Шамабад должен гореть! - Артём Март

он будет беспокоиться!

— Если ты пойдешь прям так, завтра сляжешь с воспалением легких, — сказал я, и сам ощущая, как холод мало помалу набирает силу. — Тогда твоему дедушке будет не легче.

— Ничего, я сильная, я много хожу, — ответила она и как-то нежно и очень бережно сняла ладонь Клима с плеча, — я знаю, как дойти до переправы.

— Я все же согласен с Сашей, — Ваня Белоус встал, — будет лучше, если мы доставим тебя на Шамабад. Там о тебе позаботятся.

— Нет, я бы хотела уйти, — посерьезнела Амина. Тон ее стал жестче, черты лица будто бы грубее, — пожалуйста, дайте мне уйти.

— Амина, это для твоего же блага, — мягко настоял Ваня.

Я нахмурился, заглядывая девушке в глаза. Она не выдержала моего взгляда и отвернулась. Заискивающе посмотрела на Клима.

— Скажи, как зовут твоего дедушку? — Спросил я спокойным тоном.

— А… А зачем вам?

— Мы должны понимать, кому тебя вернуть.

Страх на лице девушки стал более отчетливым. Глаза забегали. Губы задрожали сильнее. Правда, сложно было сказать наверняка: от холода это, или потому, что она сильно занервничала. Я склонялся ко второму варианту.

Девушка хоть и говорила убедительно, вела себя слишком уж подозрительно. Кажется, она что-то скрывала.

— З-захид, — пробормотала она тихо. — Его зовут Захид.

Мы с Ваней переглянулись.

— Пусть девчонка идет домой, — внезапно выдал Клим Вавилов, — она ведь не сделала ничего такого. Просто от медведя спасалась.

— Граница — опасное место, особенно сейчас, — проговорил я холодно. — Ей нельзя оставаться одной.

Если девчонка что-то задумала, с нее нельзя спускать глаз. Да только Климу она, явно понравилась. Слишком быстро он встал на сторону девчонки. Хотя даже с точки зрения здравого смысла ей тут оставаться просто нельзя. Единственная переправа есть только в ближе к концу левого фланга. Вменяемый брод — у заставы. Только до темноты она сможет туда добраться.

Мое чутье просто кричало во весь голос, что в этом деле что-то не сходится.

— Я, я могу пойти с ней, — приосанился Клим. — Я проведу ее до ближайшего брода. Считай, до кишлака.

— Клим, у нас приказ. Мы на службе, — возразил я.

— Ты хочешь ее оставить прямо так? — Недоброжелательно прищурился Вавилов.

— Мы доложим Тарану. Он, скорее всего, прикажет тебе то же самое, когда узнает подробно все обстоятельства. Темнеет, Клим. Погода портится.

Я кратко указал взглядом на хмурящееся небо, что бугрилось у нас над головами.

— Рисковать Аминой мы не имеем права. А так она будет под присмотром, — докончил я.

— Мне нужно домой! — Амина сделала бровки домиком, глаза ее заблестели, — у меня дедушка дома совсем один! У него кроме меня никого нет!

— Ты будешь дома уже часам к двадцати, — ответил я. — Почему ты так нервничаешь?

— Мы не причиним тебе зла, — улыбнулся Ваня.

— Вам же сказали, она не хочет! — Выступил Клим вперед.

Девушка волком посмотрела на меня, опасливо спряталась за плечо Клима.

— Не хочет она! Пустите девчонку домой!

— Клим, мы доложим и сделаем, как шеф скажет, — ледяным, как сталь, тоном проговорил я, — а я считаю, он примет схожее с моим решение.

— Не ты старший в наряде! — Зло бросил Клим.

— Вавилов, — нахмурился Ваня, — я думаю, Саша прав.

— Но она не хочет! Или что? — Взгляд Клима стал скакать от меня к Ване, — или что, вы хотите ее задержать?

— Я не хотел этого говорить, но она — нарушитель государственной границы, — надавил я.

Клим зло поджал губы. Амин вдруг очень жалобно всхлипнула. Вздохнула так, будто сейчас расплачется.

— Все будет так, как прикажет начальник заставы, Клим, — докончил я.

* * *

Красивый жеребец белой масти беспокойно бил копытом. Храпел, задирая голову. Он норовил отвернуться, чувствуя железистый запах медвежьей крови.

— Ну… ну, Орешек, тихо, — Таран погладил коня по гриве, крепче стиснул удила. Потом окинул взглядом большую тушу лежащего на берегу медведя.

— М-да-а, — протянул начальник заставы. — Дела.

Сагдиев с Семипаловым переглянулись, ожидая приказа шефа.

— Слава богу, все целы остались, — Таран поправил шапку, сдвинув ее немного на макушку, бросил Сагдиеву: — подержи коня.

Сагдиев так и сделал, а сам начальник приблизился к трупу зверя, сел. Стал его осматривать. Потом обошел по кругу.

— Да, наш это. Шатун, — пробунил он, снова опустивший у морды медведя.

— Как вы догадались, товарищ старший лейтенант? — Удивленно спросил Семипалов.

— Он на один глаз слепой. Ухо разорванное, — начал Таран, указывая на застарелые шрамы, оставшиеся на морде медведя, — позапрошлой весной он заявился ночью к одному пастуху. Местному, недалеко от пограничной полосы живет. Ну и че? Овцу у него задрал. Тот выскочил и разрядил в зверюгу заряд дроби из ружья. Дуплетом прямо в морду. Да только спугнул медведя. Осенью потом, зверюгу эту еще пару местных видали. Близь кишлака Дастиждум. Опасный гад.

Таран задумчиво помолчал. Потом добавил:

— Труп нельзя так оставлять. Захоронить надо. Доложу в отряд. Завтра рабочая группа разберется.

— У него морда была в крови, — заметил Сагдиев.

Таран обернулся, вопросительно глянул на Ильяса.

— Я думал, это егошняя, — сказал начальник.

— Нет, он такой уже был, — покачал головой Сагдиев.

Таран стал мрачнее тучи.

— Откуда он пришел? — Спросил начальник.

— Вон оттуда, — кивнул Семипалов на кусты и рощицу, что развернулась за ними. — Прям оттуда к нам и выскочил.

Таран поднялся.

— Ждать здесь, — приказал он.

— Есть.

— Есть.

Начальник заставы, не сводя глаз с кустов, поправил шпаку. Потом пошел к зарослям можжевельника, стал продираться через них и исчез в рощице.

Сагдиев с Семипаловым ждали недолго. Спустя минут пять Таран вернулся. Он нес в руках старенький ранец с потертым рисунком белоголового орла и звездно-полосатой надписью USA на клапане заднего кармана. Рюкзак серьезно отвешивал руку шефа.

Пограничники снова переглянулись. Сагдиев успокоил вновь забеспокоившегося коня.

Таран не проронил ни слова. Он только со значением посмотрел сначала на одного, а потом и на второго погранца, затем сел на корточки. Расстегнул и достал из полупустого ранца тяжелую мину для восьмидесяти двух миллиметрового миномета БМ-37.