В теле дрища в военной школе аристо 2 - Андрей Борзов

ты убьёшь Кирилла, а потом покончишь с собой из-за чувства вины. Такой вариант меня тоже устраивает. Так даже лучше!

Глава 27

У меня рефлекторно выросли лезвия и уплотнился аурный щит. Кирилл прохрипел:

— Осторожно, он может ослепить!

— Заткнись! — В руке чёрного силуэта снова сверкнули старинные часы. Я ощутил странное колебание магии вокруг. — Некоторое время нас никто не будет слышать, так что можешь не сдерживаться, когда станешь молить о пощаде.

— Эх, знал бы ты, сколько раз я это слышал, — вздохнул я. — Но никому так и не удалось заставить меня умолять.

— А ты высокомерный, — хмыкнул тёмный силуэт. — Что ж, тогда посмотри на лицо того, кто сделает это.

На голове чёрного силуэта проступило лицо Светослава.

— Да я уже по часам понял, что это ты, можешь не стараться.

— Прояви почтение воину света!

— Слишком много пафоса, и вообще ты в зеркало себя видел? Ты же чёрный, как чернила!

— Заткнись!

— Фантазия закончилась?

— Ты просто ничего не понимаешь! Это новый взгляд на воина света! Современный вариант.

— Расскажешь это своему мозгоправу, пусть таблеток тебе пропишет.

— А-ха-ха-ха! — театрально рассмеялся Светослав. — И от кого я это слышу? От мага жизни, который даже царапину не может никому залечить!

— Не могу, и что?

— Ты неполноценный маг жизни!

— И что?

Светослав прошипел что-то невнятное и сурово посмотрел на меня:

— Покайся перед смертью: кто делал надписи с твоим именем над телами тех, кого я приговорил? Это были мои жертвы, кто посмел их осквернить?

Кажется, он совсем больной.

— Так, погоди, я не понял, — я даже рукой помахал. — Разве ты не собирался только что осквернять его тело моим именем?

— Мне — можно! Я другое! — гордо заявил Светослав.

А Кирилл при упоминании осквернения тела обратил ко мне лицо со слезящимися расфокусированными глазами и стал отползать.

— Так кто делал подписи? — опять спросил Светослав.

— Не прими это за предсмертное покаяние, но не знаю. И, кстати, с какой радости ты их приговорил?

Светослав задрал подбородок и пафосно сообщил:

— Когда я вас убью, больше никто не будет знать, что меня макали головой в унитаз!

— Это самая идиотская причина для убийства из всех, что я знаю.

— Нет, я лишь хочу очистить своё имя! Если никто не знает, то этого не было! А потом я верну Светловым былую славу и статус великого рода! Но тебя я убью с особым удовольствием, потому что бесишь! Весь такой уникальный бастард! Я вызываю тебя на поединок!

Я, конечно, отказываться не собирался, но любопытно было определить границы его безумия. И немного побесить: нервный противник — ошибающийся противник.

— А если я откажусь, отпустишь нас? — я чуть прикрывал веки, ожидая обещанного ослепления.

— Ни-за-что! — процедил Светослав.

— Принимаю поединок, — я метнулся вперёд, целя лезвием ему в горло.

От вспышки веки не защитили, глаза обожгло, и мне пришлось отскочить, разрывая дистанцию и ориентируясь на щупы телекинеза и слух. Для восстановления глаз регенерации требовалось несколько мгновений, и они могли стать фатальными.

Щупом телекинеза я ощутил движение в свою сторону и уклонился — плазменный меч просвистел мимо, опалив щёку. Ничего себе у него меч мощный — даже аурный щит не может его полностью сдержать. В следующий миг я уже начал различать тусклый свет и тени.

Вспышка!

В этот раз я был готов и подавил боль в глазах. Бах! — плечо врезалось в стенку туалета. Я понял, что это идеальный момент для атаки: я слеп, ограничен в маневренности, и отголоски грохота мешают слышать. И отскочил, надеясь на удачу.

Удача сработала: плазменный меч с треском прошил кабинку туалета.

— Тварь! — зарычал взбесившийся Светослав. — Стой! Не двигайся!

— Ах-ах, я не знал, что воин света в честном поединке нуждается в неподвижном противнике, — говоря это, я уже собирался отскочить.

Глаза, только приходящие в себя, снова опалило светом.

— Ублюдок! — Светослав срезал дверь кабинки в том месте, где я только что стоял. — Моли о пощаде!

Он фонтанировал эмоциями: чистая ярость. Эта ярость заставила его исполосовать мечом кабинки, прежде чем снова бросаться на меня с воплем:

— Я буду тебя пытать!

Глаза я больше не открывал — только пустая трата энергии на регенерацию. Телекинез позволял мне двигаться по обломкам туалетных кабинок.

Их хруст и скрип прекрасно выдавал движения Светослава. Я раз увернулся от его меча, второй. В ответ толкнул его в грудь щупом телекинеза, поднырнул под опаляющий меч и врезал под дых, мой шип врезался в его аурный щит и наткнулся на броню. Ещё бы чуть-чуть, и я пробил, но хрипящий Светослав отлетел в сторону. Судя по громкому «бам!» — прямиком в унитаз. Я бросился к нему, надеясь успеть ударить.

— Сдохни! — Плазменный меч опять опалил лицо, я едва успел отступить. — Сдохни! Сдохни бастард! Почему ты не хочешь сдохнуть?!

Светослав размахивал мечом, не подпуская меня, воздух шипел и пел, когда его рассекало плазменное лезвие. Вот ведь чокнутая мельница!

Но хоть он и был сумасшедшим, а драться с ним сложнее, чем с медведем восьмого ранга. Как тут говорят: бойтесь желаний, они могут исполниться, вот и мой желанный бой на пределе, расширяющий границы силы.

Я попытался обойти Светослава, оказавшегося на коленях возле унитаза, но движения его меча были слишком быстрыми, слишком сильными — они никогда не был настолько эффективным в бою, он словно стал другим человеком. Ни прямыми, ни обманными атаками, даже удлинив свои острые шипы на руках, мне не удалось до него добраться.

В замкнутом пространстве, да без нормального обзора с ним драться — так себе вариант. И мне не нравилось поле, которым он нас окружил, сейчас, с прикрытыми глазами, которые больше не болели, я ощущал его острее. Оно давило на меня.

Наконец Светослав смог подняться со скользкого пола и пнул унитаз.

— Не прощу, — прорычал он.

— Пожалей бедный унитаз, — попросил я и увернулся от его прыжка.

На этот раз Светослав вписался в стену, затрещала и посыпалась плитка. А я нащупал телекинезом и подхватил срезанную дверь кабинки и со всей силы вписал ему по морде. Следом пошла раковина. И ещё одна дверь. Светослав успешно их перемалывал. Даже с закрытыми глазами я ощущал, что движения у него слишком быстрые, несмотря на неадекватное состояние. Что-то здесь было не так. Кажется, что-то когда-то говорили об артефактах, замедляющих в определённой зоне всех, кроме владельца.

Наконец я швырнул ещё один кусок кабинки, прыгнул к выходу и будто нырнул в вязкий кисель. Воздух здесь был неестественно густым. Ну точно какое-то поле.

— Попался! — радостно воскликнул