В теле дрища в военной школе аристо 2 - Андрей Борзов

вас есть время, пожалуйста, посетите его ложу, — посыльный замер, не разгибая спину, ожидая моего ответа.

Шрам картинно вздохнул:

— Раз уж мы заговорили о ложах: у Тошайо довольно хорошее место. Если понравится вид, могу зарезервировать место рядом.

Я размышлял, что ответить, а посыльный, так и стоял в глубоком поклоне. Наконец, я решил:

— Передай твоему господину, что я скоро буду.

Едва дверь за ним закрылась, Шрам поднялся с дивана и, потянувшись, заметил:

— С ними, конечно, тяжеловато, но слово своё они держат. Ладно, пойду я. Если чего — звони.

* * *

Через двадцать минут я покинул строго охраняемую зону для бойцов и в сопровождении Тринадцатого вышел на галерею зрительской вип-зоны.

На нижнем этаже, под ногами у випов, располагалась зона для обычных зрителей, и там толпилось человек сто. Они заметили меня сквозь силовое ограждение, девицы восторженно завизжали, и толпа начала скандировать:

— Ужас! Кровавый Ужас!

Шагая вдоль прозрачной преграды, я помахал, приветствуя людей, но не особо прислушиваясь к их поздравлениям. Меня больше занимала причина приглашения сына посла Японии Тошайо.

Сквозь арку я попал в царство роскоши: мрамор, лепнина, кожаные диваны для отдыха, фонтан и даже небольшой водоём с рыбками. Некоторые входы на смотровые балконы охранялись людьми в защитной броне родовых цветов империи. Но я обратил внимание только на белых стражников Ветровых. Ну и ещё на гербы нескольких иностранных представителей.

Посланник Тошайо ожидал меня возле двери, охраняемой самураями, но я бы и по ним одним догадался, куда мне идти. Посланник поклонился и отворил передо мной дверь.

Оставив Тринадцатого с самураями, я зашёл в просторное помещение, которое даже как-то неловко было называть всего лишь ложей. Из неё открывался шикарный вид на арену, где здоровенный бугай сражался с миниатюрной блондинкой, но я лишь мазнул по бойцам взглядом и улыбнулся сидящему за столом Тошайо.

— Рад видеть тебя, Глеб-сан! — поприветствовал он меня и жестом пригласил присоединяться: на столе уже стояло десять небольших мисок, а стоящая рядом служанка в чёрном платье с белым передником держала наготове чайник.

— Тоже рад тебя видеть, — я устроился на пустой стул рядом с Тошайо и глянул на арену: блондинка, сформировав кнут из потоков ветра, хлестала им противника, а тот, прикрываясь земляным щитом, посылал в ответ острые земляные снаряды.

Служанка поставила передо мной чашку и налила нам ароматный чай.

Чай оказался довольно неплох. Порции сладостей были небольшими, но размер компенсировался количеством. Мне понравились коричневые и зелёные шарики на палочках.

— Что это? — я крутил последнюю.

— Данго, — улыбнулся Тошайо.

— Прости, что ничего тебе не оставил, — посмотрел на опустошённую мной мисочку.

— Ничего, Аяка ещё приготовит: она любит это делать.

— Она хорошо готовит, — похвалил я сестру Тошайо.

— Я передам ей твои слова, — кивнул Тошайо.

Я снова посмотрел на арену. Девушка побеждала. Противник больше не посылал снаряды, а ушёл в глухую оборону, укрывшись земляным щитом, от которого осталась только половина купола.

Заметив мой интерес, Тошайо прокомментировал:

— Ей надо быть осторожней.

Я хмыкнул, вспоминая свой бой с магом земли: тогда стоило мне подойти слишком близко, и Грушецкий тут же стрельнул в меня земляным копьём прямо из щита.

— Часто бываешь здесь? — спросил я.

— Очень. Боевые искусства — моя жизнь.

Тошайо подвинул мне мисочку с коричневыми брусочками:

— Попробуй ёкан, Аяка очень старалась.

Ёканом оказалось плотное желе. Во рту от него остался вкус каштана. А следующий брусочек оказался со вкусом хурмы.

Девушка на арене едва уклонилась от земляных шипов, выстреливших из песка, её бедро залило кровью, но она смогла намотать ветряной кнут на шею противника, и тот вскинул руки, признавая поражение.

— Отличный бой, — сказал Тошайо. — Твои бои тоже были интересны, что первый, что второй. Даже не знаю, какой именно мне понравился больше.

— Мой первый выход на арену боем не назовёшь.

— Отнюдь, — качнул головой Тошайо. — Убийственная аура, отпугивающая противников — достойное умение. Ведь не всегда сражение лучший выход. Но второй бой был просто потрясающим. — Его глаза заблестели. — Никогда не слышал, чтобы маги жизни воплощали оружие, а ведь наш клан изучает технику воплощения столетиями.

Я отставил чашку с чаем:

— Тошайо, можешь рассказать об этой технике?

Да, это немного дерзко, но вдруг? Искать длинный путь необязательно.

— Глеб-сан, из меня плохой учитель, — покачал головой Тошайо. — Боюсь, своими объяснениями я введу тебя в заблуждение. Но мой учитель может рассказать правильно. Если нет планов на вечер, приглашаю тебя в гости.

— Я полностью свободен, — заверил я, и даже если бы это было неправдой, ради беседы с его учителем многими делами можно было пренебречь.

— Отлично Глеб-сан! — хлопнул в ладоши Тошайо и добавил заговорщически. — Заодно помешаем немного Аяке: у неё сегодня такой ответственный вечер.

Глава 25

Дом Тошайо впечатлял размером и непривычными архитектурными решениями: стены и двери заменяла полупрозрачная матовая бумага на деревянных рамах, низкая мебель подразумевала, что сидеть за ней нужно прямо на полу, который устилали циновки и татами.

Слуги и охрана носили японскую национальную одежду. Невидимые наблюдатели, взгляды которых я постоянно ощущал, перемещались то за потолком, то под полом.

Тошайо провёл меня в комнату с очагом. Там находились двое: Аяка, облачённая в традиционную японскую одежду, длинным ковшиком помешивала воду в глиняном котле. Увидев меня, она склонилась в приветственном поклоне. Вторым был суровый седовласый азиат в чёрном кимоно. Тошайо ему поклонился, я был немного впечатлён исходящей от мужчины силой.

— Это мой учитель Иоичи Сато, — Тошайо указал на мужчину.

Тот слегка склонил голову. Я ответил тем же.

— Учитель, позволь представить достойного воина из рода Тумановых — Глеба Туманова, — указал на меня Тошайо.

— Рад знакомству, господин Туманов, — без акцента проговорил Сато.

— Тоже рад с вами познакомиться, господин Сато, — сказал я.

Мне предложили устроиться рядом с Тошайо. Сесть пришлось на колени.

Аяка мельком глянула на меня, положила деревянный черпак на котелок и взяла в руки чашу. Как предупреждал ранее Тошайо, у Аяки сейчас важный урок по эстетике: она демонстрировала полученные знания. В каждом её движении — омывание чаши, венчика, вытирание ложечки — чувствовалась грация. Аяка длинной ложечкой насыпала зелёный порошок и налила горячую воду в чашу, начала венчиком взбивать чай. Делая всё это, Аяка то и дело церемониально кланялась. Она была полностью сосредоточена на движениях, от неё не исходило никаких эмоций. Мне даже показалась, что это какая-то другая Аяка.

Только когда она поставила чашу по центру, повернулась на коленях и поклонилась, от неё опять повеяло летними цветами. Я не чувствовал её прикосновения к сознанию, но мне казалось, что Аяка очень