Приказано влюбить (СИ) - Хабарова Леока

 - На. - Медбрат протянул пластиковый стаканчик. - Жри колёса свои. Да так, чтоб я видел.

Или... не казалось?

От дежавю по телу прокатилась крупная дрожь, а живот скрутило. На бесконечно долгую секунду Евгений застыл соляным столбом, но потом всё же взял пилюли, послушно закинул в рот и между делом бросил:

 - Давно гипс сняли?

 - Неделю назад, - машинально буркнул санитар и тут же осёкся. Вздрогнул и медленно поднял на Женю налитые кровью глаза. - Сука!

Евгений не дал себя схватить. Поднырнул под сильные руки и со всей дури впечатал кулак в твердокаменный живот. Когда громила согнулся пополам, Женя левой отправил его в нокаут.

Всё же великая сила - внезапность.

Он выплюнул таблетки на ладонь и после недолгого размышления сунул в карман полосатых пижамных штанов. Стянул с бесчувственной туши синюю форменную робу и, не мудрствуя лукаво, просунул руки в рукава.

Так-то лучше.

Собрав остатки душевных сил, Женя бесшумно выскользнул в коридор. Нельзя было терять ни минуты.

=53. Старший сержант Евгений Тихонов

Пиджак нестерпимо вонял блевотиной. Шили его явно на бегемота. Беременного бегемота: Женя мог завернуться в него, как в махровый халат. При этом замусоленные рукава доходили только до середины запястий. Не самый удачный фасон. Однако когда выуживаешь одёжу из недр кишащего мухами мусорного бака, особенно выбирать не приходится. Самое главное - под пиджаком не видно изгвазданной больничной пижамы, которая так пропиталась Жениным пoтом, что воняла похлеще пиджака. Тряпичные тапки, что выдали ему в психушке, не пережили приключений: развалились, и пришлось их заменить. Обувь нашлась в том же бутике, что и пиджачок. Парой эти ботинки не являлись, но Евгений не заморачивался: главное, что налезли. Правую стопу он еле-еле втиснул в узкую, когда-то явно парадно-выходную, туфлю. Лак на ней знатно потрескался и облез, зато подошва сохранилась в целости. Левой ноге достался тяжёлый сапожище, какие обычно выдают электромонтажникам.

Весь этот ансамбль в сочетании с трёхдневной щетиной, сальными космами и красными, как у вампира, глазами, наверняка смотрелся феерично. Но внешний вид тревожил Женю менее всего.

Ведь у него остался один единственный шанс. Один, сука, единственный.

Последний шанс...

Последняя надежда.

Евгений притаился у мусорных баков, которые так выручили его с одеждой. Ночью он продрог до костей, и теперь его знобило. Колотило даже. Голова кружилась, и мучительно хотелось закрыть глаза хоть на минуту, ведь он почти пять суток не спал. Но нет. Не время спать...

На рассвете его обругала бабушка. Хорошая милая бабушка в цветастом халате и ядовито-розовых шлёпанцах. Она не пожалела слов и грозилась вызвать милицию. Женя хмуро зыркнул на неё, и бабулька, ловко закинув мусор в бак, заторопилась к подъезду, кляня на весь двор алкашей да наркоманов. Ближе к полудню один из помянутых старушкой алкашей предложил Евгению стать третьим. Соблазн был велик, но Женя отказался. К тому, же, как выяснилось, предстояло ещё найти второго. В разгар обеда, когда солнце жарило так, что хотелось содрать кожу, девчушка лет восьми поделилась с Женей надкушенным бургером и недопитой колой. Ну... как поделилась. Она шла выкидывать то, что не поместилось в животе после удачного похода в Макдональдс.

" - Только бабушке не говори", - заговорщически шепнула малышка.

" - Не скажу", - пообещал Евгений и проглотил гостинец, точно удав кролика. Правда, теперь от колы в кишках всё бурчало, а пить хотелось пуще прежнего. Но это детали. Главное, удалось хоть немного подкрепить силы, которые таяли, как шоколад в руке.

Последний шанс вернулся, когда на город опустились мягкие, по-летнему тёплые сумерки. Он приехал на такси - на метро птицы его полёта, похоже, не ездят, а машину он не водил. Выглядел Шанс озабоченным и дёргался, словно паралитик.

Женя подождал, пока он поравняется с баками и выпрыгнул из укрытия.

 - Оборзели совсем! - непривычно сердито рявкнул Артур Абрамович и принялся совать Евгению мятую купюру. - На вот! Бери и уходи!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Женя вцепился в него, чувствуя, что ноги вот-вот подогнутся.

 - П-помоги...

 - Пусти! - дёрнулся Шрай. - Нету больше!

 -П-помоги мне...

Последнее, что Евгений видел - ошалевший взгляд чёрных глаз. Последнее, что слышал - удивлённое "Женя?". Слабость обрушилась многотонным прессом, и он повалился на асфальт, хранивший тепло догорающего дня.

* * *

 - Да! - голос носатого хлыща звенел в ушах. Причём в правом громче, чем в левом. Или наоборот? - У меня. Без сознания. Да. До утра не вижу смысла. Наряд? Какой наряд? Ах, охрана... Хорошо. Жду в девять.

К возвращению носатого Женя сумел-таки принять вертикальное положение. Артур разместил его в гостиной, на диване. Душевно так разместил: раздел, накрыл пледом, под голову подушку положил.

Приятно, хотя и странно. По сути, они даже не друзья. Хотя... Евгений точно знал, что все врачи дают какую-то особую клятву. Гиппо... Гиппопотама... или что-то в этом роде. И должны помогать...

К хлыщу он пошёл не сразу. Сначала, ясное дело, рванул туда, где обрёл нежданное счастье - в угрюмую высотку на отшибе. Добраться туда оказалось непросто, особенно, учитывая, что держали Евгения в Богом забытой клинике одного из бесчисленных городов-спутников. Но Женя смог. Смог-то он смог, да всё без толку: Лена не открыла. Хотя он стучал, звонил и звал её битый час. Не оказалось дома и рыжего соседа...

Зато к вечеру у многоэтажки припарковался тонированный чёрный бумер, и бритоголовые ребята, которых он привёз, как-то сразу Жене не понравились. Особенно не радовали пистолеты, к которым братки флегматично прикручивали глушители... Удивительно, что шакалы Джона Сергеевича не опередили его. Неужели не догадались сразу, что это первое место, куда он рванёт? А может, попросту не думали, что у него силёнок хватит сюда добраться? Скорей, второе...

Так, или иначе, Евгений наблюдал за их приездом из заброшенного котлована, который странным образом напомнил ему окоп. Когда преследователи уехали несолоно хлебавши, он покинул укрытие и отправился на другой конец города. К Артуру.

 - Держи. - Доктор протянул стакан с горячей мутно-жёлтой жижей. Жижа приятно пахла лимончиком.

 - Это... что?

 - Жаропонижающее. - Носатый бесцеремонно накрыл его лоб ладонью. - Мда... Хоть чайник кипяти. Пей и ложись.

Женя хмуро глянул на него.

 - Пей, я сказал! - чёрные брови грозно сошлись над переносицей. - Если не собьём хотя бы до тридцати восьми, госпитализирую к херам, и даже армия спецназа меня не остановит! Понял?

 - Понял. - Евгений сделал глоток, и сморщился: по горлу как лезвием черканули. - Можно я Лене позвоню?

Артур на мгновение изменился в лице, но быстро вернул самообладание.

 - Утром, - сказал он. - Всё утром. Звонки, разговоры... А пока спи. Проснёшься - капельницу поставим. Как раз ребята привезут.

 - К-капельницу? - выдавил Женя. Как же он устал от всего этого дерьма! То пилюли, то уколы. Теперь вот капельница. Хорошо хоть, не клизма... - Зачем?

Доктор помрачнел.

 - Затем, что тебя целенаправленно и злонамеренно сажали на иглу.

=53. Старший сержант Евгений Тихонов

Женя смухордился, когда катетер впился в вену и сердито покосился на капельницу.

  - Терпи. - Артур похлопал его по плечу. - Надо вывести из организма всю пакость. Иначе никак.

  - Лена знает, что я здесь?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И опять вместо ответа дурацкий взгляд. Носатый уставился куда-то непонятно куда, неуклюже попятился и чуть не сшиб бандуру с физраствором.

Да что за херня?

  - Она знает?  - повторил Евгений, хмурясь.  - Ты звонил ей? Сказал?

  - Она...  - начал хлыщ, но его тираду прервал звонок в дверь.

Показалось, будто Абрамович облегчённо вздохнул.