Проклятый меч - Средневековые убийцы

— О нет! Пожалуйста, не убивай меня! Не убивай! — жалобно заскулил Вальер и плюхнулся в дорожную пыль, наверняка обмочившись от страха.

Затем он поднял голову и наконец-то увидел, кому принадлежал этот меч.

— Джулиани! Что ты здесь делаешь?

Он извивался на пыльной земле, и если бы я не был так зол на него и к тому же не терзался ревностью, то наверняка пожалел бы в эту минуту. Что-то или кто-то действительно напугал его до смерти, или, как выразился Маламокко, сильно шпиканул. Я рывком поднял его на ноги и толкнул в дом, пока он не начал орать во всю глотку. Маламокко последовал за нами и плотно прикрыл за собой входную дверь. Затем самодовольно ухмыльнулся и положил кошелек в дрожащую от страха ладонь Вальера.

— Не думай, что я не мог украсть его без шума и крика. Можешь спросить у Баратьери. Я сделал это ради него.

— Бара… Карточный шулер?

— Не обращай внимания, Паскуале. Я пришел сюда не для того, чтобы убить тебя, хотя многие поступили бы совсем иначе, — сказал я, убирая меч в ножны. — Мне нужно поговорить с тобой.

Как ни странно, мысль о необходимости говорить с человеком, которого все считают убийцей, еще больше его обескуражила. В этот момент в прихожую из глубины дома вошел встревоженный шумом старый слуга и спросил, все ли в порядке у молодого хозяина.

— Да-да, Пьетро, все нормально. Сделай доброе дело и принеси немного вина.

Слуга поспешил прочь и вскоре вернулся с большим кувшином прекрасной мальвазии. Он наполнил две большие кружки, со строгой нарочитостью миновав протянутую руку Маламокко. К этому времени Вальер немного пришел в себя, но когда поднес к губам кружку, я заметил, что его рука все еще предательски подрагивает. С одной стороны, мне очень хотелось пощекотать его кончиком меча, а с другой — узнать, почему он подставил меня и обрек на обвинение в убийстве. Кроме того, я непременно должен был установить имя истинного преступника, чтобы избавить себя от всяческих подозрений. Но беда заключалась в том, что меня Вальер боялся гораздо меньше, чем кого-то другого.

Когда я спросил, почему он оболгал меня, Паскуале задрожал всем телом и поставил на стол кружку, чтобы не расплескать оставшееся в ней вино.

— Не спрашивай об этом, Николо. Пожалуйста, не втягивай меня в это. Я просто сделал то, что потребовали.

— Что потребовали? И кто именно?

— Они добрались до меня через отца, который готов на все, чтобы только не связываться с властями предержащими. Он попросил найти человека… как бы это сказать… ловкого и изворотливого, и поспорить с ним, что тот ни за что не сможет сфальсифицировать выборы дожа. Я сразу же вспомнил о тебе.

В тот момент я еще не понял, гордиться этим или воспылать праведным гневом, и велел ему продолжать.

— Вот, собственно, и все. Ну а потом я должен был познакомить тебя с Лазари, что тоже являлось частью этого плана. Только мне казалось тогда, что они просто хотели скомпрометировать его и обвинить в нечестной сделке, чтобы окончательно подмочить репутацию. Я даже представить себе не мог, что все это закончится его смертью.

Его глаза внезапно расширились от страха и уставились на меч, висевший на моем ремне.

— Это ты убил его?

— Ты прекрасно знаешь, что нет.

Он недоверчиво нахмурился, и эта гримаса озадачила меня. Если они с Катериной специально подсунули мне меч, который позже признают орудием убийства, то почему Паскуале спрашивает, не я ли убил Лазари? Ведь он и сам должен знать, что это сделал не я.

— Вы с Катериной подставили меня. Но кто же в таком случае убил Лазари?

— Катерина? Эта девушка из семейства Дольфин? Разве ты не говорил с ней об этом? Вчера она просила меня выяснить, где ты сейчас находишься. Правда, никак не могу понять, почему она обратилась именно ко мне. Как бы там ни было, я сказал, что ничем не могу ей помочь, поскольку после убийства ты лег на дно и затаился. Возможно, вообще уехал из Венеции. — Он снова насупился. — Понятия не имею, чего она хотела от меня добиться. Что же касается Лазари, то, полагаю, и его, и ди Бетто убил один и тот же человек.

Произнося эти слова, Вальер внезапно побледнел как призрак и стал озираться через плечо, будто опасаясь, что кто-то может подслушать. Затем подался вперед и вцепился в рукав моего плаща.

— Джулиани, забудь все, о чем я тебе сказал, и беги подальше. Беги куда глаза глядят.

Я схватил его руку и сильно сжал.

— Почему я должен убегать? Кто убил ди Бетто? Ты видел это? Ты был свидетелем, не так ли?

Вальер дернулся от меня, и его стошнило красным вином на чистый пол прихожей. Громко застонав, он вытер влажные губы тыльной стороной ладони.

— Ладно, ладно, я все скажу. Я просто хотел убедиться, не ты ли убил Лазари. Досужее любопытство, не более того. Ведь проиграй ты пари, и мне достался бы твой замечательный меч. Знаешь, заполучить меч, которым убили Доменико Лазари, дорогого стоит. Я хотел, чтобы ди Бетто рассказал мне все, что видел собственными глазами. Именно поэтому и пошел в церковь Святого Панталона и стал наблюдать за его молящейся семьей. Когда один из прихожан показал мне Лоренцо ди Бетто, я сразу понял, что видел его раньше, у того самого оружейника, который выгравировал новую надпись на твоем мече. Он пришел туда, как раз когда я забирал этот меч. А когда я следил за ним в церкви, ему передали какую-то записку. Он так разволновался, что вихрем выскочил наружу. Я пошел за ним…

— Досужее любопытство, — вставил я, и он молча кивнул.

— Боже мой, лучше бы у меня не было этого любопытства!

Вальер сделал паузу, снова вытер ладонью губы и потянулся за кружкой. Маламокко быстро наполнил ее, и он залпом выпил.

— Если бы я не видел всего этого, то сейчас не боялся бы выходить за порог дома.

Далее выяснилось, что Вальер пошел за Лоренцо ди Бетто в сгущающиеся сумерки венецианского вечера, когда над лагуной уже повисла пелена тумана и путь можно было нащупать только пальцами по краям каменного лабиринта многочисленных каналов. Поначалу казалось, что ди Бетто ходит кругами, но в конце концов он зашел в тупик южной части Большого канала, как раз напротив церкви дельи Скальци. Вальер решил, что теперь окончательно потеряет след ди Бетто, поскольку того поджидал лодочник с длинным шестом в руке. Ди Бетто сел в лодку и поплыл на противоположный берег Большого канала. А там ему навстречу из-за церкви вышел высокий грузный мужчина. Похоже, ди Бетто не очень-то хотел покидать лодку, но незнакомец схватил его за руку и буквально вытащил на берег. Вальер хорошо видел в свете луны, что этот мужчина ударил его в грудь, но только когда он отдернул руку, Вальер понял, что тот зарезал несчастного длинным ножом.

Ди Бетто хрипло закричал, призывая на помощь, но лодочник быстро повернул лодку и исчез в темноте. А Вальер с противоположного берега беспомощно наблюдал за предсмертной агонией ди Бетто. Таинственный ассасин решил прервать его муки, накинул на шею веревку и придушил. В этот момент Вальер по глупости издал крик отчаяния, и ассасин пристально уставился на него с другого берега.

— Я остался в живых только потому, что лодочник к этому времени уже уплыл, — пробормотал Вальер и снова потянулся к кружке с вином.

Мне стало не по себе от его рассказа.

— Ты сказал, что хорошо разглядел убийцу ди Бетто в свете фонаря лодочника. Опиши мне его как можно подробнее.

Вальер уставился в какую-то далекую точку, а потом, с перекошенным от страха лицом, заговорил сдавленным голосом:

— У него были длинные черные кудри и смуглая кожа, как у пирата с побережья Далмации. Думаю, на подбородке была какая-то отметина, похожая на шрам. А в ухе висела золотая серьга. Я хорошо видел ее тусклый блеск в свете фонаря.

Я глубоко вздохнул.

— Тебе не стоит волноваться, что этот ассасин может выследить тебя и убить. Или расскажет кому-нибудь, что ты стал невольным свидетелем убийства ди Бетто. Он даже не будет больше гордиться своей работой, поэтому можешь чувствовать себя совершенно спокойно. Его уже нет на нашей грешной земле, чтобы охотиться за тобой.

Вальер с широко открытыми глазами слушал мой рассказ, как я оказался в западне под мостом и видел людей — их принадлежность к «властелинам ночи» не вызывала у меня никаких сомнений, — убивших человека, о котором он говорил. Затем я оставил Вальера упиваться вином на радостях, что к нему снова вернулась жизнь. Однако мне повезло гораздо меньше. Последние новости не сулили ничего хорошего, и я пробирался лабиринтом узких улочек, покрытых таким густым туманом, что, казалось, даже моя душа окутана этим вязким маревом. Маламокко тащился за мной по пятам в напряженном молчании и, похоже, пришел к такому же выводу, что и я.

Как я и предполагал, это была хитроумная инсценировка. К счастью, ее организовали не Катерина с Вальером, а совсем другие люди. А бедный Лоренцо ди Бетто оказался всего лишь пешкой, которой могущественные люди пожертвовали в своей бесчеловечной игре. Его убедили в необходимости дать ложные показания против меня, посулив, возможно, какие-то преференции[6] для членов семьи. А затем заставили навсегда замолчать с помощью того же самого ассасина, который, вне всяких сомнений, убил до этого и Доменико Лазари. В конце концов они покончили и с самим ассасином, чтобы навсегда спрятать концы в воду. И вот сейчас, кроме меня самого, остался лишь один важный свидетель — Лоренцо Градениго.