Ведьма двенадцатого круга (СИ) - Редж Виола

Врет. Кажется, риата сделал тот же вывод.

— Кто еще знает? — теперь светлые глаза заледенели.

— Сын мой, она тебе не пара! Мы найдем достойную невесту, ты же герцог, ты должен продолжить…

Так вот она, герцогиня Лусия…

— Матушка, я спросил, кто еще знает?! — едва не прорычал Райнбрин, обрывая ее на полуслове.

— Я решила сначала поговорить с тобой, ведь это такой позор… в первую очередь для простушки. Но я позабочусь о хорошем приданном и пристрою ее за… да хоть за кого-нибудь из стражи!

— Матушка. Вы. Вынуждаете, — раздельно произнес риата, нависая над женщиной.

— Нет! — взвизгнула та. — Никто не знает! Никто!

Но мне почудилось, что при разговоре присутствовал еще кто-то. Кто-то помимо меня.

Картинка сменилась. Честно сказать, я не из брезгливых. Чего только не навидалась за годы работы, да и кровью меня не удивишь. Но тут к горлу подкатила тошнота.

Лилитана лежала на боку в багрово-черной луже с распоротым животом, кишечник вываливался наружу, будто она еще пыталась ползти, чтобы… спрятаться, уйти от убийцы. Платье было изодрано в клочья, на плечах и груди наливались чернотой гематомы. Перед смертью ее били и… Демоны, такого спускать нельзя! Девушку насиловали, предварительно вырезав язык. Случись такое у нас, всю страну вмиг облетело бы известие — маньяк.

Лишь спустя несколько мгновений я заметила риату. Он стоял в дверях ее бедной спаленки с окаменевшим лицом, не делая попыток приблизиться к изуродованному трупу. Она больше не была Лилитаной, назвать ее иначе, чем трупом, значило бы проявить неуважение к его воспоминаниям и последним страшным минутам ушедшей жизни.

«Следующим будет Крей, — одними губами прошептал будущий герцог, — они уничтожают всех, кто мне дорог».

— …тварррри!

Волчок не шипел, он рычал.

— Очнись, очнись же!

Я с трудом разлепила таза. В мою не самую большую ванную ворвались бабуля и Паскаль, отчего сразу же стало тесно. Перед глазами все еще стояло тело несчастной девушки.

— Где Крей?

— В архиве. С Трикссси. — ответил Лелюгрин и распорядился: — Вставай, в постели отдохнешь.

Оказалось, что я сижу в углу душевой кабины, сжавшись в комок и обхватив себя руками. Волчок кинул мне на плечи большое полотенце, которое само собой стало растирать влажное тело. Я даже не удивилась…

— Что ты видела? — встревожено спросила бабушка, совершенно забыв про мага.

— Труп подружки ррриаты. — ответил вместо меня Волчок. — Не нравитссся мне это.

Случайно взглянув на Паскаля, я заметила, как он подобрался. Потом маг вежливо отодвинул бабулю, миновал шатью и.

нагнувшись, подхватил меня на руки.

— Во что еще ты вляпалась? — прошептал он рядом с ухом, пока нес меня в спальню.

Доверять ли ему историю взаимоотношений Мелроев с Дигуэндами? Стихии вели себя как мыши под метлой. Интуиция молчала. Ну, и я промолчу.

— Я же говорила, что на Кендис заклятье. — сдала меня бабуля. — Она видит сны о Той Стороне.

— Когда это началось? — спросил Паскаль уже погромче.

— С нашего знакомства. — слегка слукавила я.

Волчок мановением хвоста расстелил постель, маг аккуратно опустил меня на простынь, которую я тут же подгребла поближе к себе. На мне и так ничего, кроме полотенца… И в другой ситуации я бы не возражала, но не в присутствии бабули!

— Волчок, сделай успокоительный чай, — попросила я.

Бабушка вызвалась приготовить чай по собственному рецепту. Волчок с не свойственной ему деликатностью вышел следом.

— Я боюсь за Крея. — неожиданно для самой себя сказала я.

— С ним все будет хорошо. — пообещал Паскаль.

— Она умирала страшно. — меня пробила дрожь. — Та девочка. Лилитана. А Райнбрин сказал, что Крей следующий..

— Кто такой Райнбрин?

— Старший брат Крея. — вздохнула я. — Я вижу сны про него.

Паскаль нахмурился. Ревнует, подумала я после того, как он спросил:

— А про меня ты снов не видишь?

— Тебя… я предпочла бы видеть наяву.

Он взял мою руку и поднес к губам. Тепло стало разливаться по коже, дрожь утихла. Зато радостно забурлили стихии. Взяли волю! Очень кстати появились бабуля с Волчком и успокаивающим чаем.

— Я вынужден уйти — после недели в лекарне отчего-то накапливается много дел. — вздохнул маг. — Присмотрите за внучкой, мадам Дьюи. Очень прошу, спать в одиночестве она не должна.

— Я проссслежу, — вежливо ответил Волчок.

После этого меня оставили в покое. Бабуля пошла провожать мага. Волчок свернулся клубком и успокаивающе замурчал. Глаза снова начали слипаться, видимо, чай подействовал… На самом деле заснуть и вновь оказаться рядом с трупом бедняжки Лилитаны было страшно. Кто настолько ненавидит Райнбрина?

— Какая ненависссть? — прошипел Волчок, на миг прекратив распевать кошачьи песни. — Жизнь простушшшки на Той Стороне не ссстоит ломаной медяшшшки. Уж коль они ведьм извели под корень… - начал он развивать свою мысль, но одумался. — Что не спишшшь? Закрывай глазки.

— Хочешь сказать, что ее смерть останется безнаказанной? — возмутилась я, но как-то вяло.

Бабушка успокаивающих трав не пожалела. Глаза закрывались против воли. Я могла лишь попытаться думать о чем-то приятном, например о… Из приятного в голову приходили только абрикосы. Вкусныеее… А жаль, что у Паскаля дела…

Волчок мурчал так громко, что я слышала его даже во сне. Этот звук создавал в окружающем пространстве какие-то вибрации, от которых я получала умиротворение. Иногда казалось, что я даже вижу тонкие сероватые, как его шерсть, нити- струны, чуть подрагивающие в такт. И если я больше не вспоминала о риате и его погибшей девушке, то целиком и полностью благодаря фамильяру.

Мне даже приснился нормальный спокойный человеческий сон: высокий оерег Этиенны. вдали темнеет лес. а я сижу возле обрыва и разговариваю… мать моя ведьма, с кем я разговариваю? Я должна молчать!

— Вы на редкость умны, милое создание. Жаль, что мне пришлось обманом прийти в ваш сон, но… нам пора поговорить.

Передо мной, прямо над волнами Этиенны. вольготно расположился мужчина неприметной наружности в серой мантии без знаков различия. Нет. возможно, что наружность я разобрала не слишком хорошо оттого, что при прямом взгляде на него начинало рябить в глазах…

— Как вас зовут, прелестное дитя?

Он… не просто обращался ко мне. он использовал пространственную магию. С удивлением я почувствовала, как затягивает в себя чуедое пространство, не имевшее ничего общего с пространством сна.

Прелестным дитем я не была давным-давно, к милым созданьям не относилась и вовсе никогда. Так что попытка незнакомца провалилась. Я уверенно сопротивлялась.

— Ну что же вы. очаровательница. не думайте, что я стараюсь для себя. Наш принц молод и чрезвычайно хорош собой, к тому же богат и безмерно одарен магически. Самая подходящая партия для вас. ведьмы трех стихий.

У^к не риате ли он меня сватает? И вопрос еще более существенный — кого скрывает серая мантия? Вопросы рвались с языка, но… говорить нельзя! Я продолжала молча сопротивляться.

— Девица стесняется, — откуда-то извне ворвался другой голос — насмешливый, с чувственной хрипотцой, — ей надо немного времени. Да? Ты хоть кивни, милочка.

Кивать тоже было нельзя. Но… почему-то стало легче, давление ослабло, и удалось вырваться из тисков чуждой магии. Возвращаясь, услышала рассерженное «ты все испортил. Мартелл».

Меня трясли за плечи. Щека болела… Кажется, бабушка с размаху приложила меня собственною ручкой, а она у ведьмы пятого круга тяжелая… Но это мелочи, зато я смогла вернуться.

— Кендис! — она схватила меня в охапку. — Как я испугалась!

Я осоловело похлопала глазами. Из-за занавесок пробивалось солнце, значит, уже вечер… Похоже, сны становятся опасными. Особенно сильного страха я не испытывала, но умом понимала, что из такого переплета можно и не выбраться…

— Отошшел на минутку, — вторил ей Волчок. — Селессстина, как?

— Не знаю, — буркнула бабуля, продолжая прижимать меня к себе. — Я делала все так, как ты сказал. Что тебе снилось, детка?