Тень Торквемады - Виталий Гладкий

— В принципе, мне все равно, где храмовники добывали золото и серебро. Сокровища у них были, и немалые, — это главное. Также есть определенные наметки на то, что после разгрома Ордена тамплиеры окопались на Руси. Естественно, не все, а часть. Меня сейчас волнует один-единственный вопрос: что за остров изображен на карте? Ты у меня большой дока по части истории и археологии, вот и скажи, где его искать? А уж потом будет видно, есть там что-то стоящее или нет.

— Не знаю, что тебе посоветовать… — Николай Данилович задумался, глядя на пергамент с картой. — Разве что навскидку… Проверим нашу удачу. Вспомни историю Ливонского ордена. Он был создан в 1237 году на землях древних латышей и эстонцев и поначалу откровенно бедствовал. В Латвии орден построил всего два небольших каменных замка. Рига представляла собой пустырь площадью в два гектара, купленный епископом Альбертом у ливов. На пустыре построили деревянный собор, небольшую резиденцию епископа, несколько пакгаузов и причал. И на этом деньги иссякли. Так все и тянулось, пока в 1315 году в Латвии не возник настоящий строительный бум. Почти одновременно заложили тридцать четыре замковых комплекса! Каменных, с башнями и рвами, угодьями и выпасами, хорошими подъездными дорогами. В Риге построили каменный собор, что называется, на вырост — по тем временам он был просто огромный, возвели большой замок, прикупили новые земли. Откуда появились деньги у нищего ордена? Можно возразить, что по Даугаве шла активная торговля; так, по крайней мере, написано в учебниках. Но это вряд ли. Действительно, русские привозили в Латвию пеньку, воск, золу. Но много ли наторгуешь на воске? Кроме того, через Латвию шел импорт — железо, соль, серебро, оружие. В небольших количествах. В 1346 году ливонцы откупили у датского короля половину нынешней Эстонии и к началу пятнадцатого века владения Ливонского ордена уже простирались почти на семьдесят тысяч квадратных километров. Это больше всей Латвии!

— Ты хочешь сказать, что нужно обратить пристальное внимание на Балтику?

— Именно так! Да, часть тамплиеров могла осесть в Москве, и вообще на Руси. Однако рыцари Ливонского ордена все же были ближе тамплиерам и по духу, и по вере, и по национальной принадлежности. Ведь нам известно, что храмовники влились в другие ордена.

— Но на Балтийском море хренова туча островов и островков!

— Что поделаешь… — Николай Данилович любовно взъерошил вихры сына. — Тяжела жизнь подростка. Трудись. Да обрящет ищущий. И потом, еще не факт, что мое предположение верно. Кстати, я могу помочь тебе.

— Как?

— Забыл сказать, что в прошлый приезд из Англии я привез диск, на котором отсканировано большое количество средневековых портуланов. Там есть и Балтика. Так что попутного ветра, корсар. Дерзай. А относительно подземелий Чертова Города… лучше отдай их официальной науке. И имя наше поддержишь, и докторскую будет легче защитить. Ведь если твои догадки верны, то это сенсация в научном мире.

— Не хотелось бы…

— Сам хочешь порысачить?

— Так ведь не исключено, что там кое-что есть.

— Мы и так не бедствуем. И потом, мне кажется, что эта карта гораздо интересней какого-то городища. Она действительно указывает на вполне реальный клад.

— Дело осталось за малым — найти иголку в стоге сена, — пробурчал Глеб.

— Ты становишься брюзгой. Дело движется к старости, сынок. А ты еще ни разу не был женат. Непорядок. Между прочим, увидеть внуков — моя голубая мечта. Или ты хочешь, чтобы на нас с тобой род Тихомировых закончился?

Николай Данилович сел на своего любимого конька. В последние годы он просто зациклился на внуках, нередко доводя Глеба своими разговорами о женитьбе до белого каления.

— Отец, не начинай! — вскипятился Глеб. — Найду что-нибудь подходящее — какую-нибудь добрую, мягкую нравом девицу, обязательно женюсь. Чтобы тебе потрафить. А то они нынче все эмансипированы до полного пофигизма. Зачем мне жена, которая ничего не умеет и не хочет делать и только тащит из мужа денежки? Зайдешь в бар, так они сразу смотрят не на тебя, а на твое портмоне.

— Эх, молодежь… — Николай Данилович, кряхтя, поднялся. — Все-то у вас, современных, не по-людски. «Что-нибудь подходящее…». Надо же! А любовь, а возвышенное состояние души, наконец, романтические встречи при луне? Ладно, упрямец ты эдакий, живи, как знаешь. От судьбы не сбежишь. Когда-нибудь вспомнишь мои слова, да поздно будет. Все, пойду отдохну часок-другой. Дорога вымотала…

Отец ушел в свою спальню, оставив Глеба в расстроенных чувствах. Напоминание о женитьбе было его больным местом. Конечно же, у Тихомирова-младшего были девушки, но ему казалось, что все они на одно лицо. Никто из них так и не смог достучаться до его сердца…

Следующие пять дней были наполненными многочасовыми бдениями возле компьютера. Глеб все еще надеялся на возможности технического прогресса. Только раз он вырвался из дома, чтобы отвезти на анализ одному товарищу (он был заведующий химической лабораторией) остатки комбинезона. Тихомиров-младший научился у отца дотошности в изысканиях; он должен был точно знать, что за гадость сожрала прочную материю, чтобы в будущем не наступить на такие же грабли.

В это утро Глеб, наверное, в десятый раз перелопачивал материалы, которые отец привез из Англии. Сканы были потрясающего качества, вот только очертания морских берегов и островов мало напоминали современные. Конечно, Глеб знал, что так оно и должно быть — неумолимое время и природа были безжалостны не только к людям и предметам быта, но и к самой планете. Однако это знание мало его утешало. Он был весь на взводе и ругался, почти не переставая.

Телефонный звонок заставил его подпрыгнуть в кресле. «Вот сволочь! — разъяренно подумал Глеб, хватаясь за трубку стационарного телефона. — Убью паразита!» Его все время донимал Федюня. Он звонил несколько раз на дню — все спрашивал, как идут дела.

— Какого хрена тебе нужно?! — рявкнул Глеб в микрофон. — Оставь меня в покое!

— Вот те раз… — Голос в трубке явно был не Федюнин. — Я к нему с дорогой душой, а он — по матушке, да по батюшке…

— Никита, ты?!

— А то кто же.

Звонил химик, который делал анализ комбинезона.

— Извини, — покаянно сказал Глеб, — я принял тебя за другого. Есть тут один клиент, достает не по-детски.

— Извинение принято. А теперь позволь задать один вопрос: куда ты вляпался?

— Не понял… Ты о чем?

— Я про ошметки одежды, которые попали ко мне на исследование. Похоже, ты был одет в нее, когда с тобой приключились некие неприятности?

— Да, именно так.