Итан Рокотански (СИ) - Нестор Штормовой

это не переживала. Ну упала в обморок и упала, чего бубнить-то? Будь я на ее месте, думал бы, пожалуй, также. Но, так как я был ее мужем, то, конечно, о таком отношении и не могло быть речи. У всего на свете есть причина. Просто так ничего не бывает — однако, тем не менее, чувствовала она себя хорошо и абсолютно ни на что не жаловалась. Правда, в ее организме оказалось маловато витамина Д, на что Павел Константинович порекомендовал есть больше морепродуктов, которые она, в своем большинстве, терпеть не могла. Другой рекомендацией было почаще находиться на солнце, а так как дело близилось к зиме, времени на это оставалось уже не так уж и много. В общем — все было хорошо.

— Как думаешь, — задумчиво спросила она меня, когда мы в очередной раз пересматривали «Стартрек», — Измерение Икс из Черепашек, где сидел Крэнг, оно в другой вселенной, или просто в другой галактике?

— В другой вселенной, — я поцеловал жену в лоб и укрыл нас получше. — При всей любви к Черепашкам, они мелковаты для мультивсерса.

— Знаешь, я недавно видела фотку Млечного пути, красивую очень — он, кажется, в Америке где-то был, — она достала телефон и полистала галерею. — А, вот. Млечный Путь над Канзасом, — Зоя показала мне.

— Да, красиво.

— Вот бы побывать там!

— Да, было бы хорошо. Правда, в последнее время это немного тяжело, но осуществимо.

— А давай попробуем туда махнуть?

— Солнышко, ты знаешь мою любовь к отпускам. Работать сто лет, скопить кучку денег и спустить их за полторы недели, по-моему, немного безумие.

— А зачем за две недели, — глаза у нее стали большие, мечтательные и возбужденные. — Поехали насовсем!

Я внимательно посмотрел на жену.

— Ты так хочешь посмотреть на Млечный Путь над Канзасом?

Зоя кивнула. Я задумался.

— Только надо будет к родителям съездить и забрать мотоцикл. Мы и его перевезем! Будем крутые по Канзасу ездить. А еще волосы на ветру будут развиваться. Я надену какое-нибудь красивое платье — желтое, например.

— Почему желтое?

— Потому что звезды будут яркие, ночь синяя, а мотоцикл черный. Ты, поверх белой футболки, наденешь косуху. И будет отлично.

Я улыбнулся.

— Договорились, родная. Тогда будем потихоньку думать, как перебраться в Америку и смотреть оттуда на звезды. А сейчас давай смотреть фильм; вечно мы болтаем тогда, когда начинает происходить самое интересное.

***

Огонек, сидевший у стены с кружкой темного пива, молчал. Дело было не в пиве. Оно ему нравилось. Рыжий боец предпочитал темное пенное светлому, а молчаливым стал в последнее время непонятно почему — что-то подсказывало мне, что дело было в тех снах, которые приснились ему не так давно. Что-то там про пирамиду массонов, зимний лес и меня на арене бойцовского клуба. Встретились мы сегодня все впятером — Огонек, Дед, Петрович, Зоя и я. Наконец удалось вместе собраться в одном из баров на северо-востоке Москвы. Бар этот назывался «Синий лев» — нет блять, красный прав, говорил Дед, который его и нашел. Внутри было достаточно спокойно и уютно, что для алкогольных заведений являлось редкостью. Точнее, редкостью был не уют, а спокойствие. Хоть и с шумом. Людей в «Синем льве» было достаточно много. Находился он, кстати, неподалеку от Бульвара Рокоссовского, только вниз, ближе к синей ветке.

Обсуждали всякое разное, и, конечно, добрались до того, что нас всех и объединяло. До бойцовских клуб.

— Сережа, как там Эрвин? — спросил Петрович, сложив на столе огромные ручищи. — Есть новости?

Рыжий пожал плечами.

— Оправился, вроде как.

— Быстро он.

— Да. Но никакой агрессии с его стороны, вроде как, нет и не предвидится. Поражение было честным.

— И все это знают, — добавил Дед. — Что мне нравится в аренах, так это честность. Да, конечно, их представители зашибают бешеные бабки, но все-таки решает тут народ. Хоть что-то народ решает, — тут он криво усмехнулся.

Огонек кивнул.

— А с кем у тебя следующий бой? — Зоя с интересом посмотрела на Сережу. Раньше она с ним не общалась.

— Пока не знаю. Есть, вроде как, одна кандидатура, но это будет уже в другом клубе, не там, где мы были. Там подрался, там подрался, так и получают титул Гладиатора. Мне, правда, до него еще далеко.

— Ну, — Петрович хлопнул его по плечу. — У тебя все впереди. Сделаешь бабок, купишь себе хату, как и хотел.

— Ты копишь деньги на квартиру? — удивилась Зоя.

Гаргарьин пожал плечами.

— Да, хотелось бы. Но пока не знаю.

— Ну, — Дед поднял стакан, в котором плескался «Джек Дэниелс», — за то, чтоб у Огонька своя квартира была. Да и всем того же.

Все выпили.

— Кстати, — тут Березовский наклонился к столу, и, посмотрев на всех, заговорщицким тоном начал: — Я понимаю, что все мы скучные взрослые, но как насчет того, чтобы все вместе, в пять харь, куда-нибудь съездить? В Подмосковье, или еще куда. Ну?

Петрович согласно кивнул.

— Я за, но хочу, чтобы с нами съездила Анна.

Огонек с улыбкой посмотрел на здоровяка.

— Я тоже за. Позвоню ей, спрошу. Если остальные согласны.

Все были согласны.

— Хорошо! Тогда давайте кумекать, кто чего с собой берет, чего будем делать и куда конкретно поедем — мне, смекаете ли, хотелось бы по горам полазить, значится, хоть бы и небольшим…

***

Дед получил что хотел. Горы, конечно, были небольшие — Владимирская губерния, расположившаяся между Нижненовгородской и Московской, отличалась в первую очередь лесами и реками, и нам этого было вполне достаточно, чтобы отдохнуть. Поехали на следующей неделе, на машине Петровича. Это был темно-зеленый микроавтобус марки Форд Транзит, и места нам хватило в нем с избытком. Зоя, Огонек, Дед и Анна расположились на трех сиденьях сзади — благо, Зоя и Анна много места не занимали — а мы с Петровичем сели спереди. В машине слушали музыку Петровича. Великан был тем человеком, музыка которого, более-менее, прихолась по душе всем. Слушали, в общем-то, Кино и Пикник.

"Огнями реклам,

неоновых ламп,

бьет город мне в спину,

торопит меня.

А я не спешу,

я этим дышу,

и то, что мое,

ему не отнять…"

Ехать требовалось не особо далеко, но было все равно весело. Дед то и делал, что травил всех вокруг своими шутками. Те, которые не нравились одним, обязательно нравились другим, а затем ровно наоборот. Черный юмор, который так любил Березовский, тоже был не для всех.

Свернув с трассы на проселочную дорогу, Форд Транзит покатил дальше. Дело близилось к вечеру и небо было серым — мы немного опасались, что