В теле дрища в военной школе аристо 2 - Андрей Борзов

коридоров и комнат, чтобы мою возню не сразу заметили.

Копал я, как бешеный крот, металл скрипел, уголь и прочие прослойки скрипели. Наконец, я пробился в ещё одну шахту — большую, с комнату размером. Огромные винты затягивали воздух из нескольких шахт поменьше Тут же пикнули системы сигнализации, и я выругался: с этой спешкой я начинаю делать ошибки.

Мне надо успокоиться и действовать максимально трезво, иначе я отсюда не выберусь.

Обновив шипы на руках, я словно косами прошёлся по датчикам, всяким лазерам и прочей охранной ерунде и по стене дополз до верха. Срезал электронный замок и чуть приподнял крышку люка: он выходил прямо на газон. На открытый со всех сторон газон, тускло освещённый небольшими светильниками, а по небу уже кружил как минимум один флайер.

Огляделся, прикидывая маршрут. Подтолкнул крышку люка и выскользнул в ночную прохладу. Я успел пробежать буквально десять метров, уже видел резиденции аристократов, среди которых хотел скрыться.

Взвыли сирены.

Десятки прожекторов озарили территорию школы. И меня.

Я рванул в сторону полигона модификантов. Он располагался дальше, чем дома аристократов, зато на самой границе школы, я его хорошо знал, и там хватало укрытий, да банально можно было подыскать что-то для самообороны.

Я мчался так быстро, как мог, лёгкие почти горели. У меня был шанс успеть вырваться за пределы школы и скрыться в лесах, но небо озарили огни флайеров, и роботы посыпались на землю. Мимо двух разворачивающихся колобков я проскочил, снеся лезвиями их пушки, и припустил дальше, хаотичными зигзагами, уплотняя аурный щит. Засвистели снаряды, вспыхивали плазменные удары. Аурный щит дрожал и прогибался от такой нагрузки. В меня стреляли роботы — безэмоциональные, я не мог уловить их намерение убивать, пока спасали сила и опыт, полученный на полигоне Тумановых, где я изучил алгоритмы действия роботов, которые ловили диких магов. Энергия утекала с бешеной скоростью, мне нельзя вступать в затяжное противостояние.

До полигона оставалось тридцать метров, когда с флайера сбросили ещё трёх богомолов. Они пальнули по ногам, вставая чётко между мной и окружающей территорию стеной.

Кажется, меня собирались брать живым. И это можно использовать. Я отбежал на десять шагов назад — и преследующие меня роботы остановились, чтобы охватить меня полукольцом. Они расползались, образуя вокруг меня геометрически чёткий круг.

Турели на стене выцеливали меня, но не стреляли, подтверждая догадку о намерении взять живым.

Я вдохнул, выдохнул и побежал вперёд, разгоняя себя телекинезом. Я чуть пригнулся, изображая намерение врезаться богомолу в грудь или нырнуть ему под ноги, но в последний момент с помощью телекинеза подпрыгнул. Богомол, на голову которого я нацелился, вскинул заострённую клешню, пытаясь сбить ею вниз, и я оттолкнулся телекинезом именно от неё, нырнул на площадку, перекатился по холодной земле, пробежал ещё десяток шагов, подпрыгнул, стремительно прополз по стене, перекинул себя через край между двумя орудиями турели. Протиснулся между металлическими креплениями, попутно протыкая управляющие блоки.

По ту сторону стены располагался целый отряд богомолов. Ноги их стояли на внешнюю сторону, а верхние часть тел были повёрнуты ко мне. Сразу несколько игломётов выстрелили. Я дёрнулся в сторону, перекатился по краю и спрыгнул с наружной стороны стены.

Богомолы смещались, снова пытаясь окружить, но я рванул вдоль стены, подрезал крайнего, выскочил из окружения. В спину мне ударил луч прожектора с флайера.

Воздух вокруг задрожал от наполнившей его магии. Раскалился. И стал пламенем. Аурный щит задребезжал. Он истончался, пожирая мои силы. Я пошёл вперёд, надеясь выйти из зоны поражения, но каждый шаг в этом огненном пекле давался с трудом — этот огонь был густым, удерживал меня в своём плену.

Жар становился нестерпимым, я рвался вперёд и ощущал, как волосы скручивались, а комбинезон сначала стал жёстким от невероятной сухости, скрёб по раздражённой коже. Но самое страшное в этом огне было то, что стало нечем дышать. В висках пульсировало, лёгкие жгло. Я заставлял себя идти дальше. И, наконец, вынырнул из огня. С трудом удержался на ногах, почти не видел ничего вокруг из-за вспышек в глазах. Регенерация уже работала, ещё буквально пару секунд, и я смогу…

На меня обрушился новый поток огня, и снова всё повторилось: густое пламя, истончающийся аурный щит, прорывающиеся к коже языки пламени. Я пёр дальше. Я должен был пройти.

Я вырвался и из этого огня.

— Невероятно, — раздался чей-то голос из передатчика.

И снова огонь. И я опять шёл сквозь него. Это была чудовищная клетка, которая должна, в конце концов, измотать мои силы, но пока силы есть — я буду пытаться прорваться.

Свалился я, кажется, на пятой огненной печати. Я просто вывалился из неё, понимая, что следующая будет смертельной. Регенерация еле держалась, убирая самые страшные ожоги, пытаясь вернуть зрение.

— Думаю, хватит, — словно издалека донёсся голос, хотя удивление его обладателя я чувствовал довольно близко.

Что-то обожгло ноги.

— Бальтазар, ну зачем?

— Да мне просто любопытно было, вот и посмотрим, отрастут или нет, — его любопытство было жгуче-злым, но искренним.

— Бальтазар… — и возмущение этого человека было тоже искренним. — Ладно, вколите ему что-нибудь и пакуйте. Он должен заговорить.

И заговорить, и выжить, и сбежать, чтобы открутить башки тем, кто меня поджарил!

* * *

Пробуждение было не из приятных. Оно было паршивым, если быть честным. Мало того, что меня скрутили, словно гусеницу в кокон, в лоб упирался крупнокалиберный ствол гексапода, так ещё и Бальтазар с нездоровым интересом разглядывал мои скованные ноги.

— Отрасли, просто изумительно. Правда, пришлось вкатить тебе питательных веществ, — его голос доносился издалека, сам он слегка расплывался. Бальтазар постучал пальцем по одному из штативов с капельницами. — Но всё равно изумительно. Жду не дождусь момента, когда тебя отдадут в полное моё распоряжение.

Он едва ли не ладони друг о друга потёр в предвкушении. Послал бы его, да интубационная трубка мешала, в голове парил странный туман.

Бальтазар подался вперёд и уставился мне в глаза. Давление его ментальной силы ощущалось физически.

— И ментальная защита прекрасная, — прошелестел Бальтазар. — Даже под наркозом не сдаёшься. Ты очень интересный экземпляр. Но это ненадолго. Я тебя на запчасти разберу. А пока спи.

Он что-то вколол в капельницу, через несколько секунд у меня всё закрутилось перед глазами и утонуло во тьме.

* * *

В следующий раз я очнулся без медицинского антуража и прочих вещей. Камера, стальной наклонный стол и я на нём, приготовленный к пытке. К шее было приставлено лезвие богомола. К виску с другой стороны — ствол гексапода.

Руки и ноги в кандалах, талия зафиксирована стальным обручем.

Дверь открылась. Зашёл, неся за собой стул, офицер из псикопруса. Сел напротив меня и уставился на меня.