Джек Ричер, или В розыске - Ли Чайлд

— Большой риск.

— К чему вы ведете?

— Они стартовали на юге автострады и закончили там же. У них не было никакой гарантии, что они найдут человека, путешествующего автостопом. Во всяком случае, зимой. И они знали, где будут находиться КПП, если их вообще успеют установить. Так почему же они сразу не отправились на восток по проселочным дорогам? Зачем рисковать и выезжать на автостраду?

— Они сказали, что едут в Чикаго.

— Сколько людей в Чикаго?

— Около трех миллионов в самом городе и около восьми с пригородами. Коды триста двенадцать и семьсот семьдесят три.

— Вы верите, что они действительно собирались в Чикаго?

— Едва ли. Слишком далеко. За одну ночь столько не проехать.

— Так почему же они выбрали автостраду?

Дождевые тучи подбирались все ближе, точно черная стена. Солнце исчезло, и Ричер почувствовал, как сердитый ветер раскачивает машину. Дорога оставалась прямой и ровной, но двухполосной и узкой. Повороты направо и налево попадались довольно редко, а дороги, ведущие с востока на запад, представляли собой всего лишь мощеные проселки между полями. Они казались заброшенными, словно никуда не вели.

— У вас есть карта? — спросил Джек.

— Только электронная, — ответила Джулия.

Она включила навигатор, и Ричер увидел, как тот нашел спутник. На маленьком экране появилась карта, машина превратилась в пульсирующую стрелу, движущуюся вдоль толстой серой линии. Маленькие дороги, ведущие направо и налево, выглядели точно тонкие серые линии.

— Есть возможность менять масштаб карты?

Ричер нашел нужные кнопки и изменил масштаб. Стрелка осталась того же размера, но серые линии уменьшились. Идущее с севера на юг шоссе оставалось главной артерией, но большая магистраль с востока на запад появлялась только через тридцать миль к югу от их нынешнего положения.

— Именно туда мы сейчас и едем, — сказала Соренсон. — Там находится старая насосная станция.

В другом направлении не было крупных дорог, идущих с востока на запад, вплоть до пересечения с автострадой на севере.

— Возможно, скорость была для них критичной, — заметил Ричер. — Если они хотели добраться до цели своего путешествия до восхода, то автострада могла оказаться единственным шансом. Однако я согласен: риск быть обнаруженными на автостраде заметно больше. И я не очень понимаю, почему скорость имела такое огромное значение. Ведь их кто-то подобрал. И они могли договориться о более близком месте встречи. Так что движение на восток от перекрестка выглядело более логичным, чем поворот на север. И одна дорога выглядит ничуть не хуже, чем другая. Я уверен, что она ведет до самой Айовы.

Первые толстые капли дождя упали на ветровое стекло, Соренсон включила фары и дворники, они проехали еще милю на восток, и дождь заметно усилился.

Гудмен видел тучи. Его машина осталась на середине дороги, а он снова стоял, опираясь на крыло. Шериф решил, что похищение ребенка без машины просто смехотворно. В Небраске можно никуда не дойти за целый день. Возможно, похитители припарковались на том месте, где не было грязи. Возможно, они отличались чистоплотностью. Или просто увидели грязь, предугадали опасность и решили не оставлять следов. Или тревожились из-за возможных свидетелей; тогда они должны были выбрать укромное место на расстоянии в двести ярдов. Но и в таком случае их могли заметить в течение нескольких минут. Им пришлось бы идти по дороге, двое или даже больше мужчин с ребенком, который мог начать капризничать.

На землю упали первые капли дождя, и Гудмен смотрел, как они тонут в грязи. Он поднял глаза к небу и пришел к выводу, что скоро начнется сильный, но короткий ливень. Обычное дело. Огромные запасы воды штата должны как-то пополняться. Шериф бросил последний взгляд на грязную канаву и подумал, что очень скоро она заполнится водой; потом там появятся наносы с полей, нечто похожее на ил, ровный и гладкий, как порошок талька. Его это не слишком тревожило. Он не потеряет улики, потому что улик нет.

Затем дождь усилился, и Гудмен оттолкнулся от крыла. Точнее, попытался. Он ощутил острую боль в плечах. И в руках. А в центре груди возникла сильная тупая боль. Словно изжога. Нет, этого не может быть, он ничего не ел…

Гудмен не мог дышать, не мог пошевелиться. В груди все сжалось. Ноги у него подкосились, и он соскользнул вниз вдоль скользкого крыла. Несколько мгновений он опирался на каблуки, чувствуя, как надколесная дуга врезается ему в спину и ощущая запах резины и дождя. Он не мог пошевелить руками.

Потом Гудмен повалился на бок и упал на спину. Увидел тучи над головой. Капли дождя падали ему на лицо; в груди он ощущал такую тяжесть, будто на него упало что-то очень тяжелое. Как много лет назад в спортивном зале, когда страховавший его напарник отступил в сторону и у него на груди оказалась штанга весом в двести фунтов. Гудмен даже не мог позвать на помощь. В его легких не осталось воздуха. Он не мог пошевелиться. С минуту шериф сопротивлялся, а потом сдался; его охватила необычная уверенность в том, что он больше никогда не будет двигаться.

Он расслабился.

Гудмен больше не чувствовал рук и ног. Словно их не было вовсе. Ему стало любопытно. Он умирал от изменений, происходящих у него внутри. Его тело словно пробегало по списку, отбрасывая одну малозначительную деталь за другой. Животный организм запрограммирован так, чтобы все основные функции продолжали действовать максимально долго. Но сейчас он безжалостно их отбрасывал — одну за другой. Ноги? Кому они нужны? Руки? Зачем? Только мозг имел значение. Мозг умирает последним.

«Четыре минуты», — подумал он. Именно эта цифра пришла ему в голову. Шериф вспомнил свою подготовку. Люди, тонувшие в прудах, дети, подавившиеся чем-то… сердце останавливается через четыре минуты. Он чувствовал, как его жизнь сжимается и уменьшается, перемещаясь к голове. Больше ничего не осталось. Голова. Мозг. Ничего. Он всегда был лишь мозгом. Как и всякий другой человек. Cogito ergo sum. Я мыслю, значит, я существую. Боли не осталось. Она ушла. Гудмен превратился в мозг, который ничего не поддерживал. У него не было тела. Как в научной фантастике. Как человек с Марса. Инопланетянин из космоса. Он все еще сохранял способность видеть. Но его взгляд уже терял четкость по краям. Как старый телевизор. Вот как все происходит. Он понял. Наконец. Получил ответ на вопрос. Тайна открыта. Его выключат, как старый черно-белый телевизор; останется лишь крошечный кусочек света в центре экрана, а потом и он потускнеет и исчезнет навсегда.

Глава 47

Дворники метались взад и вперед, дождь барабанил по крыше машины, и капли отскакивали на фут от асфальта. Сквозь сгустившийся сумрак Ричер видел яркую рекламу нефтяной компании, расположенной высоко над шоссе. «До нее меньше полумили», — подумал он. Соренсон посмотрела на него.

— Ладно, будьте внимательны, — сказала она. — Местные называют это место Городом греха. Здесь все началось.

Она сбросила скорость. Слева находилась бензоколонка. Однако Джулия свернула на засыпанную гравием парковку за безымянным баром из шлакобетона. Машина проехала еще немного на юг и остановилась за низким бежевым зданием. Там, у задней двери, стояла красная «Мазда».

— Здесь работала Дельфуэнсо, — сказала Соренсон. — Это коктейль-бар. Кинг и Маккуин приехали сюда от перекрестка на красной машине.

Она немного отъехала в сторону, разбрызгивая воду в лужах, и остановилась возле другого низкого здания.

— А это хозяйственный магазин. Здесь они купили рубашки и воду. — Потом агент выехала обратно на дорогу, но немного помедлила перед поворотом. — Отсюда они направились на север, и вам известно, что происходило дальше.

Однако она поехала на юг. Ричер увидел спящие бобовые поля, залитые водой, мокрую печальную старую сельскохозяйственную технику, выставленную на продажу, и другие бобовые поля. Потом появились низкие здания, окруженные бегущей в канавах дождевой водой, и маленькие грустные торговые центры. Начинался город. Стрелка навигатора указывала на перекресток. Шоссе, направлявшееся с севера на юг, должно было пересечься с шоссе, идущим с востока на запад. Карта все сообщала с предельной определенностью. Если ты хочешь попасть не только в угловой магазин, у тебя есть выбор из этих двух дорог.

На перекрестке Соренсон свернула на запад и еще через сотню ярдов остановилась возле низкого бетонного бункера. Двадцать футов в длину, пятнадцать в ширину и десять в высоту. Плоская крыша, полное отсутствие окон и старая металлическая дверь. Дождь отмыл его коричневые стены, которые стали неожиданно чистыми.

— Это и есть старая насосная станция? — спросил Ричер.

Соренсон кивнула.

— Труп лежал на полу, внутри. Свидетель видел, как Кинг и Маккуин уехали на красной «Мазде».