Элитные группы в «массовом обществе» - Сергей Владимирович Волков

СССР эта задача исходила из того, чтобы и после того, как дореволюционная «старая интеллигенция» сойдет со сцены, в каждом новом поколении интеллигенция должна формироваться преимущественно из рабочих и крестьян, в идеале доля выходцев из последних среди «специалистов» должна была соответствовать доле их в социальной структуре всего населения. В соответствии с этим государство проводило политику искусственного отбора в эту социальную группу, затрудняя попадание туда выходцам из самой этой группы (а тем более выходцам из дореволюционного образованного слоя: в 20-х гг. их по общему правилу старались не допускать даже в старшую школу) и всемерно поощряя поступление в вузы представителей рабочих и крестьян, даже не имевших полного среднего образования, в т. ч. через рабфаки). Все это и обусловило специфику социального состава «специалистов» в СССР515.

На протяжении 20-х гг. социальный состав «специалистов» менялся не очень быстро, т. к. рабфаковцы приема 1920–1921 гг. получали диплом где-то в конце 20-х. Среди инженеров, начавших работать в 1922–1929 гг. из рабочих происходило 15 % и из крестьян 25 %516, а среди преподавателей вузов и научных работников на 1926 г. – только 18,6 %517. Более того, приходилось мириться с наличием в учреждениях значительной доли «классовых врагов» – представителей самых высших слоев русского общества. В конце 20-х гг., когда положение советской власти окончательно упрочилось, она перешла к политике решительного вытеснения представителей старого образованного слоя из сферы умственного труда. К 1928 г. среди учителей из рабочих происходило 5,3 %, из крестьян – 48,2 %, из служащих 18,2 % и из «прочих» – 28,3 % (в «прочие» статистика включала лиц т. н. эксплуататорских классов, духовенства и иногда свободных профессий). В начале 1-й пятилетки среди ИТР выходцев из рабочих было 38,7 %. В это время из всей массы специалистов (в т. ч. и советской формации) из рабочих происходило около 8 %, из крестьян – около 18 %, в вузах и НИИ старые специалисты составляли 60 %518. В 1929 г. была проведена перепись служащих и специалистов страны, охватившая 825 086 человек519, согласно которой лиц «нежелательных» социальных категорий насчитывалось 57,7 %520. Доля их (по происхождению «служащих» и «прочих») среди различных категорий персонала показана ниже:

В 1929 г. было обследовано также 25 заводов, 2 стройки, 6 трестов и все НИИ ВСНХ – всего 10 тыс. специалистов. Из них 30,7 % были специалистами до революции (за исключением мастеров, техников и конструкторов – до 40 %), среди этих старых кадров из рабочих происходили только 3 %, притом что из начавших работать до 1905 г. 33,2 % были владельцами, директорами и акционерами предприятий. Среди послереволюционных специалистов рабочих оказалось: из начавших работать в 1918–1925 гг. – 6,9 %, в 1926–1927 гг. – 8,7 %, а в 1928–1929 гг. – 10,3 %. Всего среди дипломированных специалистов они составляли 6 %; по переписи служащих учреждений 1933 г. из специалистов с высшим образованием рабочих было всего 11,3 %521.

Данные о социальном составе «специалистов» в середине и конце 30-х гг. отсутствуют522. Относительно социального состава интеллигенции в 40—50-х гг. надежных данных также нет, так как в статистике он никогда не отражался и исследований на эту тему в то время не проводилось. Встречалось утверждение, что к концу 50-х гг. интеллигенция на 75–80 % состояла из бывших рабочих и крестьян или родившихся в их семьях, но чисто декларативное523. В 60-е гг. в печати появились некоторые данные, носящие выборочный и случайный характер524. Доля выходцев из служащих и специалистов составляла по ним примерно треть525 (среди лиц с высшим образованием – около половины), достигая среди лиц творческих профессий 70–80 %. Состав специалистов по происхождению сильно зависел от степени квалификации (чем он выше – тем больше выходцев из интеллигенции) и возраста (больше всего выходцев из образованного слоя среди лиц моложе 30 лет, затем – старше 40 и меньше всего в группе 30–40 лет, т. е. поступавших в вуз в конце 20-х – 30-х гг.), а также от национальной принадлежности и региона (в Москве, Ленинграде и в целом РСФСР доля выходцев из интеллигенции выше, в Средней Азии и на Кавказе – ниже).

За 70-е гг. имеются данные регионального исследования, которые относятся, однако, только к молодым специалистам. Ссылаясь на них, советские авторы писали, что «примерно половина отрядов интеллигенции, сформировавшихся к 70-м гг. – дети рабочих и крестьян»526. Эти данные выявили две тенденции: 1) выходцы из образованного слоя составляли большинство во всех отраслях, связанных с творческой деятельностью, причем чем выше ранг заведения, тем выше их удельный вес – от 47,8 % среди ИТР предприятий, до 81,2 % в академических институтах527; 2) к управленческим должностям, особенно высшего звена (где их всего 12,5 %), их старались не допускать, зато они составляли подавляющее большинство среди старших инженеров и ученых528. В 70-е и первой половине 80-х гг. был обнародован еще целый ряд данных, полученных в ходе отдельных исследований, в большинстве случаев показывавших весьма низкий удельный вес выходцев из образованного слоя среди интеллигенции – как правило, до 30 %529, в отдельных случаях – свыше 40 %530. По данным всесоюзного исследования 1982–1985 гг. 32,4 % служащих и специалистов происходили из своей группы (37,2 % из рабочих, 26,3 – из колхозников, остальные не ответили), но при этом среди «специалистов» из работников умственного труда происходили 2/3, причем обнаружилось, что по мере перехода от старой к самой молодой когорте доля «служащих из служащих» вырастает в 1,7 раза531.

В обобщающем труде начала 80-х гг. обращалось внимание на то, что некоторые профессиональные группы интеллигенции (отдельные профили научных работников, врачи) в течение ряда лет воспроизводятся преимущественно выходцами из своей среды, и чем выше по квалификации слой научных работников, тем выше и удельный вес выходцев из семей работников умственного труда532 (например, в СОАН на 1976 г. из него происходило 70 % сотрудников533, в ЛОАН и среди преподавателей технических вузов Ленинграда – более 60 %, среди аспирантов ЛГУ – 75,4 %534). Если в целом слой специалистов пополнялся из образованной среды меньше, чем наполовину (особенно ИТР предприятий), то сотрудников конструкторских подразделений – почти на 60 %, сотрудников отраслевых НИИ – до 70 %, академических институтов – более, чем на 80 %. Научная среда из всех профессиональных групп интеллигенции, по-видимому, в наименьшей степени отвечала советским представлениям о «правильном» социальном составе. Например, среди востоковедов всех специальностей (историки, филологи, экономисты), работавших в 1917–1991 гг., несмотря на значительную долю «национальных» кадров Закавказья и Средней Азии (с существенно более низкой долей выходцев из интеллигенции), из образованного слоя происходили 76,3 %, причем среди родившихся в XIX в. она составляла 72,1 %, в 1901–1910 гг. – 58,5 %, в 1911–1920 гг. – 56,8 %, в 1921–1930 гг. – 74,5 %, в 1931–1940 гг. – 80,2 %, в 1941–1950 гг. – 84,2 %, а среди