Тень твоей улыбки - Мэри Хиггинс Кларк

есть в устах дамы, разодетой как Рене Картер, это звучало глупо.

— Ладно. Итак, они пошли за столик. Долго они там сидели?

— Они даже не успели выпить спиртное. Я посматривал на них, потому что народу поубавилось и мне нечего было делать. Вот и увидел, как он вручил ей большой пакет для покупок — знаете, один из этих, подарочных. Она выхватила пакет у него из рук, быстро вскочила, едва не опрокинув стул, и умчалась прочь со странным выражением на лице. Он швырнул на стол пятьдесят долларов и помчался вслед за ней.

— Вы узнали бы этого человека, если бы его увидели?

— О, конечно. У меня хорошая память на лица. Детектив, с Рене что-то случилось?

— Да. Выйдя из этого ресторана, она стала жертвой убийцы. В тот вечер она так и не вернулась домой.

Бармен побледнел.

— О господи, как жаль! Ее ограбили?

— Мы не знаем. Как часто приходила сюда Рене Картер?

— Может быть, раз или два в месяц. В основном выпить стаканчик на ночь. Она никогда не приходила одна. Всегда с мужчиной.

— Вы знаете имена кого-то из ее приятелей?

— Конечно. Во всяком случае, некоторых. Я составлю список.

Бармен взял блокнот и ручку.

— Посмотрим, — пробубнил он себе под нос. — Во-первых, Лес…

Понимая, что на него смотрят посетители бара, он плотно сжал губы, выпрямился и заспешил в другой конец заведения, где, потягивая пиво, сидел в одиночестве какой-то мужчина.

Чувствуя, что бармен может что-то вспомнить о Рене Картер, Барри Такер двинулся вслед за ним мимо высоких табуретов. Он подошел туда вовремя и услышал:

— Руди, ты был здесь во вторник вечером и видел, как уходила Рене Картер. Я помню, ты вроде удивился, почему ее спутник интересуется ценой спиртного. Ты знаешь, кто это?

Руди, розовощекий мужчина, засмеялся.

— Ну конечно. Питер Гэннон. Его называют горе-продюсером. Наверное, ты о нем читал. У него провалов на Бродвее больше, чем цыплят у Пердю.[8]

40

В пятницу утром Моника проснулась без четверти шесть и долго лежала в кровати, прислушиваясь к ощущениям в пострадавших частях тела. Левая рука и левая нога были сильно расцарапаны. Помимо этого от удара стала болеть поясница. Она пообещала себе, что всю следующую неделю будет выкраивать время по утрам для принятия ванны в джакузи вместо обычного быстрого душа.

Приняв это решение, она стала вспоминать события прошлого вечера. После звонка Скотта Альтермана она подумала, что некоторые ее друзья могли услышать ту же передачу, поэтому перво-наперво изменила сообщение автоответчика в своем телефоне. «Привет, это Моника. Знаю, что вы могли услышать репортаж о происшествии. Со мной все в порядке, и я не собираюсь придавать этому большое значение, поэтому сегодня отвечать на ваши звонки не буду. Но как бы то ни было, спасибо, что позвонили».

Потом она отключила звонок телефона. Почувствовав облегчение при мысли о том, что сможет не отвечать сочувствующим, она пошла в ванную. Сняла разорванную одежду, губкой смыла засохшую кровь с руки и ноги, намазала поврежденные места мазью с антибиотиком и переоделась в пижаму и теплый халат. Ее все еще трясло от пережитого, от того, что она была на грани смерти.

Пришел Скотт, и его участие было настолько искренним, что на какое-то время отвлекло ее от обидной правды о том, что у Райана Дженнера есть другая женщина. Скотт взял ее за руку и настоял на том, чтобы она легла на диван.

— Моника, ты бледная, как привидение, и руки у тебя ледяные, — сказал он.

Он положил ей под голову подушки, закрыл ее пледом и приготовил горячий пунш. Потом, догадавшись, что она не ужинала, заглянул в холодильник, выбрал помидоры и сыр и приготовил вкусный сэндвич.

— Мое фирменное блюдо, — бодро произнес он.

Моника призналась себе, что рада его видеть. Сначала она не собиралась рассказывать ему об Оливии Морроу, однако поймала себя на том, что говорит о событиях последних нескольких дней и своем разочаровании в связи со смертью Морроу, которая не успела поведать ей о ее бабушке.

Скотт, как ни странно, не помедлил с ответом.

— Моника, руку даю на отсечение, что Оливия Морроу связана с семейством Гэннон. Поверь мне. Хочу это выяснить. Твой отец считал, что его отцом мог быть Александр Гэннон. Об Александре Гэнноне вышло много статей, и в некоторых содержались биографические сведения. Если сравнить фотографии твоего отца в разные периоды жизни со снимками Гэннона, можно заметить их поразительное сходство.

Он говорил быстро, явно взволнованный тем, что Моника, кажется, готова принять его помощь.

Перед тем как уйти, Скотт разоткровенничался.

— Моника, хочу сказать это сейчас и никогда больше к этому не возвращаться. Мне страшно жаль, что я был так глуп и просил тебя встречаться со мной, пока я еще был женат на Джой. Если позволишь мне с тобой видеться, это будут дружеские отношения. Даю честное слово, что не доставлю тебе неудобства. Давай сделаем так. Я собираюсь выяснить все об Оливии Морроу и через две недели приглашу тебя на ужин. И еще хочу попросить Джой позвонить тебе. Согласна?

«Я сказала ему, что все должно быть хорошо, — подумала Моника. — Так и будет, если он искренне собирается возобновить дружеские отношения, и ничего больше. Скотт очень тепло относился к папе, когда тот болел. Никогда не забуду о его помощи и поддержке после папиной смерти».

Успокоив себя этим, Моника села в постели. Поморщилась от боли, но все же медленно выбралась из кровати, пошла в ванную и включила краны джакузи.

Очень теплая бурлящая вода помогла снять напряжение, и когда она оделась, то почувствовала себя лучше. Она поставила на огонь маленький кофейник и, пока он нагревался, пошла в спальню. «Я похожа на привидение», — подумала она, нанося на лицо немного румян. Потом скрутила волосы в жгут и закрепила заколкой.

«Оставь так. Хорошо смотришься».

Вспоминая о том, как менее двух недель назад эти слова произнес Райан, когда маленький Карлос вытащил