Тень твоей улыбки - Мэри Хиггинс Кларк

потом что было?

«Не помню, — в отчаянии подумал Питер, накидывая на себя купальный халат. — Просто не помню. О господи, куда я пошел? Что делал? Не знаю. Просто не знаю. Я проснулся на диване в офисе в среду днем. Это было пятнадцать часов спустя. Потом я подумал, что деньги мне может одолжить Сью, и встретился с ней в „Иль Тинелло“. Но Сью отказала мне, и я снова напился. Рене мне еще не звонила, или все-таки звонила? У меня бывают пробелы в памяти. Может, я не услышал телефон…»

Питер посмотрел в зеркало над раковиной. «Ну и видок, — ужаснулся он. — Глаза налиты кровью. Вчера так и не побрился. Интересно, что подумала Сью, когда мы встретились? Рене была той последней каплей, что переполнила чашу терпения Сью. Я поклялся Сью, что перестану волочиться за женщинами, а вскоре она прочитала в колонке светской хроники, что меня видели с Рене. Заблуждение всей моей жизни, начавшееся четыре года назад. Сью не поверила бы, что я устал от Рене и собирался с ней порвать. Странно, как иногда выпадает карта. За двадцать лет нашего брака у Сью было три выкидыша, а Рене умудрилась забеременеть как раз тогда, когда знала, что я собираюсь с ней порвать. Конечно, она сделала это нарочно, но, по крайней мере, Сью не знает о ребенке. Для нее это было бы ужасно…» А теперь он надеялся, что Сью никогда об этом не узнает, пусть даже они разведены.

«Почему Рене не отдала ребенка на удочерение? Когда я откупался от нее, она заявила, что отдаст. Она явно не сходит с ума по детям. Она сделала это, потому что хотела меня удержать. Удержать с помощью Салли, которую я никогда не видел и даже не хочу видеть. Зачем Рене вернулась в Нью-Йорк? Полагаю, ей не удалось подцепить очередного богатого приятеля в Вегасе и ей нужен я, чтобы свить гнездышко. Вот если бы я мог доказать, что ребенок не от меня, но у Рене хватило ума взять у меня образец ДНК. Ребенок мой, нравится мне это или нет».

Питер взял пену для бритья и бритву. Задев в процессе бритья царапину, оставшуюся от ногтя Рене, он поморщился. «Что произошло после того, как она меня ударила?» — снова спросил он себя.

Полчаса спустя, одевшись в будничную рубашку, свитер и брюки защитного цвета и приготовив кофе, Питер заставил себя снять трубку и позвонить брату Грегу.

Он не успел еще набрать номер, как по домофону его вызвал консьерж.

— Мистер Гэннон, вас хотят видеть детектив Такер и детектив Флинн. Можно им подняться?

43

В пятницу утром после разговора с Райаном Дженнером в больнице Моника пыталась позвонить Рене Картер и, не получив ответа, отправилась к Сандре Уэйс, директору Службы защиты семьи.

— Хочу поговорить о моей пациентке Салли Картер, — начала она.

— Я как раз собиралась с вами связаться, — мрачно произнесла Уэйс. — Нам только что позвонили из полиции. Вчера у пешеходной дорожки вблизи Ист-Ривер было найдено тело женщины, опознанной как Рене Картер.

Моника широко открыла глаза.

— Рене Картер мертва? — в оцепенении спросила она.

— Да. Полиция пытается найти ближайших родственников. А пока Салли останется на нашем попечении. Когда вы будете готовы ее выписать и если к тому времени родственники не найдутся, мы поместим ее в сиротский приют.

Рене Картер мертва! Потрясенная Моника могла лишь представить себе раздражительную женщину, почти не проявлявшую интереса к ребенку. «Кем окажутся ближайшие родственники? — думала она. — Что будет с Салли?»

Несмотря на то что ей надо было торопиться в кабинет, где ее ждали пациенты, Моника перед уходом зашла снова повидать Салли. Малышка все еще спала, и, не желая ее будить, Моника несколько минут в задумчивости постояла у детской кроватки, а потом поспешила прочь.

В приемной она обнаружила уже много народу. Встревоженная Нэн пошла за ней в кабинет, сбивчиво говоря на ходу:

— Вчера вечером я слышала сообщение по радио, доктор Моника! Я чуть не умерла от ужаса. Я пыталась сразу вам позвонить. Слава богу, вы оставили сообщение, что с вами все хорошо. Первое, что я сделала, — рассказала об этом Джону Хартману, отставному детективу, моему соседу. Он сказал, что собирается позвонить одному из своих коллег и попросить, чтобы проверили видеокамеры, установленные около больницы. Возможно, тот тип, который вас толкнул, следил за вами? Может, это имеет какое-то отношение к той фотографии, на которой вы стоите перед больницей? Вы считали, что это ничего не значит?

Моника подняла руку, чтобы остановить поток слов.

— Нэн, вы знаете, как я ценю вашу заботу, но я не думаю, что кто-то покушался на мою жизнь. Наверное, тот человек так торопился перейти улицу, что просто оттолкнул меня в сторону. Так что если сюда позвонит кто-то из моих друзей и станет спрашивать про меня, скажите, пожалуйста, что все хорошо и что это наверняка был несчастный случай. А теперь передайте Элме, что я готова начать прием. Да поможет Бог бедным родителям, которые пришли вчера и которым пришлось снова тащить сюда детей сегодня.

Нэн сделала несколько шагов к двери, потом остановилась.

— Доктор, еще один вопрос. Как там Салли Картер?

Моника с чувством нереальности всего происходящего коротко сообщила, что мать Салли не просто мертва, но стала жертвой убийства.

— Ничего больше этого я не знаю, — поспешно добавила она, застегивая белый халат и направляясь в смотровую комнату.

В течение следующих семи часов у нее был лишь один пятиминутный перерыв на чашку чая и бутерброд. Последний маленький пациент ушел в шесть часов. Элма при прощании посоветовала:

— Постарайтесь отдохнуть как следует в выходные, доктор.

— Да, конечно. Спасибо, Элма.

Моника прошла в свой маленький кабинет и сняла халат. В тот же момент за ней следом вошла Нэн, чтобы задать вопрос, который мучил ее весь день:

— Доктор Моника, а что сказала Оливия Морроу? Она действительно знала вашу бабушку?

Монике пришлось отвернуться, чтобы Нэн не увидела подступивших к ее глазам слез. Она вновь мысленно переживала события последних