Черные орхидеи (сборник) - Рекс Стаут

Все это время Вульф не сводил глаз с лица девушки.

– В магазинчик на углу? – мягко переспросил он. – Вы не слышали взрыва? Не обратили внимания на суматоху?

– Нет, сэр. Магазинчик находится в полутора кварталах отсюда, на Митчел-стрит.

– Говорите, полковник Райдер сегодня не обедал? То есть все время, вплоть до без четверти четыре, он просидел у себя в кабинете?

– Мне кажется, я вам уже объяснила. Я сказала, что полковник не проходил через приемную. Конечно, он мог выйти из кабинета через другую дверь, ведущую прямо в коридор, и тем же путем вернуться обратно. Он достаточно часто так делал.

– Ту, другую, дверь он держал запертой?

– Обычно да. Если позволите, я отвечу на этот вопрос более подробно.

– Нам нужна информация, мисс Брюс. Если вы ею располагаете, пожалуйста, поделитесь с нами.

– Так вот, насчет второй двери. Разумеется, у полковника Райдера был ключ. Однако пару раз я видела, что когда он выходил, планируя скоро вернуться, то нажимал на кнопку, блокировавшую замок. Таким образом, дверь оставалась незапертой, и когда полковник возвращался, то мог сразу ее открыть и не возиться с ключом. Если вам нужны такие подробности…

– Нужны. Вы располагаете еще какими-то сведениями?

– Никак нет, сэр. Я упомянула об этом только потому, что вы спросили, держал ли полковник Райдер дверь запертой.

– Что, по-вашему, стало причиной взрыва?

– А почему… – Она моргнула. – Я думала… насколько я понимаю, взорвалась граната, которую полковник Райдер держал в столе.

– Откуда вы знаете, что это была граната? – не выдержал и вмешался Файф.

– Так все говорят, сэр, – повернулась девушка к генералу. – Если это было секретом, то… теперь это уже не секрет.

– Разумеется, – раздраженно буркнул Вульф. – Господин генерал, я бы вас попросил… Скажите, мисс Брюс, вы знаете, что именно привело к детонации гранаты?

– Не имею ни малейшего понятия! То есть я хотела сказать: никак нет, сэр.

– Ничего, такая формулировка меня тоже вполне устроит, – проворковал Вульф. – Стало быть, вы ничего не знаете о причинах взрыва?

– Никак нет, сэр.

– Какие именно поручения вам дал полковник Райдер, когда вызвал вас к себе без четверти четыре?

– Самые обычные. Сказал, что ему надо уехать на один день, велел подписать письма, объяснил, что завтра его не будет, и потому мне надо отменить назначенные на завтра встречи.

– И это все?

– Так точно, сэр.

– Вы были его личным секретарем?

– Ну… даже не знаю, насколько личным. Я проработала у Райдера меньше двух недель. Раньше мы с ним не были знакомы… Пожалуй, полковник еще только думал, стоит ли доверять мне работу личного секретаря. Меня прислали из Вашингтона всего десять дней назад.

– Чем вы занимались в Вашингтоне?

– Работала секретаршей у одного из помощников генерала Карпентера. У подполковника Адамса.

Вульф хмыкнул и смежил веки. Сержант Брюс замерла в ожидании. Файф поджал губы: теперь они образовывали линию даже еще более прямую, чем обычно. Генерал явно пытался сдержаться. С одной стороны, он не привык сидеть и помалкивать, слушая, как кто-то другой ведет допрос, но в то же время генерал, похоже, не забыл, как Вульф однажды выставил его дураком при рядовом и трех лейтенантах, приставленных к одному почетному гостю из Мексики. Вульф снова хмыкнул. Верный признак, что мой босс был чем-то недоволен. Но вот что именно его рассердило на этот раз, я не знал. Сержант Брюс вроде бы вела себя вежливо и охотно шла на контакт. Затем Вульф открыл глаза, перенес центр тяжести вперед и взялся руками за подлокотники. Теперь мне все стало ясно: он был недоволен тем, что ему сейчас предстояло встать.

– Ну что же, мисс Брюс, пока все, – поднявшись, громыхнул Вульф. – Разумеется, нам с вами не составит труда связаться. Как вы сами слышали, генерал, я обещал мистеру Кремеру лично осмотреть руины. Пошли, Арчи.

И он сделал было шаг, но тут Файф его остановил:

– Одну минуточку. Да, Брюс, все в порядке, вы можете идти.

Девушка встала и, на мгновение замявшись, повернулась к генералу:

– Разрешите обратиться, сэр?

– Слушаю. Что там у вас?

– Сэр, мне не разрешают ничего забирать из приемной. Дело в том, что там кое-что… Это мои личные вещи. Я уезжала на выходные и сегодня утром прямо с вокзала отправилась сюда. Полковник Райдер выписал мне разрешение, только… мне кажется, оно теперь недействительно.

– Ладно, забирайте, свои вещи. – Судя по тону, Файф уже был по горло сыт происходящим. – Я распоряжусь, чтобы полковник Тинкхэм… Кстати… – Он искоса на нее посмотрел. – Вы остались без рабочего места. Да и, по сути дела, без работы. Временно. Вы вроде девушка умная и толковая. Так?

– Так точно, сэр.

– Еще бы, черт подери. Ладно, посмотрим. Завтра утром жду вас у себя в приемной. Лучше заберите свои вещи прямо сейчас, к вечеру с места происшествия все уже вынесут. И передайте полковнику Тинкхэму… впрочем, ладно, я сам с ним поговорю. Можете идти.

Сержант козырнула, развернулась и, чеканя шаг, вышла.

Дождавшись, когда за ней закроется дверь, Файф повернулся к Вульфу:

– Вы, кажется, что-то хотели сказать. До того как зашла Брюс.

– Ерунда. Ничего существенного, – коротко ответил Вульф. Когда он стоял на ногах, то не был склонен к долгим беседам. – Итак, несчастный случай исключается. Суицид? Возможно. Убийство? Похоже на то. Если Райдер в какой-то момент вышел прямо в коридор и оставил дверь незапертой, во время его отсутствия в кабинет мог незамеченным проникнуть буквально кто угодно.

– Проникнуть? Хорошо, допустим. И что дальше?

– Думаю, события развивались так. Этот некто взял из стола гранату. Забрал ее с собой. Дождался, когда мисс Брюс уйдет, прошел через приемную, открыл дверь в кабинет Райдера, выдернул чеку, бросил в него гранату и быстренько выскочил в коридор. Если все было так, мы оказываемся в интересной ситуации. По всей вероятности, о местонахождении гранаты знало только шесть человек: Тинкхэм, Лоусон, Шэтак, вы, генерал, и мы с Гудвином. Насколько мне известно, в данный момент алиби есть только у нас с Гудвином. Про остальных мне ничего не известно. Возьмем, к примеру, вас. Где вы были весь день? Здесь?

Файф растянул губы в мрачной улыбке:

– Правильный подход. Всегда надо начинать с начальства. Да, я просидел в кабинете весь день… Увы, боюсь, свидетелей, способных это подтвердить, у меня нет. Мы пришли сюда вместе с Шэтаком после обеда, но он ушел примерно в половине третьего. Затем я диктовал кое-что, это заняло минут тридцать. А вот дальше… Дальше у меня алиби нет. Я в ваших руках.

– Да перестаньте, – буркнул Вульф. – Пока все это без толку. Схожу-ка я лучше вниз и осмотрюсь.

Он вышел, гордо ступая. Я проследовал за ним. Когда я закрывал за собой дверь – очень осторожно, поскольку все же покидал кабинет генерала, – до меня донесся голос Файфа, требовавшего позвать к телефону полковника Тинкхэма.

На десятом этаже, непосредственно перед местом, где случилась трагедия, нас с Вульфом остановили. Там, где некогда находилась дверь, которая вела в кабинет Райдера из коридора, стоял вооруженный до зубов капрал. Тот факт, что даже без оружия он весил больше двухсот фунтов, послужил весьма серьезным аргументом, когда капрал заявил, что вход строго воспрещен, в том числе и нам. Вульф велел мне сходить наверх и пригласить сюда генерала Файфа, но я вместо этого принялся топтаться на месте. Мои ожидания оправдались: через минуту объявился полковник Тинкхэм, который сказал капралу, что все в порядке и Файф приказал нас пропустить. Присоединившись к нам, Тинкхэм первый шагнул в разрушенный кабинет.

– Отсюда что-нибудь выносили? – спросил Вульф.

Ответ был отрицательным. Тинкхэм пояснил, что полиции дали возможность все тщательно осмотреть, но при этом категорически запретили что-либо трогать. Этот запрет касался не только копов, но и всех остальных.

В кабинете было по-прежнему светло, а из окон, лишившихся стекол, дул свежий ветерок. Когда мы огляделись, аккуратно переступая через груды обломков штукатурки и прочего мусора, в глаза бросилось немало занятных деталей. Взрыв практически полностью разнес стену, отделявшую комнату от коридора, однако оставил лишь несколько трещин на стене между кабинетом и приемной. Дверь в приемную уцелела: она была распахнута настежь и лишь немного покосилась. Два стула превратились в груду щепок, четыре были изломаны и поцарапаны, а вот кресло Райдера у стены за его письменным столом совершенно не пострадало. Столешница была вдавлена разрывом и вся изъязвлена, словно кто-то уронил на нее двухтонную гирю, а потом разрядил в нее же заряд картечи из дробовика. Повсюду виднелись кровоподтеки самых разных размеров: где-то они были с каплю, а где-то, например, за столом на полу – уже с целую лохань. Остатки чемодана и его содержимого были разбросаны по всему кабинету, вплоть до двери в приемную, причем сам чемодан оказался настолько исковеркан, что я не сразу его узнал. Повсюду, куда ни кинь взгляд, виднелись кусочки металла: некоторые размером с булавочную головку, некоторые – с ноготь большого пальца. С одной стороны они были черными, с другой – розовые. Любой человек, находившийся в этой комнате во время взрыва, вне зависимости от своего местоположения, неизбежно бы словил не меньше дюжины таких металлических осколков. Парочку из них я незаметно сунул себе в карман, решив добавить их к своей коллекции, которую хранил дома в ящике комода.