгар По баловался наркотиками. Как и один хороший приятель Джекоба, разбогатевший на разработке дизайна компьютерных игр. Он сочинял всю эту лабуду по укурке – и такое в них наворачивал, что геймеры визжали от восторга и расхватывали эти самые игры как бигмаки.

Вот и у Джекоба фантазия пошла галопом. Все необъяснимое, случившееся в последнее время, как-то очень хорошо улеглось в общую картину.

– Если рассуждать логически… Местной технологией это не пахнет, ты права. Но тогда что остается предположить? Что это не наша, не земная технология. Кстати, ребята из разведки вроде бы эту тему отрабатывали. Но им она по какой-то причине не понравилась.

Джекоб глотнул «Джонни Уокера». Виски, наложенное сверху на марихуану, дало интересный эффект. Мысли стали необычно четкими, приобрели чуть ли не осязаемый вид. Казалось, их можно было потрогать.

– А если вот так разобраться, – продолжал он. – Город, по сути, стоит бесхозный. Но, с другой стороны, это не пустыня, где все нужно создавать заново. Тут много чего валяется… Ценного. Допустим, некие пришельцы создали здесь свою базу. А тут мы явились. Им это нужно? Им это не нужно. Они решили нас выкурить.

Анни посмотрела на Джекоба с интересом. Поскольку она тоже покурила, идея не казалась ей бредом. С «травки» ничего бредом не кажется.

– Забавно. Но почему они действуют так странно?

Фантазия у журналиста уже неслась на всех парах.

– А как? Они должны, как в голливудских фильмах, летать на тарелках и жечь нас какими-то лучами? А… Я вот читал в юности фантастическую книжку. Там наши прилетели на Марс. А местные жители изводили пришельцев куда заковыристее, причем разными способами, каждый раз новыми. Наши даже не могли сообразить, что вообще происходит[61]. Тарелки с лучами – это для публики. Они хитрее. А в нашем случае пришельцы собрали оружие из, так сказать, подручных материалов… Разве не может быть таких технологий?

Анни слушала с возрастающим интересом. Судя по всему, этот джойнт у нее был не первый. Да и выпила она куда больше.

Она подумала и выдала:

– Все логично. Кроме некоторых деталей. Ты, наверное, еще о них не слыхал. А мне рассказал это один парень. Он, кстати, тебя знает. Я тебе скажу – он из тех ребят, у которых шкура, как у быка. Таких всякими глупостями не проймешь. Они даже если черта встретят, то и ему морду начистят. Наверное, такие шли на Дальний Запад с фургонами.

* * *

…Тони находился в патруле, они контролировали улицу в центре города, рядом с огромным собором, купол которого виден отовсюду. Все было тихо. Огромные дома, в которых лишь изредка в окнах был виден тусклый отблеск свечки, черные улицы. С наступлением темноты местные жители предпочитали не высовываться из нор. Раньше боялись бандитов. Теперь, когда от уголовников город немного очистили, опасались уже патрулей. Оно и понятно. Солдаты стали какие-то малость дерганые. Днем еще туда-сюда, а ночью стреляли по всему, что движется. Сколько раз поднималась тревога, мчались на подмогу соседние патрули – а все потому, что какой-то придурок открыл огонь на поражение по пробегавшей мимо крысе… Тони и сам постоянно чувствовал какой-то холодок в затылке. Будто за тобой все время наблюдает множество не слишком-то дружелюбных глаз. И не просто наблюдают, а как бы оценивают – когда сподручнее ударить в спину. Но местные-то продолжали относиться к войскам НАТО нормально! Это не Иран, о котором Тони рассказывал сержант, там побывавший. В Иране особо рьяные мусульмане глядели волками и при свете дня. А в темноте, если зазеваешься, могли и пальнуть в спину из «калашникова», и скинуть на голову что-нибудь тяжелое, и кинуть откуда-нибудь гранату под ноги. И девка могла повести с собой, а потом ткнуть ножиком или подсыпать в выпивку отраву. Там на стенах чуть ли не каждую ночь появлялись надписи: «Янки, убирайтесь вон!» и «Аллах покарает американцев». Здесь же было все тихо. Вроде как. Но, по словам того же сержанта, так паскудно он не чувствовал себя нигде. И все это чувствовали. Недаром давно уже стало нормой выходить на патрулирование пьяными. А офицеры старательно делали вид, что этого не замечают. Обещание генерала Адамса навести дисциплину так и осталось заявлением для прессы. Никто и не пытался ее наводить. Все понимали, что на особо ярого сторонника дисциплины мог и кирпич свалиться. При таком количестве несчастных случаев в городе никто и разбираться не станет.