Участники - Денис Епифанцев

не заметила, как стала той, кем хотела быть.

– Зачем ты носишь маску? – спрашивала героиня комикса загадочного героя-лучника.

– Чтобы меня можно было узнать, – отвечал он.

Тогда она не знала этого правила: чем ты притворяешься, в то ты и превращаешься. Сейчас она мучительно пытается понять, как размотать этот клубок обратно. Как отменить всю эту ложь. Ведь это же ложь. Она на самом деле такой никогда не была – это все не ее, она просто слишком долго притворялась. Но этой лжи так много, а попытка вернуться к правде причинит боль стольким людям, которым она не хочет причинять боль. Всего этого так много: ответственности, обязательств, связей, людей, детей, мужей и партнеров по бизнесу. Их так много, что не думать об этом легче, чем пытаться решить.

На кухне Андрей ставит джезву на газ.

Ира находит сигареты и зажигалку в гладкой шелковистой прохладе кармана шубы и тоже идет на кухню, с ногами забирается в широкое низкое кресло, выуживает из пачки тонкую длинную розовую с золотым фильтром, немного крутит и мнет в пальцах, хрустит плотно набитым табаком и щелкает зажигалкой. Андрей вытряхивает в ведро толстостенную пепельницу из зеленого стекла, тяжелую, модную в семидесятые, а теперь винтаж, споласкивает под краном, протирает сухим до скрипа и ставит рядом с ней.

Ей хорошо.

Господи, как же ей хорошо!

Такая ночь: зимняя и холодная. Уютная квартира: натопленная и яркая. Возможность забраться с ногами в мягкое кресло с пледом и подушками (откуда у него это умение создавать уют?), затянуться глубоко и сладко сигаретой. Затянуться. Спокойно затянуться, дать дыму заполнить легкие. Не нужно никуда спешить, не нужно «выкурить сигарету, чтобы найти решение», или «успокоиться», или «проветрить голову», или «повод выйти». Курить спокойно, закрыв глаза и наслаждаясь самим процессом. Как хорошо.

И такая возможность: приехать ночью к парню и то, что за этим последует. Наконец-то можно перестать быть той, которая всем нужна, и стать той, которая ты есть.

Ей как будто снова семнадцать. Она делает что-то стыдное, что осудят, но такое нежное. Она чувствует тепло в животе, чувствует, как напрягаются мышцы спины, их тянет, как утром, когда потягиваешься, когда всю тебя вытягивает, и сильные руки в этот момент, мужские сильные руки, сжимают твое тело, приподнимают, и это такое сладкое утреннее ощущение, и такое же сладкое, когда поздней ночью сидишь вот так на кухне и знаешь, что дальше.

Она отгоняет от себя мысль о деньгах. Ту ее часть, где она платит парню, чтобы он занимался с ней сексом. Утром, когда она вызовет такси и поедет домой переодеться, чтобы потом ехать на работу, она будет думать об этом. О том, что она платит за секс. Она будет перечислять сама себе стандартные причины: что так проще и что у нее нет времени ходить на эти свидания, выслушивать эти истории, эти анекдоты, эти истерики. Что она не хочет снова чувствовать унижение просто потому, что не можешь заказать то, что хочешь ты, потому что он, возможно, не сможет это оплатить (да, она знакомилась в тиндере).

Но это будет завтра, а сейчас она наслаждается той мыслью о деньгах, где есть «возможность себе позволить». Она помнит, какой голодной и нищей она была. Это было, конечно, давно, но она помнит. Возможность так тратить свои деньги ее расслабляет. Ей нравится так тратить свои деньги. Ей нравится, что у нее есть возможность так тратить свои деньги. Ей нравится она сама, когда она так тратит свои деньги. Ей нравится, что у нее есть деньги.

Нет такого удара, который она не сможет выдержать.

– Стой. Слушай. Я вдруг подумала, – говорит Оля, немного оживившись, – а я ведь буду в твоем тексте курить косяк? Ведь так?

– Ну, скорее всего, да.

– А… Хорошо… А Андрей?

– Будет ли Андрей курить косяк?

– Нет. Какой он? Прочитай про него.

– Он далеко. Он в начале просто такой, ну… просто красивый парень. С хорошим телом. Ему звонит девушка и говорит, что приедет, и просит встретить. Он начинает собираться, надевает трусы, брюки, выбирает кроссовки, не находит чистой футболки и решает идти так – надевает пальто на голое тело и идет ее встречать.

Он идет через шлагбаум, где его видит охранник, и это первый раз, когда мы его видим со стороны. Чужой взгляд на него. Высокий парень, с плоской грудью, как у подростка или профессионального пловца. С широкими плечами. В черном пальто с каракулевым воротником, запахнутом, обтягивающем его фигуру. Руки в перчатках, сложенные на груди. Сигарета. Темные шерстяные брюки, которые мягкими складками ложатся на модные дорогие кроссовки. Он красивый. Выделяется этим. И все равно, есть ощущение, что его эта красота никак не волнует. Он как будто не понимает, что люди смотрят на него потому, что видят очень красивого парня. Ему кажется, что так все смотрят на всех и в нем нет ничего особенного.

Но охранник, когда смотрит на Андрея, он это все формулирует с презрением и ненавистью. И описывает его поэтому в таких имплицитных, обвиняющих терминах. Он знает, чем Андрей занимается. Нет. Не так. Он думает, что знает. Они с ним примерно одного возраста, но Андрей вон как выглядит и как одет.

– Как он выглядит? Ты уже знаешь?

– Ну, я думаю, что он похож на Джулиано Медичи. Вот того, который скульптура Микеланджело. С длинной шеей, крепкими ногами. Он крупный парень, но высокий. Поэтому кажется худым и рельефным.

Но это я в голове держу этот образ и на него ориентируюсь, когда жесты или диалоги пишу.

У него очень чистая кожа, тактильно невероятная совершенно. Ира будет пару абзацев думать об этой коже, что она любит его именно за нее, насколько сексуально, что у парня такая кожа. Она будет вспоминать своих любовников с Кубы или Марокко и думать, что у него кожа чернокожего парня, только белая.

В общем, он физически идеален, и это видно. Он дорого одет. Охранник видит его и испытывает зависть. Он хочет быть на его месте. Но, с другой стороны, он не знает точно, чем Андрей занимается, просто слышал сплетни, видел «красноречивые взгляды старших коллег», – я голосом обозначаю кавычки вокруг штампа, – и поэтому он считает себя лучше него. И это небольшой абзац о том, как работает логика бета-самцов, которые всегда влюблены в альфу.

– Андрей – альфа?

– Пока мы не знаем, но мне кажется, что нет, думаю, нет. Альфа тоже такой персонаж – ну это смешно. Мне кажется, что сегодня парень,