Наследники легенд - Трейси Деонн

его королевского мага. Рядом с ним написано: «Айзек Клаус Соренсон».

Уильям щурится:

– Не уверен. Может, архивист неаккуратный был.

Ответ ничего не проясняет, я не понимаю, какой в нем смысл. Все остальные линии, камни и звезды выгравированы тщательно, без единой ошибки, без единого неверного штриха. Но камушек Айзека со всех сторон окружают глубокие резкие царапины, словно следы от когтей животного. И все же сам камушек выглядит так же, как у Сэла: блестящий, гладкий, идеально круглый.

– Идешь?

– Ага, – бормочу я и иду наверх следом за ним.

16

Когда мы возвращаемся в лазарет, меня охватывает паника, потому что Ник пропал, стол чист, и Тор тоже исчезла.

– Где мои пациенты? – громогласно спрашивает Уильям у Расса и Сары. Двое оруженосцев с широко раскрытыми глазами съеживаются и отступают. Я их не виню: Уильям, обычно мягкий, сейчас выглядит, будто готов убивать.

– Они проснулись! Ник ушел домой, – говорит Расс, а Сара одновременно с этим выпаливает:

– Тор наверху. Она сказала, что проголодалась!

У меня все обрывается. Ник просто… ушел?

Услышав наши громкие голоса, лорд Дэвис издает стон, и Уильям сдерживается, чтобы не прикрикнуть еще раз.

– И вы его отпустили?

Расс приходит в себя первым.

– Он же… король?

– В этом лазарете, – шипит Уильям, подходя к нему, – я ваш король. Ника не отпускали отсюда! Его голова еще исцеляется!

– Он оставил меня? – Я жалею о вопросе, как только произношу его. Он звучит так… жалко. – Я хочу сказать, просто он… не то чтобы я… – То, как Уильям приподнимает бровь, а Расс озадаченно смотрит на меня, вообще не помогает. – Я просто подумала, что сначала проверю, как он.

Сара проявляет сочувствие.

– Мы не знали, куда пошли вы с Уиллом. Ник пару раз тебе позвонил, сказал, что переключалось на голосовую почту. Думаю, он решил, что ты пошла домой после… после всего, что случилось в лесу.

Я слышу то, чего она не произносит вслух: он думает, что я сдалась после всего произошедшего в лесу. Испугалась и убежала домой.

– Наверное, Нику нужно какое-то время побыть в одиночестве, чтобы прийти в себя, – пожимает плечами Расс. – Подумай об этом – он появляется, чтобы вернуть свой титул, после стольких лет отсутствия, и – бум! До его пробуждения осталось два наследника. Я бы тоже испугался.

– Уилл?

На дальнем столе шевелится Эван. Уильям в три шага оказывается рядом с ним, его ярость уже исчезла, и он снова стал добрым и заботливым.

– Не двигайся, Эв. Тебе попали когтем в голову, приятель. – Эван слушается, но открывает затуманенные глаза и осматривает комнату. У него уходит всего секунда на то, чтобы найти меня. Он напрягается на кровати.

– Привет, Бри.

Я неловко машу ему рукой.

– Привет, Эван. А я-то думала, что ты просто бестолковый паренек из студенческого братства.

Он слабо смеется, но смех тут же переходит в кашель.

– Не говори Шарлотте, что я пострадал, лады?

Кажется, что Шарлотта Симпсон очень далеко – в другом мире, в другой жизни, – в мире, куда мне придется вернуться завтра, будто ничего не случилось.

– Не скажу.

– Круто, – бормочет он и расслабляется на своей постели.

Уильям фыркает:

– Если ты чувствуешь себя достаточно хорошо, чтобы переживать о своей девушке, то ты чувствуешь себя достаточно хорошо, чтобы поправляться в собственной кровати. Давай я проверю, все ли в порядке, прежде чем отправить тебя наверх.

Кто-то тянет меня за рукав. Это Сара.

– Отвезти тебя домой?

Я моргаю, удивленная ее предложением.

– Не хочешь сначала проверить, как там Тор?

Кажется, ей приятно, что я спросила.

– Моя девочка вечно всем недовольна, когда голодна, но с ней все в порядке.

Когда мы уходим, Уильям выгоняет из лазарета и Расса. Я слышу, как тот бормочет что-то о том, что ему нет места в этом доме, и еще что-то на валлийском, похожее на ругательство.

Сара не из тех людей, что болтают всю дорогу. Она включает радио, предоставляя мне всю дорогу до кампуса размышлять о том, что я видела и делала этим вечером. К моменту, когда она паркует машину на одной из стоянок, рядом с общежитиями, у меня от всех этих размышлений начинает болеть голова.

Когда мы выходим, я осознаю, что на мне по-прежнему свитер, который дал Расс. Я снимаю его и протягиваю ей.

– Думаю, это Расса?

Она морщит нос.

– Я ему передам.

Сложив свитер, я отдаю его ей, а затем впервые рассматриваю машину. Это «Тесла».

– Красивая машина.

Она пожимает плечами.

– Не моя. Принадлежит Ордену, нам можно ими пользоваться.

Мои глаза расширяются.

– Ух ты. Это…

– Слишком пафосно.

Я моргаю.

– И вам разрешено так говорить?

Она закатывает глаза.

– Ну, то есть я не стала бы такого говорить при регентах, но…

Когда я поворачиваю к общежитию, Сара удивляет меня еще раз, следуя рядом шаг в шаг. Я пытаюсь придумать, как задать вопрос так, чтобы он не прозвучал грубо.

– Ты разве не из семьи вассалов?

– Разве я не богата, хочешь ты спросить? – Я сжимаю губы, но она только улыбается и плотнее накидывает свитер на худые плечи. – Мама из богатой семьи, а папа нет. Она стала пажом в Западном капитуле в Вирджинии, но в оруженосцы так и не прошла. Там они и познакомились.

Я несколько раз прокручиваю сказанное в голове. Мои родители познакомились после того как мама окончила университет; папа вовсе не учился в колледже. Я никогда не думала о том, была ли она в отношениях с кем-нибудь, когда училась здесь, встречалась ли с кем-то. Я всегда представляла ее в лаборатории, но что я на самом деле знала о ее жизни здесь?

– Твоя мама хотела стать оруженосцем?

– Поначалу. Ее родители определенно хотели этого, но затем мои родители познакомились, и она осознала, что предпочтет обзавестись семьей. – Мы поворачиваем на одну из тропинок, по которой мы с Ником шли две ночи назад. – Она никогда этого не признавала, но мне кажется, ее интересовал престиж, а не война.

– А твой папа знал об Ордене?

Сара качает головой.

– Не. Он узнал позже. Он принес клятву и обет вассала – это нужно было сделать перед женитьбой, – но он знает в основном о званых ужинах, билетах в оперу и официальных приемах. Впрочем, его там не слишком хорошо принимают.

– А почему?

– Он из Венесуэлы. Но по моей внешности не видно, так что люди не догадываются, что и я тоже. Или забывают. Иногда