Письма В. Досталу, В. Арсланову, М. Михайлову. 1959–1983 - Михаил Александрович Лифшиц

моя Вам отослана. Извините, что задержал. Надеюсь, что получили – были приняты надёжные меры почтовой сохранности.

Я прошу Вас передать мою искреннюю глубокую благодарность Зое за её милое, как всегда, поздравление. Будьте оба здоровы и по возможности спокойны в надежде на лучшее. «Что последнее в жизни?» – «Надежда», ответил Сократ, если верить Диогену Лаэрцию. Шлите Вашу статью, надеюсь, что она исполнена чувством глубокого удовлетворения. Вы ещё увидите небо в алмазах.

Привет от Лидии Яковлевны.

Ваш М. Л.

21 августа 80 г

Дорогой Михаил Григорьевич!

Я ещё раз благодарю Вас и Зоечку за Ваши добрые письма и хочу Вас предупредить, что, как выяснилось в последние дни, мы с Лидой 4-ого сентября уезжаем в отпуск. Нас не будет дома не менее месяца, но, может быть, и полтора. Не знаю, как это соотносится с Вашими планами. Вы как будто хотели на обратном пути заехать в столицу. Я рад был бы Вас повидать, равно как и Вашу верную спутницу жизни, если это возможно. Пишу (как всегда в спешке) большую и чисто философскую статью «Диалог с Ильенковым». И, как всегда, ворчу, недоволен, страдаю и ругаюсь.

Ваш М. Л. Привет от Лиды.

19 ноября 1980 г

Дорогой Михаил Григорьевич!

Буду держаться порядка тем Вашего письма. Где и как мы отдыхали? Мы были в ГДР, где у меня кроме редакционной работы выдался месяц пребывания в хорошем доме отдыха. Вы на Кавказе, а я – в Саксонской Швейцарии. Но Вы, небось, со своим отчаянным фронтовым характером на скалы лазили, а я нет. Отдохнули мы хорошо, но тотчас же по приезде я, конечно, заболел обострением ишемической болезни, выражаясь научно. В настоящее время через день делают в меня какие-то вливания, и я надеюсь, что это мне не повредит.

Сведения о страданиях Зои меня очень огорчили. Кажется, ей было достаточно всего и без последних напастей. Что касается Вашего поражения в идеологической битве с преуспевающим философом, то я Вам сочувствовать не могу, или, в лучшем случае, не более, чем Сервантес сочувствует Рыцарю Печального Образа. А главное, меня это обеспокоило, хотя не знаю, о чём Вы спорили. Ради бога, оставьте споры, ибо, согласно Евангелию, спорщиком быть нехорошо. Сам никогда от споров ничего, кроме вреда, не видел. Надеюсь, что Вы издали камни своей пращой метать не будете. На мои труды Вы, кажется, тратите слишком много времени, но, так или иначе, сие обязывает меня с ещё большим энтузиазмом работать на пользу трудящихся. А энтузиазм, надо признаться, что-то небольшой.

На вопросы о дальнейших изданиях могу сообщить, что статьи 30-х годов почти приготовлены, но не хватает времени и сил, чтобы выдать их миру.

В плане есть у меня сборник статей о русской культуре, куда войдёт и мой очерк эстетики Плеханова396. Но когда это будет, сказать не могу. Больше 10 лет тому назад я написал неплохую статью в связи с мемориальным сборником покойного Ильина, которого Вы, конечно, не знаете. Написал и отложил в долгий ящик, а теперь приближаюсь к концу в подготовке к печати его сборника и должен также немного обновить вступительную статью397. Кроме того, я написал громадное сочинение «Памяти Эвальда Ильенкова» на сугубо философские темы, но ввиду тысячи дел и болезней также не могу поставить точку398. Кажется, у Ленина где-то сказано, что интеллигенция любит начинать много дел и не доводить их до конца. Так оно и есть.

Шлю горячий привет Жанне д’Арк399 и желаю ей по возможности не болеть. Несмотря на все несчастья, тон Вашего письма бодрый – я это отмечаю.

В этом году никого не поздравлял. Позвольте сделать это задним числом. Л.Я. присоединяется.

Ваш Мих. Лифшиц

5 января 1981 г

Дорогой Михаил Григорьевич!

Извините, что моё поздравление с Новым годом придёт позднее вышеозначенного торжества – труды и болезни меня отчасти в том оправдывают. Желаю вам с Зоей по возможности полного исцеления, а если это мечта, то по крайней мере ограждения от всяких неприятностей, из болезней проистекающих. С моей точки зрения, вы оба ещё совсем молоды, стало быть, резервы имеются. Как ни тяжелы условия, есть утешение, что и в хороших условиях людям часто достаются тяжёлые болезни. Бог бьёт не прицельным огнём, а по площади.

Что касается Ваших сношений с выдающимся философом, то я на эти сношения никаких надежд не возлагал и рад буду, если из них не выйдет какого худа. Сделайте одолжение, не пишите ему. Что касается Вашего опасения, как бы человек такого типа не пошёл слишком вверх, то я могу, кажется, Вас успокоить. Судьба входит не через эти двери.

Что касается моей большой статьи об Ильенкове, то в защиту её могу сказать, что её чисто философские проблемы должны волновать ум и сердце. Впрочем, значение моих статей Вы безбожно преувеличиваете. Ценность литературы зависит прежде всего от её предмета, её содержания, а предметы мои весьма ограничены. Но, ради бога, не возвращайтесь к этому сюжету, я не напрашиваюсь на опровержение. Покойный Ильенков был редкая птица. Отчасти за мною следуя, он, конечно, хотел быть публицистом, но всё же остался слишком философом. У него речь идёт всё о диалектике, да о теории познания… А я только хотел обрадовать мир моими соображениями на эту тему, которые уже полвека лежат втуне, как Вы сразу меня одёргиваете, указывая мне моё место. Нехорошо-с!

Ваши приключения на толкучке (я имею в виду покупку старых гимнастёрок) невеселы. К сожалению, и у нас с этим делом, по крайней мере, на мой размер, нехорошо. Если попадётся, то я для Вас обязательно куплю, а пока, коли не побрезгуете, могу с моего барского плеча прислать верхние рубашки. Они, во всяком случае, будут приличнее, чем те «гимнастёрки», которые Вы в качестве нижнего белья покупаете у алкашей. Дайте только знак. Лидия Яковлевна присоединяется к моим поздравлениям, и мы оба желаем Вам прежде всего здоровья, а там и богатства. По восточному календарю наступил год петуха, и говорят, что к Новому году нельзя было ничего другому желать. Но так как год уже начался, то я думаю, теперь безвредно.

Всего Вам доброго.

Мих. Лифшиц

4 марта 1981 г

Дорогая Зоя, дорогой Михаил Григорьевич!

Поздравляем вас с Международным женским днём и желаем прежде всего здоровья. Богатства вам не желаю – на это надежды мало. Значит, остаётся желать философии. Себе я вечерами желаю мужества, мудрости и отсутствия старческой тоски. Вам пока ещё достаточно первых двух. Жизнь моя проходит в конвейере дел, и самое худшее – беспамятный стал. Только что держал Ваше письмо, чтобы ответить по пунктам, и вот – оно исчезло, как и всё исчезает, что мне в данный момент нужно. Отвечу по пунктам