Не говорите Альфреду - Нэнси Митфорд

сейчас же явиться сюда.

– Это бесполезно – на данный момент они вовсю дзенят за запертой дверью. После завтрака они опять отправляются в постель, чтобы очистить ум. Сюзанна никогда не может попасть туда до ланча, чтобы прибраться. Там такой бедлам, вы не поверите. Ты бывала у них наверху, Фанни?

– Я подумала, что лучше этого не делать.

– Вчера я заходила поболтать с Дон, пока Дэвид отсутствовал. Это увлекательно. Никогда бы не подумала, что столько мусора может явиться из одной холщовой сумки. Потом они повсюду наклеили изречения: «Какое чудо: я набираю воду, и я везу топливо» и изображение обруча со словами: «Человек и его миска риса скрылись из виду».

– Когда тебе удается пообщаться с Дон, о чем она говорит?

– Беседу веду я. Она просто сидит и молчит. Дон может объяснить насчет десяти стадий духовного мытья посуды, но не очень сильна в обычной беседе. Я обожаю ее и прелестного Чанга. Если бы только Дэвид отгреб и оставил здесь их обоих…

– Норти, если ты еще раз произнесешь это слово, я отправлю тебя обратно в Шотландию.

– Норти, – обратился к ней Бэзил, – ты знаешь каких-нибудь атомных министров?

– Да, есть один очень милый, по имени Бюссон, на улице Варенн, постоянно взвинченный по поводу своей любимой бомбы. Он собирается взорвать ее в шестидесятом году.

– Неужели? – усмехнулся Филип. – Спасибо за подсказку. Наконец-то твой шпионаж принес какие-то осязаемые плоды.

– Сказать по правде, я прочитала это в еженедельнике «На слуху».

– Могла бы ты добыть разрешение встретиться с ним нескольким людям? – спросил Бэзил.

– Что за люди?

– Британцы.

– Скорее всего, – кивнул Филип. – Он просто души не чает в британцах, он всегда околачивается здесь, под британским флагом, в ожидании кого-либо из них.

– Остроумно, – сказала Норти. – Да, Бэз, думаю, получится. Ты должен изложить это на бумаге. Во Франции можно добыть разрешение на что угодно, если послать письменный запрос. Пойдем в мой кабинет, я тебе его отпечатаю. – Она устремила на Филипа долгий взгляд из-под ресниц, который привел бы в восторг любого из ее воздыхателей, и покинула комнату вместе с Бэзилом.

Когда они ушли, я обратилась к Филипу:

– О, дети! Какое с ними мучение. У Бэзила на подходе очередная отвратительная афера. Ладно, не важно. А между тем я решила, что должна избавиться от семейства Дэвида.

– Раз уж вы это упомянули… Мне не хотелось самому… Но как?

– Пока не придумала способ. В конце концов, наш дом – это их дом. Мы не можем их выгнать, если они не хотят уходить, Дон скоро рожать, и этот милый Чанг… как позволить Дэвиду тащить их в Китай? С другой стороны, бесполезно с ним спорить, он изучал философию и знает все ответы.

– Кроме того, он очковтиратель. Вся эта дребедень о том, что время ничего не значит… Однако я заметил, что они довольно точно являются в столовую, и гуру тоже бывает наготове, когда Жером едет за ним – не пропустит возможности прокатиться.

– Да, да, – кивнула я. Бедняга Дэвид, было легко критиковать его и над ним смеяться, но это ни к чему нас не приводило.

– Должен ли ваш дом быть его домом теперь, когда он женат?

– Пожалуй, мальчики никогда не покажутся мне взрослыми. Да, мне нравится, когда они чувствуют, что тут они у себя дома. Все было бы ничего, если бы это не огорчало Альфреда. У него сейчас столько проблем, и я вижу, что Дэвид страшно действует ему на нервы. Я должна его уберечь – попытаться убедить их вернуться в Англию. Дэвид, со своей квалификацией, всегда найдет там работу.

– На что они живут?

– На крохотное вспомоществование, которое я им даю.

– Не можете ли вы отменить его и сказать, что он должен найти работу?

– Его несчастное пособие? Нет, вряд ли.

– Не надо быть ясновидящим, чтобы понять: они проживут здесь те самые семь лет.

– Не уверена, Филип. Я часто добиваюсь своего – ведь леди Леон удалилась довольно быстро, вы заметили? О! – воскликнула я, выпрямляясь в постели и хватаясь за телефон. – Дэви! Мы должны его вызвать – я позвоню ему сию же минуту!

Глава 14

Дэви прибыл в спешном порядке в середине следующего дня.

– Очень правильно было за мной послать. О… эта комната? – недовольно произнес он, когда я повела его наверх. Прежде он останавливался в Фиолетовой комнате, но сейчас она была занята Дэвидом и Дон, и мне пришлось переселить его в другую. Я села на его кровать.

– Я объясню тебе причину. Она напрямую связана с тем, почему я попросила тебя приехать.

– Не начинай пока. Я должен прогуляться. Когда имеешь три почки, требуется много двигаться. Если движения недостаточно, то ты склонен видеть вещи несоразмерными.

– Это не сработает. Мы тут все пытаемся сохранить чувство меры. Можно мне пойти с тобой? Я с удовольствием прогуляюсь. Ты хочешь пойти в какое-то конкретное место?

– Да. – Дэви открыл свою аптечку и вынул кусок стекла. Я внимательно смотрела на него, задаваясь вопросом, для какой части его тела оно предназначено.

– Служанка отбила это от моего любимого канделябра. Я хочу пойти на улицу Сентонж и выяснить, там ли по-прежнему человек, который выдувал это стекло. В последний раз я видел его сорок лет назад. Поскольку Париж таков, каков он есть, я совершенно уверен, что мы его найдем.

– Где эта улица Сентонж?

– Я тебе покажу. Получится прогулка по красивым местам.

Прогулка действительно получилась красивой. Мы пересекли сад Тюильри, прошли через Кур Карре, площадь Пале-Рояль, а затем – мимо домов, таких, какими, наверное, их видели Вольтер и Бальзак, характерного для Иль-де-Франса цвета – среднего между бежевым и серым, с высокими аспидными кровлями и кружевными коваными балконами. Дома построены в едином стиле, создающем архитектурную целостность каждой улицы, однако беглый взгляд за их величественные, пышно декорированные двери обнаруживает внутри богатство разнообразия. Одни спроектированы широко и просторно и имеют прекрасные лестницы и окна, увенчанные улыбающимися масками; другие так узки, темны и таинственны, так перестроены на протяжении столетий, с такими старинными, мрачными кроличьими ходами, ведущими из них, что трудно представить, что в них обитает современный человек. И действительно, порой из них появляются ведьмообразные старухи и похожие на гномов старики – но также и здоровые смеющиеся дети, хорошенькие девушки на каблуках-шпильках и их процветающие отцы с орденом Почетного легиона в петлице. В большинстве дворов стоят один-два автомобиля – часто это «ситроен» или «ягуар», – вперемежку со старинными ручными тележками и педальными велосипедами.