Проклятый меч - Средневековые убийцы

Потом я понял, что убегаю от чего-то неизвестного, но чем быстрее пытался бежать, тем медленнее передвигался. Я брел по илистому дну большой лагуны, и бездонная липкая грязь засасывала мои ноги, вынуждая с каждым шагом делать невероятные усилия. Я погружался в ил все глубже и глубже, а голоса моих преследователей становились все громче, разносясь по воздуху, словно в открытом море. Иногда мне казалось, будто эти голоса опережают самих преследователей. Я отчаянно боролся с илом, пытаясь вырвать из него ноги, и в конце концов стал медленно оседать. При этом я не мог найти в себе силы, чтобы обернуться. Я очень боялся увидеть позади быстро приближающихся синьоров, которые на самом деле не отставали от своих голосов. А потом, все-таки сумев посмотреть через плечо, вдруг споткнулся и со всего маху плюхнулся в грязную воду лагуны. Беспомощно барахтаясь, я понял, что застрял в каких-то веревках или старых корягах и мне больше не выбраться на поверхность.

Я проснулся, запутавшись в чем-то тяжелом и вязком. В паническом ужасе я что-то выкрикнул, пытаясь освободиться, но лишь ухудшил свое положение и вскоре совсем обессилел и забился в судорогах, как выброшенная на берег рыба. Только был я не на берегу, а в грязной и постоянно поднимавшейся воде лагуны. Мои движения становились все медленнее, один из преследователей уже почти настиг меня, и я почувствовал на шее его горячее дьявольское дыхание. Я не мог посмотреть на него, иначе демон вцепился бы в мою шею, но слышал голос:

— Баратьери! Это я, Маламокко. Проснитесь, вам приснился какой-то кошмар.

Я попытался встать и понял, что крепко опутан простыней из грубой льняной ткани. Парень сидел у меня на спине, горячо дышал мне в затылок и пытался разбудить.

— Слезай с меня, маленькое чудовище! — прорычал я. — И принеси немного вина. У меня во рту, как у сарацина под мышкой.

— Ничего удивительного. Вчера вечером вы пили так, словно наступил конец света. Сомневаюсь, что в подвале вашего дядюшки осталось хоть немного вина.

Я с трудом поднял голову, которая, казалось, разрывалась на части, будто кто-то вложил в нее бочку с порохом и взорвал.

— Он действительно наступил, этот конец света. Во всяком случае, для меня.

Я вспомнил, как Катерина, эта сучка, кинулась в страстные объятия Паскуале Вальера, из чего можно было заключить, что она определенно носит в себе его ребенка. А это значит, постоянно изменяла мне с ним. И теперь я со всей ясностью понял, что привело меня к нынешнему ужасному состоянию. Я стал жертвой неслыханной провокации.

Отныне все мои мысли текли именно в этом направлении. Преступника определили по уникальному орудию убийства. Кто подарил мне меч? Катерина Дольфин. Кто знал о существовании этого клинка? Только она и мои друзья-собутыльники, с которыми я заключил пари в ту самую роковую ночь. И среди них был Паскуале Вальер. Кто вовлек меня в жуткую историю с фальсификацией предстоящих выборов? Паскуале Вальер. Кто познакомил с Доменико Лазари в самом оживленном месте города? Все тот же Паскуале. Кто снюхался с этим рыбоголовым Вальером? Катерина Дольфин. И это последнее обстоятельство было самым болезненным. Поймите меня правильно: плевать, что она связалась с этим Вальером. Меня больше возмущала мысль, что я стал жертвой хитроумного обмана со стороны женщины. В чем дело? Вы мне не верите? Ну и ладно, в данный момент мне на это наплевать.

Униженный и оскорбленный, я взял поданный Маламокко кувшин и стал жадно глотать, прежде чем понял, что он мне принес.

— Уууууух! Это же вода. Ты хочешь отравить меня?

Парень ехидно улыбнулся, когда я с отвращением плюнул на пол:

— Нет, я просто пытаюсь отрезвить. Кстати, это самая лучшая вода, скопившаяся на крыше после дождя. Свежая, как… как…

— Свежая, как твоя потная задница. Уж лучше бы ты использовал ее для… — Я швырнул кувшин с остатками воды в Маламокко. — Для того, чтобы умыться как следует!

Он отскочил в сторону, и кувшин грохнулся на каменный пол, разбрызгивая по всей комнате остатки воды. Маламокко вскрикнул от неожиданности, присел на корточки и стал вытирать мокрые ноги полами своей новой курточки, которую я ему недавно купил. Однако в его словах была доля правды. Вчера вечером я действительно потратил на пьянку свое драгоценное время, и сегодня придется отлеживаться целый день. А мне первым делом нужно было отыскать Вальера и попытаться выяснить у него правду. Если же не получится, то хотя бы отомстить.

Проблема, однако, заключалась в том, что Паскуале Вальера нигде не было. Ближе к комендантскому часу, скрываясь в наступивших сумерках, я обошел почти все места, где он обычно коротал время. А куда не мог пойти, опасаясь быть узнанным, посылал Маламокко, который наводил справки от моего имени. Никто не видел Вальера в течение последних трех дней, а его короткое появление на похоронах Лоренцо ди Бетто было, судя по всему, единственным случаем, когда он появился на публике. Наконец меня посетила мысль, которую я поначалу решительно отбросил, но в итоге признал, что, по всей видимости, мне придется нанести визит в палаццо Дольфин.

Поднявшись на цыпочки, я посмотрел на то самое окно, где совсем недавно видел смутный силуэт Катерины в объятиях Вальера. На этот раз окно, из которого она выглядывала на улицу, плотно закрывали ставни, а в доме, казалось, было еще меньше признаков жизни, чем прежде. Я почувствовал, что рядом со мной ерзает Маламокко, хотя его и не видел.

— Может, мне постучать? — спросил он.

— Нет, парень, не вижу смысла. В этом доме нет ни единого человека, с которым мне хотелось бы поговорить.

Мы снова нырнули в ночную тьму и направились туда, откуда мне и следовало бы начинать свои поиски, — к фамильному дому Вальеров. Если он действительно вынужден скрываться, то лучше всего это делать за спиной отца. Однако я понятия не имел, как можно вытащить его оттуда. Приземистый дом походил на хорошо укрепленный форт, чем разительно отличался от элегантного палаццо Дольфин, выложенного из красного кирпича. Он стоял на углу Большого канала и одной из маленьких проток, вытекавших из него. И таким образом, с двух сторон омывался водой, а вход со стороны канала выглядел столь же неприступным, как и главные ворота Арсенала. Дом казался пустым, и только мерцание свечей сквозь ставни на верхнем этаже подсказывало, что там кто-то есть.

Маламокко тяжело вздохнул:

— Господи Исусе, похоже, что-то сильно шпикануло этого Вальера.

— Шпикануло? Что это за слово такое?

Маламокко снисходительно фыркнул и довольно подробно объяснил мне значение этою слова в том тайном языке, которым он пользовался при общении со своими друзьями — ворами и попрошайками. Это походило на какой-то иностранный язык, и я решил, что мне тоже не мешало бы выучить хоть немного слов.

— Да, его действительно что-то… шпикануло. Но как бы там ни было, нам придется вытащить его на улицу.

— Предоставьте это мне, хозяин. Ждите меня здесь.

С этими словами мальчик стремглав бросился прочь и вскоре исчез за углом дома. Любопытно, что я не стал ждать, а кинулся за ним. Но когда забежал за угол, его уже и след простыл. Остановившись в растерянности, я вдруг почувствовал, что кто-то хлопает меня сверху по голове. Задрав голову, я с ужасом увидел над собой ноги Маламокко, который ловко протискивался в узкую форточку. Я и внимания не обратил на нее, когда мы вместе осматривали дом. Я хотел крикнуть, чтобы он был предельно осторожен, но удержался, поскольку мог привлечь внимание обитателей дома.

Мое предупреждение не было бы лишним, ибо в этот момент за окном послышался грохот падающей мебели, возмущенные голоса и топот — сначала легкий, а за ним тяжелая поступь взрослого человека. Парадная дверь неожиданно распахнулась, и оттуда вихрем вылетела хрупкая фигурка Маламокко с зажатым в руке кошельком. Следом показался Паскуале Вальер, достояние которого, по всей вероятности, мальчик вырвал у него из-под носа. Как только парень промчался мимо, и мигом выхватил меч из ножен и преградил им путь опешившему от неожиданности Вальеру. Он налетел на меня и уставился на сверкающее лезвие меча, острие которого оказалось у него под ребрами.

— О нет! Пожалуйста, не убивай меня! Не убивай! — жалобно заскулил Вальер и плюхнулся в дорожную пыль, наверняка обмочившись от страха.

Затем он поднял голову и наконец-то увидел, кому принадлежал этот меч.

— Джулиани! Что ты здесь делаешь?

Он извивался на пыльной земле, и если бы я не был так зол на него и к тому же не терзался ревностью, то наверняка пожалел бы в эту минуту. Что-то или кто-то действительно напугал его до смерти, или, как выразился Маламокко, сильно шпиканул. Я рывком поднял его на ноги и толкнул в дом, пока он не начал орать во всю глотку. Маламокко последовал за нами и плотно прикрыл за собой входную дверь. Затем самодовольно ухмыльнулся и положил кошелек в дрожащую от страха ладонь Вальера.