Тень Торквемады - Виталий Гладкий

— Какого хрена тебе нужно?! — рявкнул Глеб в микрофон. — Оставь меня в покое!

— Вот те раз… — Голос в трубке явно был не Федюнин. — Я к нему с дорогой душой, а он — по матушке, да по батюшке…

— Никита, ты?!

— А то кто же.

Звонил химик, который делал анализ комбинезона.

— Извини, — покаянно сказал Глеб, — я принял тебя за другого. Есть тут один клиент, достает не по-детски.

— Извинение принято. А теперь позволь задать один вопрос: куда ты вляпался?

— Не понял… Ты о чем?

— Я про ошметки одежды, которые попали ко мне на исследование. Похоже, ты был одет в нее, когда с тобой приключились некие неприятности?

— Да, именно так.

— И ты сейчас жив, здоров и не кашляешь?

— Естественно.

— Тогда позволь поздравить тебя.

— С чем?

— Со вторым рождением. Газ, который разъел твою одежду, — боевое отравляющее вещество. Оно принадлежит к группе нервнопаралитических. Эти газы опасны тем, что при токсичности, сравнимой с зарином, они намного более стойкие (зарин быстро распадается при нагреве). Скорее всего, это амитон. Его токсичность сумасшедшая. Резиновые маски и другие изделия из такого же материала этот яд не останавливают, а впитывают. Человек, потрогавший зараженную резину, может получить серьезную дозу, так как у яда высокая липофильность, и он охотно переходит из резины в кожу и жир.

— Почему ты говоришь, что газ, скорее всего, амитон? Ты до конца не уверен, что это именно он?

— Как тебе сказать… И так, и не так. Если быть совершенно точным, вещество, которое разъело одежду, имеет в своем составе амитон. Но не только его. Там присутствует еще и целый букет различных компонентов, притом растительного происхождения. А они очень трудно поддаются анализу. Тем более что со временем их формула меняется, они переходят в другое состояние. Но ты особо на эту тему не переживай. Выжил — уже хорошо. Вообще-то амитон является хорошим инсектицидом и акарицидом, но из-за высокой токсичности для теплокровных животных он не нашел широкого применения в сельском хозяйстве…

— Никита, стоп! Не грузи меня своими профессиональными словечками. Я в химии полный профан. Мне все понятно, гран мерси, дружище. С меня столик в кабаке.

— Так и запишем… Учти, у меня хорошая память.

— Кто бы сомневался… — Глеб хохотнул. — В нашей холостяцкой жизни такие события незабываемы. Немного раскручусь с делами, звякну.

— Я всегда готов, как пионер. Пока.

— И тебе не хворать…

«Амитон! Отравляющее боевое вещество! Да-а… Счастлив наш с Федюней Бог, — подумал Глеб с суеверным трепетом. — Еще бы немного, замешкайся мы на секунду-две, — и кранты. Но тамплиеры хороши… Ишь, чего наизобретали».

Чтобы успокоиться, Глеб налил рюмку коньяка, выпил и ткнул пальцем в кнопку на «клаве». Еще один остров… Сколько их было? Сотни. С ума сойти!

Крохотный островок, поросший деревьями и кустарниками. Небольшая крепостца: стены, бастионы. Глеб посмотрел на название укрепления и дату изготовления карты — Нотебург, 1615 год. Картограф был весьма прилежным — он тщательно вырисовал не только каждое строение, но даже заросли орешника возле укреплений. Орешник, орех… Глеб вдруг почувствовал, как внутри словно что-то взорвалось.

Балда! Как можно не понять очевидное! Он быстро совместил контуры чертежа тамплиеров и абрис острова с построенной на нем крепостью Нотебург. Совпадение почти идеальное! Если, конечно, не обращать внимания на некоторые лишние детали — в 1615 году остров по площади был несколько большим. Похоже, уровень Балтийского моря с той поры здорово поднялся.

Конечно же Орешек! Так прежде назывался Нотебург. А нынче это Шлиссельбургская крепость. Почитаем…

Глеб переключился на Интернет:

«…Летом 1293 года на небольшом островке Линнан-Саари у впадения западного рукава реки Вуоксы в Финский залив шведами была построенная каменная крепость Выборг, затем было построено еще несколько крепостей. В течение последующих тридцати лет шли постоянные военные действия между Новгородом и шведами. Новгородцы для защиты своих земель также строили военные укрепления и крепости, среди них была и крепость Орешек, получившая свое имя благодаря названию острова у истока Невы. В 1228 году этот клочок суши впервые упомянут Новгородской летописью, когда новгородцы во время похода на финское племя емь "отступиша в островлец". На островке, площадью 300 на 200 метров (современные измерения) и отстоящем от обоих берегов Невы примерно на 400 метров, можно было удобно укрыться. Этот участок суши, вероятно, издревле использовался для стоянки торговых караванов, остановки и ночевки ратей. Следующая встреча с Ореховым островом вновь в Новгородской летописи: “В лето 6831 (1323 от Р.Х.) ходиша Новгородци с князем Юрием Даниловичем в Неву и поставиша город на усть Невы на Ореховом острову; ту же прiехавше послы великы от Свейского короля и докончаша мир вечный с княземъ и с Новым городом по старои пошлине …”. Новгородская крепость первоначально называлась, как и остров, — Орехов, Ореховец, Ореховый, пока в следующем столетии за ней не закрепилось название Орешек».

«“Орешек” вовсе не потому, что остров якобы похож на орех, как утверждают историки», — подумал Глеб. Просто весь остров в Средние века был в зарослях орешника. Подтверждением тому служит эта карта. И кстати, на чертеже тамплиеров тоже есть какие-то букашки, сотворенные с помощью золотой жилки. Теперь понятно, что это стилизованные изображения лесных орехов. Явное указание на название острова. Как можно было до этого не додуматься?! Тупица!

Обозвав себя нехорошими словами, Глеб вдруг подхватился, подбежал к музыкальному центру, включил танцевальную мелодию и начал отплясывать какой-то дикарский танец. Есть! Эврика! Нашел! Ай, молодца, Тихомиров! Э-ге-ге, хали-гали! Оба-на! Хэппи бёздэй ту ю, хэппи бёздэй ту ю!..

Немного успокоившись, Глеб с удивлением огляделся по сторонам — словно впервые увидел свой кабинет. Ему показалось, что он наполнен розовым туманом, в котором снежинками летали и роились бриллианты, рубины, изумруды и другие драгоценные камни. От этого видения кружилась голова, а в душе разливалась сладкая истома.

Глава 6. Славный город Амстердам, 1564 год

Фернан Пинто и Антонио де Фариа как зачарованные смотрели на приближающийся Амстердам. Красные черепичные крыши города были видны издалека, а крылья многочисленных ветряных мельниц, казалось, разгоняли низкие облака, поэтому ничто не мешало рассмотреть Амстердам во всех подробностях.

Путешественники уже не чаяли добраться до этого славного города (у берегов Фландрии «Ла Маделена» с трудом ушла от двух быстроходных военных кораблей; это точно были не гёзы, но их намерения не сулили испанцам добра) и теперь наслаждались потрясающим зрелищем. Весь залив Зюдерзее полнился судами самых разных размеров и видов — от больших неповоротливых нефов до юрких рыбацких суденышек. Казалось, мореплаватели всего цивилизованного мира столпились у причалов, а многочисленные пестрые флаги на мачтах кораблей навевали мысль, что в Амстердаме начался карнавал.