Цмцерон - Пьер Грималь

История подчинения Сицилии Риму во многом объясняет отношение к сицилийцам и римского сената, и Цицерона. С одной стороны, Сиракузы рассматривались как главный город острова и его историческая столица: здесь было царство Гиерона, римляне считали себя его преемниками, а провинцию — расширенным Сиракузским царством. С другой стороны, жители острова как клиенты римского полководца имели право рассчитывать на покровительство управляющих островом римских магистратов. Создавая провинцию, подчеркивает Цицерон, Левин сохранил в большинстве городов их прежние законы на том основании, что после перехода Муттинеса на сторону римлян большинство сицилийских городов сдались победителям по доброй воле. Лишь шесть городов пришлось брать силой, но и здесь земельные их владения, первоначально конфискованные и обращенные в ager publicus, то есть в собственность римского народа, были им вскоре возвращены. Цицерон отмечает также, что налоги, взимавшиеся в виде поставок зерна, продолжал и после завоевания регулироваться законом, принятым в свое время Гиероном. Римский народ выступал, следовательно, как подлинный преемник царя, а магистрат, управляющий провинцией в ранге претора или пропретора, жил, подобно ему, в Сиракузах и видел свою главную задачу в том, чтобы проводить в жизнь Гиеронов закон о поставках зерна, соблюдать законность, поддерживать порядок и охранять независимость городов.

Кроме того, со времен самое позднее Второй Пунической войны сицилийцы и римляне уверовали в свое родство. Жители города Сегеста (в глубине острова, на юго-запад от Палермо) припомнили, что их поселение основал троянский герой Эней. Храм родительницы его Афродиты-Венеры возвышался над морем неподалеку от Сегеста на горе Эрике в тех местах, где у Эгатских островов еще во время первой войны с Карфагеном консул Дуиллий впервые одержал победу над пунийским флотом, и в 217 году, в самые тяжелые времена Второй Пунической войны, римляне ввели культ этой богини у себя в столице. Наконец, Сентурип, лежавший на равнине, что тянулась от подножия Этны на запад, считал себя «родным» Ланувию — городу, как бы вышедшему из эпической легенды, древней столице Лация, где любознательным показывали могилу Энея. В доказательство родства обоих городов там же, в Ланувии, демонстрировали надпись на дорийском диалекте, которая датируется началом II века до н. э. и содержит упоминание о посольстве, отправленном гражданами Сентурипа к гражданам Ланувия. Отношения между Сицилией и Римом определились в результате покорения острова, но опирались они на связи сакрального характера, восходившие к незапамятным временам.

В ходе Первой Пунической войны Гиерон II оказал Риму значительную помощь поставками зерна. Зерно сицилийцы производили в изобилии, оно составляло основное богатство острова — недаром здесь так распространен был культ Деметры и дочери ее Коры. Смысл упоминавшегося выше Гиеронова закона состоял в том, чтобы определять, какая часть урожая должна поставляться в виде налога, а какая продаваться — в основном тем же римлянам; в Сицилию назначались также два квестора, которые состояли при преторе и следили за выполнением закона. Обязанности Цицерона, отправленного в Лилибей (возле нынешней Марсалы, у подножия горы Эрике), соответственно состояли в том, чтобы взимать десятинный налог, устанавливать цену, по которой римское государство покупало зерно у поставщиков в дополнение к десятине, обеспечивать его хранение, а йотом и перевозку — короче, от деловитости и бдительности квестора в значительной мере зависело снабжение Рима хлебом. В речи «В защиту Планция» Цицерон рассказывает, как он отправил в город особенно значительное количество зерна, когда в нем ощущалась нехватка, и тем сумел снизить в Риме цены на хлеб.

Сицилийское зерно и в самом деле имело для Рима исключительное значение как в мирные годы, так и во время войны, и главная заслуга Левина, первого наместника Сицилии, состояла как раз в том, что он обеспечил бесперебойное поступление его в столицу. От труда сицилийских землепашцев зависело, быть Риму сытым пли голодным: когда в 210 году воюющие армии карфагенян и римлян полностью опустошили остров, сенату не осталось ничего другого, как просить о продаже зерна царя Египта Птолемея. Неудивительно поэтому, что в своем отчете сенату за тот год Левин хоть и ставил себе в заслугу освобождение острова от карфагенян, но все же главным своим делом считал возвращение домой тех сицилийцев, которые долгое время принуждены были жить в изгнании и которые ныне получили возможность приступить к возделыванию новых земель, дотоле целинных и бросовых. Со времен Левина римские наместники неизменно проводили на острове ту же политику покровительства земледельцам и поощрения производства зерна.

В этих условиях Сицилия па протяжении более шестидесяти лет жила в мире и процветала. Множились ее торговые связи с эллинским Востоком, куда сицилийцы вывозили хлеб, получая в обмен от греческих полисов (главным образом с Родоса) вино и рабов, Сиракузы по-прежнему оставались частью эллинского мира, с которым их связывала не только торговля, но и культура. На острове развивалась своя грекоязычная литература. Здесь Феокрит воспроизвел в прекрасных стихах, и тем прославил, простые песни сицилийских пастухов, а Тимей из Тавромения (ныне Таормина) создавал свою «Историю», в которой едва ли не первым из греков упомянул Рим. Цицерон дважды цитирует Тимея в «Бруте»; перед отъездом на Сицилию он, по-видимому, прочел сочинение сиракузского историка, пользовавшееся с середины III века широкой популярностью. Можно почти с полной уверенностью утверждать, что именно по книге Тимея он знакомился с историей сицилийских полисов и в первую очередь Сиракуз — историей, весьма занимательной для каждого, кто интересуется политикой.

Об особом интересе Цицерона к истории Сицилии говорит ряд мест в его речах и трактатах. В верринах он рассказывает, как посещал храм Афины в Сиракузах, где видел изображения «царей и тиранов Сицилии». Мы знаем, как любил Цицерон создавать живые образы известных исторических деятелей, дабы сохранить и сделать более яркой память о них. В трактате «О государстве» также приведено свидетельство Тимея о тираническом правлении Дионисия Старшего, где сказано, что Сиракузы — «самый большой из греческих городов и самый прекрасный из них». Однако ни величественная цитадель города, ни его гавани, тянущиеся по берегам осененного Акрополем залива, ни портики, храмы и стены так и не стали городом — подлинной гражданской общиной, ибо ничто здесь не принадлежало гражданам, но сами они были собственностью одного человека. Позже, около 55 года, Цицерон познакомился с сочинением сиракузского историка Филиста, где много и подробно рассказывалось о Дионисии, и с тех пор, говоря о тиранах и тирании, неоднократно приводил в качестве примера этого правителя. В более ранних сочинениях, в частности, в речах против Верреса, Цицерон часто упоминает имя еще одного властителя Сиракуз, неизменно сопровождая его, напротив того, хвалебными эпитетами и положительными оценками — имя Гиерона II. Гиерон «весьма любим своими подданными»; он — мудрый правитель, распространивший в своем царстве искусство земледелия, а знаменитый закон его — «благой закон»; римляне поступили правильно, сохранив его в силе. Цицерон нигде не называет Гиерона тираном и рассматривает его в ряду «хороших царей» наравне с первым из них — Киром. Титул царя, которым Цицерон постоянно пользуется, говоря о Гиероне, звучит почти сакрально: ведь не случайно, прибавляет Цицерон, царь — одно из обозначений Юпитера Сильнейшего и Величайшего. Любопытно отметить, что Гиерон назван Зевсом Спасителем и в сохранившейся сицилийской надписи, выбитой на одном маленьком алтаре. В Сицилии Цицерон вообще впервые познакомился с эллинистической монархией и не без некоторого удивления и даже смущения обнаружил, что монархия может быть хорошим государственным устройством. Позже в диалоге «О государстве», упоминая в хвалебных тонах о «добрых царях» и о Гиероне, он все же оговорится: монархический строй не может быть одобрен, ибо он отдает всецело в распоряжение одного человека то, что по природе своей является общим достоянием граждан — res publica. В речах против Верреса это ограничение еще четко не формулируется: в деятельности Гиерона все, с чем Цицерон познакомился в Сицилии, кажется ему заслуживающим одобрения.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});