О дьяволе и бродячих псах - Саша Кравец

устаревшая отделка, пожираемая мертвенно-белым светом окон, спертый воздух, томительное безмолвие. Последнее развеялось, как только она вышла на лестницу. Именно здесь гробовую тишину колебали приглушенные звуки ругани, доносящиеся из-за дверей гостиной.

Нина замерла на ступеньках и напрягла слух, заведомо зная, что без контекста мало что вынесет из конфликта.

— Считаю, на этой ноте наш спор можно считать закрытым! — раздался раздраженный голос Эстель.

— Ничего подобного! — гневно возразил Джеймс. — Раз уж мы перешли на личности, Люциус, может, поделишься с нами, где ты обычно пропадаешь?

— Как будто узнав, ты начнешь мне доверять! — рявкнул Люциус. — Проживи мы хоть сто тысяч жизней, ни в одной этого не произошло бы!

— Так заслужи.

— О, дьявол! Я устал каждый раз слышать это.

— Каждый раз? — в возмущении Джеймса скользила насмешка. — Мы впервые об этом говорим, шизик. Давно тебе пора бы голову проверить.

Джеймс вылетел из комнаты внезапно. Громко хлопнул за собой дверью и напряженной походкой взошел по лестнице. Выглядел он еще хуже, чем накануне, точно всю ночь не спал. Лицо приняло болезненный вид, — кожа отдавала слабым серым оттенком, под глазами образовались темные круги. Непотребное состояние рубашки нуждалось в хорошей стирке, а вьющиеся от жира волосы — мыла. Черными патлами они обрамляли высокие скулы, мешались с растущей бородой. Разъяренная гримаса, перекликающаяся с видимой усталостью, до того испугала Нину, что она судорожно вцепилась в перила. Но Джеймс пронесся мимо, не удостоив ее даже взглядом.

Вслед за ним гостиную покинула Эстель. Заметив племянницу, она тут же сбросила бремя черных раздумий и выпрямилась. Сделала вид, что никакой ссоры не случилось:

— Как ты смотришь на то, чтобы поехать в город, как только Агнес починит машину?

— Положительно, — коротко ответила Нина. Докучать любопытством в делах, ее не касающихся, было против собственных правил.

Гараж резко выделялся на фоне «Барнадетт». Во-первых, он был возведен поодаль от особняка. Во-вторых, тот, кто отвечал за его строительство, хоть и подобрал уместный серый камень для стен, но совсем не учел скошенную крышу со стеклянными вставками, которая никак не вписывалась в старинную концепцию участка.

Внутри Агнес дала себя обнаружить сразу же. Из-под красного «Шевроле» 1957 года раздавались отборные тетушкины ругательства.

Невысокий, но просторный гараж ожидаемо оказался завален грудами хлама: сломанной мебелью, бельем, книгами, коробками с фарфором и даже картинами, которым не нашлось места в интерьере отеля. Здесь же отыскались и довольно любопытные вещи: бильярдный стол с шарами, черный мотоцикл без переднего колеса. Огромная вывеска, тянувшаяся вдоль стены. Сквозь вуаль паутины и пыли в ней узнавалась надпись «Барнадетт». Фантазия пробудила картину: много лет назад именитых гостей со всей страны встречали округлые завитки букв, роскошные дубовые двери с золотыми львами и музыка тромбонов вперемешку с клавишными…

— Будет летать, как новая, — голос Агнес прервал красивый вымысел. — Но гарантий не даю, — тетушка оценивающе смотрела на машину, вытирая руки о рабочий комбинезон.

— Лучше бы ехала, — недоверчиво покачала головой Нина. «Шевроле» близился к четвертому десятку как-никак.

Порт-Рей отличался тремя вещами: прямым расположением у моря, уютными кирпичными домиками не выше четырех этажей и сонным настроением. Время здесь словно остановилось. Горожане никуда не торопились: одни еле волочили ноги по тротуарам, другие лениво играли в шашки на гнилых террасах, третьи вовсе выпивали. Человек в поношенном поварском кителе вскрыл зубами бутылку пива, не покидая вход в пекарню; кажется, к мучному местные жители страсти не питали.

Проезжая мимо десятка выцветших вывесок, Нина едва смогла прочесть половину. Витрины и таблички заведений не обновлялись годами, — ни слова не разобрать. Повезло обывателям, знавшим каждый дом наизусть.

— Чем ты занималась раньше? — поинтересовалась Эстель, не сводя с дороги глаз. Для выхода в город тетушка обвязала голову платком и надела темные очки, хотя затянувшееся непроглядными тучами небо исключало появление солнца.

Вопрос оказался не из разряда «сто поводов гордиться собой», но и врать Нина не стала:

— Разносила пиво в баре «Континент», — за немногословным ответом крылось столько сальных историй, что она интуитивно покосилась на тетю в ожидании неодобрения. Но лицо Эстель оставалось непроницаемым:

— С местными барами все обстоит куда хуже. Не советую в них соваться.

Нина поверила на слово.

Машина остановилась у заведения с названием «Джермэйн» (определенно через «D»). Отделанный темным деревом фасад выгодно красовался на фоне изжившего городского безобразия. За высокой стеклянной витриной проглядывался зал, настолько маленький, что располагал всего одним столиком на две персоны.

Внутри «Джермэйн» встретил манящими запахами кофе и имбирного печенья. Аккуратность и безупречный вкус Эстель чувствовались во всем: тонкие нити гирлянд украшали стены, опутывали стеллаж со стеклянными кофейными банками, на квадратных полках стояли декоративные десерты, точно экспонаты, а прилавок облицован керамогранитом с имитацией древесины, — выложенная «елочкой» плитка добавляла помещению современного лоска.

О любви Эстель к кофе порой напоминал отец. В голове Нины стихийно зазвучал его сварливый голос: «Терпеть не могу кофе, у меня от него изжога. Эта отрава под стать твоей тетке». Поэтому кофейня в собственности Эстель воспринималась как дело само собой разумеющееся.

— Марго, не спать! — тетушка подвинула на прилавке пышный фикус, рассекретив присутствие сотрудницы.

Девушка скучающе перевернула страницу глянцевого журнала и томно закатила серо-зеленые глаза. Марго не выглядела, как типичная жительница Порт-Рея — города, который практически не видел солнца. Она обладала смуглой кожей с золотистым оттенком и ярким румянцем на щеках. Каштановые кудряшки прямо-таки светились здоровьем и были стянуты узорной банданой.

— С завтрашнего дня Нина — твоя напарница, — объявила Эстель почти начальственно. — Научишь всему, что необходимо.

Марго неспешно и даже с неохотой отодвинула журнал. Равнодушным взглядом она изучала протеже Эстель, пока наконец не спросила:

— Это твои настоящие волосы?

Простой, но неожиданный вопрос поставил в тупик. Смешно и одновременно абсурдно было осознавать, что Марго могли прельстить косы не самого выразительного мышиного цвета.

— Да, — обескураженно выдавила Нина.

— Понятно, — под носом Марго надулся розовый пузырь жвачки, и она бесцеремонно вернулась к статье «Модные образы для успешной женщины».

Домой возвратились к обеду. На улице к тому времени заметно потемнело. Как только Нина вышла из машины, ее обдало ошеломительно холодным ветром. Она опасливо взглянула на черный горизонт, и в следующую секунду его рассекли серебристые зигзаги молний. Издалека пронеслись громовые раскаты.

Но человека во дворе нисколько не беспокоили запугивания погоды. Он был явно не из тех, кто бегает от грозы.

— Добрый день, Грейсон, — поприветствовала Эстель.

Не заметить его было невозможно, выглядел мужчина внушительно — крепкое телосложение, широкие плечи. Он носил взъерошенную темную стрижку с укороченными висками и татуированную лавровую ветвь на