Падение Левиафана - Джеймс С. А. Кори

сочувствия.

– Сержусь, – наконец выговорила Алиана и с удивлением поняла, что сказала правду.

– Это хорошо. – Тетя встала и подняла Алиану с кровати. – С гневом я знаю, что делать. А грусть, страх, жалость к себе, колебания… Это все направлено внутрь. Они запирают тебя в тебе. С них никакого проку. Гнев направлен вовне. Гнев требует действия. Гнев полезен. Ты готова его использовать?

Алиана кивнула. Так казалось безопаснее, чем подавать голос.

– Тогда я тебя научу. И она научила.

* * *

Мугабо, заложив руки за спину, стоял перед ней со своей привычной ничего не выражающей приятной полуулыбочкой.

– Мы уже достаточно близко к кольцу, и штурманам неплохо бы знать, куда направляемся.

Танака откинулась в кресле. Голова у нее болела, но чуть меньше обычного, поэтому она не приняла медикаменты. И не примет, пока это не станет необходимо для работы. Ныли нарастающие кости, ткани щеки понемногу затягивали дыру. Зубам понадобится больше времени: им нужна более надежная опора. Это все ничего.

Почти наверняка самым правильным было бы вернуться на Лаконию, но это означало бы признать поражение. До сих пор Танака с этим тянула и гнала от себя даже мысль о возвращении. Она пальцем тронула разбитую глазницу, примерилась, сильно ли можно надавить до появления боли.

– На данный момент, – начала она, – будем исходить из предположения, что дозаправка корабля…

У нее загудел сигнал связи. Внеочередное сообщение из системы Лаконии. От адмирала Трехо. Оставив незаконченную фразу висеть и умирать в воздухе, она перевела взгляд на Мугабо. Тот на миллиметр приподнял бровь – прямо официант в дорогом ресторане дожидается одобрения поданного вина.

– Давайте вернемся к этому позже, капитан, – сказала она.

– Конечно.

Он четко, деловито кивнул. Если и был обижен, что его дело опять откладывается, то ничем этого не показал. Ей представлялось, что с ним можно до бесконечности тянуть и уходить от ответа, а он будет вежливо соглашаться и час спустя возвращаться с тем же вопросом. Насколько она могла судить, страсти были ему неведомы. Он точил Танаку, как вода точит камень.

Закрыв за ним дверь, Танака поставила систему в режим «не беспокоить», обезопасившись от вторжения. Сообщение Трехо было коротким, но с приложенным файлом. Сообщение в сообщении.

Трехо на экране постарел куда больше, чем на несколько недель. Все дело в оттенке кожи и бледности губ. А вот глаза остались блестящими, взгляд – острым, и голос принадлежал человеку лет на тридцать моложе. Она задумалась, не принимает ли он стимуляторы.

– Полковник, – начал он, глядя в камеру, – я посмотрел ваш доклад и… думаю, мы оба признаем, что могло быть лучше. Мы потеряли в этом деле несколько человек, и цели вы не достигли. Но я не уверен, что остались с пустыми руками. При прочих равных я бы ожидал, что Нагата будет держать девочку поближе к флагману главы подполья, под прикрытием его пушек. Но раз уж она решилась сложить все яйца в одну корзину, для нас открываются кое-какие возможности, которых в ином случае не представилось бы.

Танака почесала рану сквозь повязку. Ощутила только легкий нажим, а зуд ничуть не унялся. Трехо шевельнулся в кресле и пропал с крана. Вместо него возникло зернистое изображение корабля – снимок с телескопа. Просто темное пятно на фоне собственного дюзового выброса.

– Я посылаю вам это. – Голос Трехо звучал спокойней, чем чувствовала себя Танака. – Это снято с «Дерехо». Командующий им Боттон командирован в систему Фригольд. Анализ трафика показал, что они до сих пор прячут там «Предштормовой», и Боттону поручено его выкурить. В систему вне графика вошел корабль – в период, укладывающийся в ваши расчеты. Тоннаж соответствует «Росинанту», а подпись двигателя… ну, не вполне совпадает, но достаточно, если допустить, что они, сбивая нас со следа, загрязнили работу двигателя. С термическим профилем та же история. Достаточно близко, чтобы счесть за маскировку. И силуэт весьма похож. Он назвался…

Танака остановила запись. Сердце билось часто, и она изо всех сил сдерживала ухмылку. Ухмыльнуться было бы чертовски больно, да и опасно – могла сместиться матрица роста. Но ой как хотелось.

Мугабо немедленно принял ее запрос на связь.

– Полковник?

– С дозаправкой придется подождать, – сказала она. – Идем на рандеву с «Дерехо» в системе Фригольд.

На максимально допустимой скорости.

– Да, полковник. Я доложу штурману.

Она сбросила соединение и, упиваясь минутой, позволила себе раздвинуть губы в улыбке, пока не заболело. Снова ткнула пальцем, оживляя сообщение Трехо, немного открутила к началу.

– …силуэт весьма похож. Он назвался разведчиком на контракте от Оберона и подтверждает это документами. Но система Оберона насквозь пронизана агентурой подполья. Я вынужден оценивать факты с большим-большим недоверием. Не скажу, что вы обязаны проследить эту нить, но мне она кажется обнадеживающей. И если это – корабль Терезы Дуарте, и если корабль Терезы – это корабль Джеймса Холдена и Наоми Нагаты… Ну, тогда я предложил бы испытать новую стратегию…

Танака подалась к экрану. Какая-то нотка в голосе Трехо зацепила ее. Она не понимала, слышится в нем сожаление, предвкушение или оба они вместе.

– Все наши методы обращения с этими людьми до сих пор давали разочаровывающие результаты. Они умны, и, что еще хуже, им везет. Понимаю, это похоже на суеверие, но бывают же прирожденные счастливчики. Я в это верю. Так или иначе, я нахожу преимущества в перемене тактики. Просмотрите приложенный файл.

Она на выделенном окне открыла приложение. Опять Трехо, сидящий за тем же столом, говорящий с теми же интонациями. Голоса перекрывались, мешая разобрать слова, пока она не вернулась к основному сообщению.

– Просмотрите приложенный файл. Это ваше задание, и я не собираюсь рулить вами из-за спины, но думаю, это верный путь. Если согласитесь со мной, действуйте. Идет большая игра. Если мы не завершим начатого Дуарте… Ну, мне бы не хотелось уходить с мыслью, что кишка была тонка попробовать.

Глава 17. Наоми

Капитан лаконского истребителя «Восход Дерехо» оказался приятным человеком. Узкое лицо с высокими скулами и тонкие, словно нарисованные усики, напомнившие Наоми старые передачи о борьбе Марса за независимость. Глаза у него были темно-карие, кожа – немногим светлее. Он умудрялся совмещать угрозы с болью за необходимость угрожать. «Мне это так же мучительно, как вам». Кажется, эту манеру переняли многие лаконцы. Наоми полагала, что начало положил Уинстон Дуарте со своим стилем руководства.

– Мы даем вам сто часов. Повторяю еще раз: нам известно о присутствии «Предштормового» в системе. Если в ближайшие сто часов его не сдадут нам, мы будем вынуждены предпринять акции против гражданского населения. Я