Приказано влюбить (СИ) - Хабарова Леока

  - Лежи смирно,  - сказал он.  - Сейчас вернусь.

Вернулся он и вправду скоро. Только не один.

  - Здарoво, герой,  - хрипло приветствовал дядя Коля. В захламлённой гостиной он смотрелся нелепо. Как слон в посудной лавке. Большой, плечистый, хмурый. Выглядел он уставшим и напоминал грустного медведя.

Следом за ним в комнату ввалился долговязый сосед с восьмого. Женя не сразу узнал его. Причёсанный, гладковыбритый, одетый в джинсы и футболку вместо китайского абибаса, рыжий меньше всего походил на ровного пацанчика с далёкого района.

  - Рад, что ты жив, братишка.

Он наклонился и дружески потрепал Евгения по плечу.

"Вот ведь чёрт",  - подумал Женя и обругал себя за невнимательность. От соседа за милю веяло службой: выправка, походка, цепкий взгляд... А на мощной бицухе, полускрытая рукавом, синела татуха: парашют, орёл и надпись: "Никто, кроме нас" [1]. Раньше ВДВшная наколка пряталась под одеждой, и Евгений отчего-то очень обрадовался, увидев её теперь. Однако что сказать рыжему так и не придумал. Вместо этого спросил:

  - А Лена где?

Рыжий смутился. Бросил быстрый взгляд на Артура. Тот повесил грандиозный нос и понурил плечи.

Дядя Коля тихо, но крепко выматерился.

  - Где она?  - повторил Женя, ощущая, как вместе с физраствором по венам разливается страх.

  - Её похитили,  - сухо и коротко сообщил Николай Степанович.

Евгений заморгал: перед глазами в пляс пустились алые точки. Он шумно втянул воздух и резко выдохнул. Вцепился в подлокотник дивана так, что пальцы побелели.

Похитили.

Лену.

Похитили.

Из-за него.

Он ушёл, а её похитили. Похитили и, может быть...

  - Нет...  - прошептал Евгений, отказываясь верить ушам.

  - Да,  - рубанул странный тип.

  - А помягче нельзя было?  - встрял Артур.

  - Помягче жену трахать будешь,  - заявил дядя Коля и, отстранив прифигевшего психиатра, протянул чёрно-белый снимок.

  - Знакoм?  - спросил без лишних предисловий.

  - Это Джон,  - кивнул Женя. От одного вида широченной улыбки на загорелом лице передёрнуло.  - Ещё он называет себя Иваном Сергеевичем Седовкиным.

  - А ещё Жаном Сенье, Деяном Богданoвичем и ...  - дядя Коля волком глянул на Артура,  - доктором Джонатаном Седвиком.

Носатый хлыщ вспыхнул, но промолчал, а вот странный родственник продолжил:

  - Последняя ипостась позволяла ему особенно эффективно следить за тобой через этого вот...  - он указал на поникшего Шрая,  - потомственного полудурка.

  - Откуда я мог знать, что его разыскивает Интерпол?  - взбеленился носатый.

  - Надо было знать,  - строго сказал дядя Коля.

Голова у Жени шла кругом. Вопросы множились, но он точно знал, с какого начать.

  - Вы кто?  - спросил он.

  - Котов,  - странный родственник протянул руку.  - Полковник ФСБ. Имя моё вам известно. А это,  - он кивнул на рыжего,  - лейтенант Гаврилюк. Бывший СОБРовец и вечный десантник.

Сосед отсалютовал.

  - А вот это...  - Николай Степанович забрал у Жени фотографию Джона и дал Гаврилюку знак.

Рыжий тут же вооружился какой-то папкой, раскрыл её и затараторил, чеканя каждое слово.

  - Иван Тарасович Сухолуцкий, сорок шесть лет, уроженец Одессы, с отличием закончил МГИМО, пять лет работал переводчиком при министерстве иностранных дел, за подозрение в связях с преступными элементами уволен и взят под колпак КГБ. Добивался политического убежища в США, но безуспешно. После падения "Железного занавеса" эмигрировал. Сменил имя. Работал таксистом, затем барменом в русском ресторане на Брайтон Бич. В тридцать три приобрёл особняк в Майами, яхту и квартиру на Манхеттене, чем заинтересовал уже американскую сторону. Под него начали копать и обнаружили много интересного, но он исчез с радаров.

  - Познавательно,  - буркнул Женя.

  - А то,  - Котов скривил губы.  - Что за дела вёл Джон с Хазматом?

Секунду Евгений помедлил с ответом. Отвёл глаза. Сглотнул подступивший к горлу ком и выдавил:

  - Выкупал пленных и... готовил к перепродаже.

На слове "готовил" он запнулся и ощутил, как кровь прилила к щекам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Слава Богу, ни у кого не возникло желания уточнять, каким именно образом его самого к перепродаже готовили.

  - Зачем Джон хотел тебя вернуть?  - нахмурился Котов.  - Зачем похитил?

  - Не знаю,  - вздохнул Женя.

  - Возможно, Евгению известно нечто такое, что...  - предположил было Рыжий, но полковник его тут же перебил:

  - Если бы дело было только в этом, мы бы беседовали сейчас с трупом в морге.

  - А может, за него уже успели заплатить, и требовалось срочно изловить... кхм... сбежавший товар и доставить покупателю?  - не унимался соседушка.

  - Не исключено.

  - Ещё есть вероятность, господа, что упомянутый Джон одержим желанием обладать Евгением Александровичем.  - Вставленные Артуром пять копеек противно резанули по сердцу и яйцам. Похожая мысль уже приходила Евгению в голову, правда... не в такой заумной формулировке.  - И пойдёт на всё, лишь бы заполучить его.

Котов и Гаврилюк переглянулись, а потом одновременно уставились на Женю. Женя почувствовал, что краснеет. Закусил губу и отвернулся.

Чёртов хлыщ!

Эх, провалиться бы сейчас под землю!

Он съёжился, ожидая какой-нибудь гаденькой подколки.

  - В таком случае, мы располагаем отличной возможностью ловить Сухолуцкого на живца,  - изрёк Котов голосом, лишённым каких-либо эмоций.  - Но сначала надо решить вопрос с Ленарой. Благо, одно другому не мешает. Ты с нами?

Евгений вздрогнул от неожиданности, но затягивать с решением не стал.

  - Да,  - твёрдо заявил он и сжал свободную от капельницы руку в кулак.

 =54. Старший сержант Евгений Тихонов

Дни до отъезда тянулись медленно, и ожидание сводило с ума. Хуже всего, что за последние трое суток Женя прокрутил в голове тысячу и один вариант всего, что могло приключиться с Леной, и из всех раскладов только один оставлял надежду на благополучный исход.

Чёрт, как же так... Проклятый Джон! Сто пудов, это его рук дело. Вне всякого сомнения. Только непонятно, зачем она ему?

В памяти мелькнуло предположение носатого хлыща, и Женя поёжился.

"Есть вероятность, что упомянутый Джон одержим желанием обладать Евгением Александровичем..."

Блин, до чего же гадко! Мерзко, аж жуть пробирает. Фу, бля.

И тем не менее...

Как сквозь туман Женя видел загорелое лицо и широкую улыбку. Ощущал горячие ладони на плечах, и слышал шёпот:

"Я увезу тебя отсюда. Увезу навсегда. Ты принадлежишь мне..."

Слишком хорошо Евгений помнил, как пользовал его Джон на растрёханной койке в кособокой лачуге... и чего хотел от него добиться.

Ты кончишь так сладко, что больше не захочешь ничего другого...

"Я подписал бумаги, - сказал Женя Котову, не зная, куда деть глаза. - Теперь Джон официально имеет право распоряжаться моей жизнью".

Полковник растянул губы в хитрой полуулыбке, и фыркнул.

"Господин Сухолуцкий так долго странствовал, что напрочь забыл о российских реалиях, - ответил он. А когда Женя поднял на него вопросительный взгляд, пояснил: - В жопу ему эти бумаги засунем, и дело с концом".

Грубая прямота Николая Степановича до жути смущала Артура Абрамовича, а вот Жене пришлась по душе: точно так вёл себя Прапор. Тот самый, который погиб в ущелье, когда Евгений угодил в плен. Ещё весьма радовало, что полковник давал чёткие и ясные распоряжения. Без соплей и всякой мути.

"Чтоб к понедельнику был как огурец", - приказал он, и Женя привычно ответил: "Есть".

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Правда, чтобы стать огурцом к понедельнику, пришлось следовать всем указаниям носатого хлыща: Женино выздоровление "дядя Коля" поручил заботам доктора Шрая.

И опять пошли в ход всякие таблетки, постельный режим, капельницы и инъекции. Однако в этот раз, одержимый желанием спасти Лену, Женя соблюдал все предписания изо всех сил. Ну... или, по крайней мере, делал вид, что соблюдает.