Обратный эффект санкций. Как санкции меняют мир не в интересах США - Агата Демаре

более чем 100 странах. Частью схемы стали и учреждения, против которых США ввели санкции: российский банк ВТБ, находящийся под американскими санкциями с 2014 года[429], присоединился к CIPS в 2016 году[430]. С тех пор в CIPS зарегистрировались еще два десятка российских банков, в том числе те, что были отключены от SWIFT после начала СВО на Украине[431]. Это полностью соответствует целям Пекина: предложить альтернативу SWIFT для тех стран, которые хотят или вынуждены обходить западные финансовые каналы[432].

Маловероятно, что CIPS когда-нибудь догонит SWIFT, учитывая, насколько глубоко бельгийская организация внедрилась в мировые финансовые каналы. Однако с помощью CIPS Китай готовится к тому дню, когда сможет обойтись без SWIFT. Как выразился Эсвар Прасад [433] из Корнеллского университета, «важно, что она есть»[434]. CIPS обладает и дополнительными преимуществами: нет сомнений в том, что китайские спецслужбы отслеживают все транзакции, проходящие через систему, что дает Пекину возможность наблюдать за финансовыми потоками по всему миру. Одновременно Китай создает возможность в долгосрочной перспективе отрезать страны от платежей в юанях и от китайской экономики[435]. Поскольку в начале 2030-х годов Китай станет крупнейшей в мире экономической силой, это даст Пекину решающие рычаги для продвижения своих интересов[436].

CIPS ориентирована на международные платежи, однако альтернативы SWIFT появляются и на национальном уровне. В 2016 году Центральный банк Индии запустил Unified Payments Interface (UPI) — систему внутренних платежей. Всего через четыре года система широко распространилась по всей Индии. В 2021 году UPI обработала почти 35 млрд транзакций на общую сумму около 1 трлн долларов[437]. В стране, где 40 % населения живет примерно на 3 доллара в день, подобный оборот — немалое достижение[438]. Как и CIPS, система не связана с американскими финансовыми каналами, что делает ее устойчивой к санкциям США.

Попытка Индии создать внутреннюю альтернативу SWIFT — не единичное явление. Аналогичные планы строит и Россия, еще одна страна БРИКС. В 2015 году в Москве появилась собственная платежная карта «Мир», призванная конкурировать с западными картами Visa и Mastercard[439]. Более 30 % выпущенных в России платежных карт используют эту систему, и все соответствующие операции обладают иммунитетом к проверкам и санкциям со стороны США[440]. В том же году Москва заставила Visa и Mastercard использовать для обработки операций внутри страны российскую структуру — Национальную систему платежных карт. Такая локализация, безусловно, стала дальновидным шагом Кремля: она обеспечила продолжение платежей по картам даже после ухода Visa и Mastercard из России в 2022 году.

В долгосрочной перспективе страны БРИКС строят планы по созданию собственных финансовых каналов под эгидой БРИКС. Спрос на такие системы высок, особенно в Москве и Пекине[441]. Похоже, существует гарантированный поток финансовых операций, которые могли бы проходить через такую систему. Глава Российского фонда прямых инвестиций Кирилл Дмитриев в 2019 году отметил, что на страны БРИКС приходится более 20 % мирового притока прямых иностранных инвестиций[442]. Запуск платежных систем, принадлежащих БРИКС, произойдет не в одночасье, если вообще произойдет. Однако подобные механизмы могут стать судьбоносными для мировых платежей: они обойдутся и без доллара США, и без системы SWIFT, ограничивая сферу действия американских санкций.

Неудивительно, что страны БРИКС стремятся формировать собственные финансовые каналы. Даже если бы американских санкций не существовало, развивающиеся страны, вероятно, все равно бы стремились создавать собственные платежные системы ради усиления своей роли в мире. Однако санкции США, безусловно, подстегивают такие процессы. Для двух стран БРИКС — России и Китая — противостояние американским санкциям является вопросом экономического выживания. Для трех других — Бразилии, Индии и ЮАР — опыт Китая и России служит предостережением, подчеркивающим необходимость избегать зависимости от американских финансовых каналов.

Отдельные соглашения о валютных свопах и альтернативные платежные системы сами по себе не окажут большого влияния. В то же время в совокупности эти нововведения будут фрагментировать мировой финансовый ландшафт и постепенно подрывать доминирование американского доллара. Даже незначительное снижение доли операций, совершаемых с использованием доллара, может оказаться достаточным для снижения эффективности американских санкций. Возможно, американских политиков еще сильнее тревожит тот факт, что попытки обойти санкции предпринимают не только развивающиеся страны. Европейский союз, ближайший союзник Вашингтона, также успешно совершает шаги в этом направлении.

Недовольство Европы санкциями США длится уже несколько десятилетий. В 1980-х годах произошел инцидент с Сибирским трубопроводом. В 1996 году решение Соединенных Штатов о введении экстерриториальных санкций против Кубы, Ирана и Ливии углубило недоверие между обеими сторонами. Еще больше усилили напряженность предпринимаемые с 2017 года попытки Конгресса США ввести санкции против газопровода «Северный поток — 2», соединяющего Россию с Германией (ныне не действующего). Соломинкой, сломавшей спину верблюду, оказался выход президента Дональда Трампа из иранской ядерной сделки в 2018 году.

Решение администрации Трампа о повторном введении односторонних мер в отношении Тегерана показало, насколько глубоко зашел трансатлантический раскол в вопросе санкций. Трамп не являлся источником проблемы, он лишь привлек внимание к существующим вопросам. Для европейских лидеров президентство Трампа стало тревожным звонком: многие страны ЕС осознали, что больше не могут рассчитывать, что Америка всегда будет надежным союзником. Как европейские страны могут быть уверены, что в США не изберут очередного президента, который захочет снова сделать Америку великой за счет всех остальных?

Даже после избрания Джо Байдена мало что изменилось. Уже через несколько недель после его инаугурации некоторые высокопоставленные европейские дипломаты дошли до того, что стали публично призывать к запрету поездок тех американских официальных лиц, которые вводили экстерриториальные санкции, затрагивающие фирмы Евросоюза, к ответному замораживанию активов, которые Вашингтон держит в Европе, и даже к выдворению американских банковских учреждений из ЕС[443]. Подобные шаги были бы абсурдными: их крайне сложно (если вообще возможно) реализовать на практике, но при этом существует риск спровоцировать финансовый кризис. Тем не менее эти нереалистичные предложения демонстрируют ярость союзников из-за американских санкций. Несмотря на масштабное трансатлантическое сотрудничество после начала СВО на Украине в 2022 году, долгосрочная картина совместной работы в области санкций не выглядит многообещающей.

Справедливости ради следует отметить, что Соединенные Штаты также имеют претензии к санкциям ЕС[444]. Американские политики считают европейский подход узким и неэффективным[445]. Вашингтон обычно указывает на отсутствие общеевропейской санкционной политики и нежелание некоторых (хотя и не всех) стран ЕС активно применять ограничения[446]. Когда европейцы протестуют против