Темные изумрудные волны - Федор Московцев

– А всё-таки при чем тут каша? – спросил Георгий.

– Каша? – переспросил удивлённо Иосиф Григорьевич и, вспомнив, сказал: – Каша ни при чём… В этой каше трудно разобраться, понадобилось столько времени, чтобы установить, кто и в чём виновен.

И он внимательно посмотрел на сына, которого так и подмывало о чём-то спросить.

– Расскажи отцу, что там у тебя, – сказала Лариса.

И Георгий рассказал.

Одногруппник Богдан взял у него взаймы сто долларов. Сказал, что на два дня, но уже прошло два месяца, а деньги он не возвращает. Невозврат объясняет различными трудностями, а своим искусством общения заставляет вникать во все тонкости, которые Георгия, как заимодавца, не интересуют. Богдан – обаятельный малый, все ему симпатизируют, он пользуется успехом у девушек. С некоторых пор ему удаётся выставить настойчивые требования Георгия вернуть долг в комичном свете, чуть ли не как домогательства. Всё это делается с улыбкой, общественное мнение на его стороне. Между тем по его расходам видно, что трудности его только на словах. Что делать?

«Да, – подумал Иосиф Григорьевич, – он рос в тепличных условиях, и, конечно же, воспитан в добрых традициях отличать свет от тьмы, красивое от безобразного, правду от обмана, хорошее от плохого. Иными словами, его научили всему тому, что никак не применить в решении подобных вопросов».

– Ответ такой, – сказал он. – Ты ведь занимаешься единоборствами. Подойди к нему – когда вы останетесь наедине – и стукни, – чувствительно, но не до крови. Объясни: по тебе ползёт крокодильчик, я его убил. Сделай глупое лицо, ударь ещё раз – чтобы убить другого крокодильчика, выверни руку, продолжай со спины наносить удары. Дурашливым тоном продолжай плести свой бред про крокодильчиков. Про деньги – ни слова. Затем отпусти. При случае повтори процедуру. Одно условие: бей так, чтобы не причинить увечья, идиотское выражение лица, всё это делается с одной только целью – забота о Богдане, измученного крокодильчиками. Шлёпай его, таскай по коридору, отрабатывай приёмы. Ни слова о деньгах. Всё должно выглядеть, как шутка. В каждой шутке есть доля шутки. М-да… Запомни: не доводи до драки, как бы тебе этого не хотелось, и как бы сильно ты его не разозлил. Это главное условие. После двух-трёх процедур он сам вернёт деньги.

– Но почему нельзя просто прижать его к стене, и силой заставить вернуть деньги? – спросила Лариса.

– Он опять разведёт антимонию, убедит Жору в том, что у него действительно трудности.

– Да, – подтвердил Георгий, – я уже пытался надавить силой, он сделал жалобное лицо, и мне пришлось ему поверить.

– Но если Жора перешагнёт через внутренний барьер и ударит его, зачем нужны «крокодильчики», пусть сразу требует деньги.

– Согласен с тобой, Лариса: можно и так, но для возврата денег ему придётся избить должника до полусмерти, и общественное мнение будет не на стороне Жоры. Поэтому ежедневное выведение «крокодильчиков» эффективнее.

Им всё-таки было непонятно, тогда Иосиф Григорьевич сказал:

– Сделай так, как я говорю. Могу привести кучу примеров из жизни, сейчас просто нет времени.

Поблагодарив жену за завтрак, он вышел из-за стола.

* * *

На работе, выкроив время перед встречей с Еремевым, Иосиф Григорьевич принялся штудировать недавно купленную книжку. Автор попытался сформулировать всеобъемлющие выводы, но в итоге получились какие-то квазизаконы и самопальные истины, имеющие ценность ослиного крика.

«Чтобы повлиять на человека, нужно непременно ему понравиться».

«Повлиять на человека можно только силой».

«Жизнь человеческая есть самая главная ценность на земле».

«Люди – это расходный материал».

«Обществу нужна демократия». «Мы строим демократическое общество».

«России нужен царь». «У России свой путь».

«Чем больше доступной информации, тем труднее её народ усваивает».

«Судьба человеческая предуготовлена богом».

«Судьба человеческая детерминирована. От судьбы не уйдешь».

«Судьба человека висит на его собственной шее».

«Поступай с другими так, как ты хотел бы, чтобы поступили с тобой».

«Поступай с другим так, как он хотел бы поступить с тобой».

«Каждому – своё». «Кесарю – кесарево, слесарю – слесарево».

«Женщины предпочитают мужчин, которые много зарабатывают».

«Деньги тратит на женщину тот, у кого нет других достоинств».

«Женщины робеют перед начальством, подчиняются чужому авторитету, и склонны считать интересы других людей более ценными, чем собственные. Они избегают затрагивать больные вопросы из опасения прослыть склочницами».

«Скандалы, склоки, выяснение отношений – главное оружие женщин».

«Там, где женщина потянет, семь пар буйволов не вытянут».

«У того, кого мы любим, всегда есть власть над нами».

«Шерше ля фам – ищите женщину».

«Послушай женщину и сделай наоборот».

«Хитер не тот, кого считают хитрым, а кого принимают за простака».

«Постоянное общение с узким кругом людей притупляет взаимный интерес».

«Бога нет».

«Нет Бога кроме Бога».

«Истина – в боге».

«Бог в каждом из нас».

«Нет истины кроме истины».

«Истина в отсутствии всяких истин». «Главное жизненное правило – отсутствие всяких правил». «В человеческом обществе работает один закон – закон джунглей».

«Один час правосудия важнее семидесяти лет молитвы».

«Всё говно, кроме мочи».

– Надо же! – воскликнул Иосиф Григорьевич иронично, оторвавшись от чтения. – Какие «мудрые» и «свежие» идеи! От изумления в глазах двоится!

С этими словами был отправлен под стол, под зеленую суконную тряпицу очередной макулатурный опус. Полчаса, оставшиеся перед встречей с Еремеевым, Иосиф Григорьевич употребил на изучение папки, взятой у майора Галеева. Когда он услышал приближающиеся шаги, канва беседы была уже чётко очерчена.

– Игнат Захарович, моё почтение, – приветствовал он вошедшего адвоката, и первым подал руку.

– Иосиф Григорьевич, – ответил тот и сел на предложенный ему стул.

Отдав дань первым приветствиям, начальник ОБЭП заговорил о жаре, накрывшей город, и о том, что служебные дела вот уже который год не позволяют ему вырваться хотя бы на черноморское побережье, не говоря уже о дальних странах, куда так модно стало ездить.

Оказалось, адвокат Еремеев полностью с этим согласен. У него тоже нет возможности отдохнуть, как следует. Да и дорого всё стало. Конечно, клиенты – обеспеченные люди, но что с того?! Платят много, но все уходит на издержки. Он не привык клянчить дополнительные деньги в оплату своих услуг, а ведь сплошь и рядом возникают форс-мажорные обстоятельства. Приходиться решать вопросы с чиновниками, а это все расходы, и немалые. Адвокат ведь – не адвокат, а чисто инкассатор. У одних забрал деньги, другим отвёз. Часто бывает так, что бюджет проекта перекрывает оговоренную изначально сумму. На кармане ничего не остается. Чтобы сохранить репутацию, и не упасть лицом в грязь перед клиентами, приходиться поступаться своими личными интересами.

Давиденко посетовал на то, как тяжело стало работать, а беспрерывно меняющаяся обстановка и вовсе выбивает из колеи. Впору тащить сюда, в этот кабинет, раскладушку и оставаться на работе на ночь. Волгоградский деловой пейзаж меняется так часто, что не успеваешь следить за событиями. Расстановка сил в городе, установившаяся к весне этого года, всех устраивала. Перемирие между «синяками» и «спортсменами» была всем на руку. «Спортсмены», в своё время пролившие немало крови, взяли курс на развитие бизнеса и легализацию своих доходов. «Синяки», примкнувшие к ним, стали постепенно отходить от излюбленных тем – грабежи, вымогательство, заказные убийства. Цивилизованное крышевание стало той формой взаимодействия, которое устраивает и бизнес-сообщество, и бывших криминальных авторитетов. Само это слово – «авторитет» – стало архаичным, бессмысленным. Журналистский жупел, страшилка, которой пугают население. Кому придёт в голову обозвать «авторитетом» владельца ресторана или сети супермаркетов. Солидные люди, в том числе крупные чиновники, стали строить долгосрочные планы – карьера, крупные приобретения, и так далее. И тут – убийство Кондаурова. Как удар колюще-режущим предметов полулунной формы по наружным парным мужским гениталиям! Война, передел сфер влияния, новая расстановка сил. Откуда-то выплывает компромат на известных, уважаемых людей. Рушатся прежние договоренности, планы меняются, полная неопределенность. Нехорошо.

И в этом вопросе собеседники нашли полное взаимопонимание.

– Эти подонки… Да, подонки, – подхватил Еремеев, – у которых не осталось ничего святого в душе, … и ни гроша за душой… вываляли в грязи уважаемых людей. Журналисты, писаки, вшивая интеллигенция, люди неясной политической среды, любители дешевых сенсаций… животные одним словом; все эти заблудшие души… да, заблудшие души. Всех надо отправить на лесоповал, в Сибирь – на переплавку! Комитет по имуществу затормозил мне две крупных сделки – боятся расследований и разбирательств. Подонки! Всех – в Сибирь!