Элитные группы в «массовом обществе» - Сергей Владимирович Волков

прием довольно скоро сказался на социальном составе всего студенческого контингента. По всем вузам РСФСР «служащих» и «прочих» в 1922/23 г. насчитывалось 50,9 %, в 1923/24 г. – 62,2 %, 1924/25 г. – 53,2 %, 1926/27 г. – 49,5 %, в 1927/28 г. – 48,9 %587. С 1928 г. социальной состав приема в вузы стал меняться еще более резко. Процент только рабочих (без крестьян) в приеме в 1926–1929 гг. рос так: 40,0 – 42,7 – 49,8 – 60,0 %588. Во втузы Москвы в 1929 г. их было принято 67,7 %, по всем втузам страны в 1930 г. – 76 %, причем в отдельные институты еще больше (например, в МММИ 85,5 %). По вузам Наркомтяжпрома прием рабочих в 1928–1932 гг. составлял 65–75 %589. В 1933 г. процент «служащих» в приеме на дневные отделения опустился ниже четверти590. Соответственно изменился и состав всего студенческого контингента; уже в 1930 г. среди студентов вузов доля представителей образованного слоя составила 30 %591. В целом за годы 1-й пятилетки «служащие и прочие» составили в составе студентов от примерно половины в 1928 г. до менее трети в 1933 г.592 С введением в 1932 г. вступительных экзаменов и ослаблением «классового подхода» с середины 30-х гг. доля представителей интеллигенции среди студентов снова начала возрастать. Во всех вузах доля «служащих и прочих» выросла с 34,7 % в 1931 г. до 44,4 % в 1938 г.593

Послевоенный период характеризуется дальнейшим ослаблением тенденции «классового комплектования» вузов. Само отсутствие данных о социальном составе студентов за 40—50-е гг. в советских публикациях свидетельствует о том, что он в эти годы мало соответствовал желаемому. С конца 60-х – начала 70-х гг. некоторые данные вузовской отчетности стали публиковаться, но итоговые данные по всей стране – по всем видам обучения и типам вузов (как по приему, так и всему составу студентов) практически отсутствовали594. Однако по имеющимся сведениям можно заключить, что доля представителей образованного слоя в приеме на 1-й курс после резкого падения в 1958–1959 гг. несколько поднялась к концу 60-х гг. (не достигая, впрочем половины), но затем неуклонно снижалась, опускаясь иногда ниже 40 %. По вузовской отчетности прием «служащих» во все вузы страны на дневное отделение (%) выглядел так595:

По данным межрегионального исследования доля «служащих» в приеме во все вузы на все отделения по всем исследованным регионам выглядела более значительной, но полностью подтверждала указанную тенденцию596:

Сведения по отдельным учебным заведениям и регионам не противоречат общей картине: в середине 60-х гг. доля представителей интеллигенции еще составляет кое-где свыше половины, в 70-е она уже везде меньше 50 %597. Несмотря на очевидные успехи, полностью достичь приведения социального состава студенческого контингента в соответствие с составом населения страны властям не удалось. Доля родителей студентов с высшим и средним специальным образованием более чем втрое превышала долю этой группы в населении страны598.

В европейских соцстранах после 1945 г. проводилась та же политика, и если до войны показатели воспроизводства массовых элитных групп не отличались от общеевропейских (до 90 % и более), то к началу 80-х гг. они стали близки к советским: 40–60 % (в заочно-вечерних – 70–75 %) студенческого контингента происходило из лиц физического труда. Но и это считалось недостаточным599, потому что вероятность поступления в вуз у выходцев из интеллигенции и служащих оставались в 3–4 раза выше, чем из лиц физического труда (тем более, что в ряде стран (Югославии, Польше, Венгрии) состав университетов отличался в этом отношении от других вузов еще больше). По ряду восточноевропейских стран имеются отдельные данные о присхождении студентов, причем в ряде случаев раздельно по группам «специалистов» и «служащих».

В довоенной Польше выходцы из групп физического труда были представлены среди студентов примерно 11 % (в т. ч. рабочих – 8,9 %), образованный слой воспроизводился из собственной среды. Резкие меры коммунистического правительства по изменению социального состава студентов (организация по образцу СССР подготовительных курсов и особые льготы для рабочих и крестьян) вызвали здесь протесты600. В Польше (как и в Чехословакии) при приеме официально учитывалось социальное происхождение), в результате на дневных отделениях к 1970/71 г. доля студентов 1-го курса из рабочих и крестьян несколько превосходила долю абитуриентов этой категории (34,2 % против 33,3 % для рабочих и 15,1 % против 14,5 % для крестьян), а среди студентов вечернего и заочного обучения к началу 70-х гг. из них происходили 3/4 студентов601; на 1972 г. из лиц физического труда среди всех студентов приходилось 41,9 %. В 1976–1978 гг. происхождение студентов вузов различной специализации выглядело следующим образом (%)602:

Как и везде, большое значение для поступления в вуз имело образование родителей. В Польше намеревались это сделать 83,1 % детей отцов с высшим образованием и 27,7 % не окончивших 8 классов. В Болгарии принимали такое решение около 55 % детей родителей с высшим образованием, примерно 45 % со средним и 35 % с низшим и 28 % без образования603.

В ГДР выходцы из лиц физического труда составляли в 1958 г. 53 %, а из интеллигенции 15,6 %604, но на 1967 г. среди студентов было 38,2 % выходцев из рабочих, 7,8 % из крестьян, 23,5 % из служащих и 20,4 % из интеллигенции; в начале 70-х гг. из рабочих происходили 45 %; к 1974 г. студенты педвузов на 31,1 % были детьми рабочих, 5,6 % – крестьян, 25,5 % – служащих и 30,2 % – специалистов605. В Венгрии на 1937 г. из лиц физического труда происходило 3,5 % студентов; к 1964 г. 42,8 % их происходило из рабочих, в начале 70-х гг. (в результате того, что с 1962 г. социальное происхождение перестало учитываться при приеме в вузы) – 36 % (причем на художественных факультетах 19,6 %; в университетах 33 %, институтах 35,7 %, других типах вузов 48,2 %). В Чехословакии на 1933/34 г. среди выпускников гимназий и реальных училищ— основного контингента вузов – насчитывалось 37,6 % детей чиновников и интеллигенции и 11,3 % мелких служащих606. Но к 1963 г. 46,2 % происходили из лиц физического труда. В 1976–1978 гг. из них происходило 26 % студентов-медиков, 31 % экономистов, 33 % инженеров, 44 % педагогов и 45 % агрономов607. В Югославии в гимназиях (ориентированных на вуз) из рабочих было 20 %, крестьян 19 %, и 50–55 % интеллигенции и служащих, а в школах, готовящих квалифицированных рабочих – 45 %, 30 % и 12 % соответственно. Происхождение же студентов Югославии в 1938–1965 гг. выглядело следующим образом (%):

По приведенным данным видно, что во всех восточноевропейских странах, после 1945 г. копировавших советский подход к контролю над социальным составом студентов, доля в нем выходцев из образованного слоя уменьшилась почти вдвое, а из лиц физического труда выросла почти десятикратно. Однако эти изменения носили меньший масштаб, чем в самом